Карикатурист Павел Морозов: Катализатором перемен в Беларуси может стать Путин

Карикатурист Павел Морозов: Катализатором перемен в Беларуси может стать Путин

Оппозиционный активист, автор сатирического «Мультклуба», о страхе белорусского общества и о том, что будет, если убрать Лукашенко.

Создавать сатирический мультсериал о политиках в Беларуси – занятие экстремальное. Особенно если один из героев похож на Александра Лукашенко. Поэтому автор «Мультклуба» Павел Морозов был вынужден бежать из страны и получить политическое убежище в Эстонии. Несмотря на свои злоключения, карикатурист не утратил чувства юмора. Он мрачнеет, только когда речь заходит о Путине. Мы встретились с Павлом на ІІІ Львовском медиафоруме, где он вместе с коллегами-журналистами рассказывал о современной ситуации в белорусском обществе и информационном пространстве.

-- Как я разозлил Лукашенко

Десять лет назад страна готовилась к выборам. Традиционно перед выборами все оживляются: и сам Лукашенко, и КГБ с прочими ведомствами. Власть присматривается даже к не очень реальным потенциальным угрозам. И вот наши мультики – какие-то непонятные картинки, персонажи похожи на Лукашенко и других политиков. Это их насторожило.

Мы с коллегами не рассматривали эти мультики всерьёз. Мы считали, что наша основная деятельность важнее: наша организация работала над идеями, которые могут помочь обществу трансформироваться. Но шуточки оказались для государства большей угрозой.

Мой одноклассник, который пошёл работать в КГБ, как-то раз, встретив меня на улице, пожал мне руку и сказал: «молодец!». Их это тоже задевало… Но работа есть работа. Сверху поступил приказ: уничтожить. Нельзя же над вождём смеяться. Когда что-то задевает лично Лукашенко, ответный удар должен быть мощным, как по боевикам какого-нибудь ИГИЛа. Так мы оказались под следствием.

Сначала они предложили свалить всё на того, кто рисовал мультики, в обмен на амнистию для остальных. Мы жестко дискутировали о том, стоит ли идти на уступки. Некоторые из моих коллег говорили, что, поскольку в создании мультиков не участвовали, то и ответственности нести не должны. Но мы решили предать дело огласке с помощью международной прессы. Власть решила, что перед выборами шумиха ни к чему, и дала нам улизнуть из страны.

Мы попали в постмайданный Киев. Мой друг побыл там, а потом перебрался в Эстонию. Я же ещё вернулся в Беларусь, работал иногда в тени, иногда на виду. И вот после того, как я поучаствовал в акциях протеста 2006 года, мне сообщили, что следствие закончилось: «ваш продукт является клеветой, так что будем вас садить». Пришлось уехать.

Эта история расставила для меня всё на свои места. Ещё в 2005 году существовала вполне чёткая граница, которую нельзя переступать. Ты можешь заниматься невинной общественной деятельностью, но власть трогать не смей.

Страх – ключевое понятие для белорусского общества. Он может быть неявным, многие его вытесняют. Например, недавно в Вильнюсе на конференции я встретил молодых белорусских айтишников, приехавших презентовать свои проекты. Хорошие идеи – онлайн-проекты по культуре, языку и так далее. Свой рассказ ребята начали с того, что, мол, мы в тяжёлых условиях, и нас, возможно, за это даже посадят. Мне было смешно это слушать. Ведь они прекрасно понимают, что в нашей стране можно, а что нельзя, что действительно опасно, а что разрешено. Просто не могут себе сами в этом признаться.

Мы всё ещё пытаемся использовать юмор как инструмент против страха. Потому что когда человек смеётся, он не боится. Он свободен.

-- Приручённая оппозиция

Когда стало ясно, что в Беларуси я жить не смогу, у меня возникла смесь депрессии с желанием сделать что-то, чтобы страна быстро-быстро изменилась. Я создавал какие-то инициативы, проекты, делал все, что мог. Но потом понял, что быстро ничего не изменится, и пришлось делать выбор: либо вообще отказаться от попыток борьбы, либо делать что-то долгосрочное. Я решил заняться проблемами пропаганды в региональном масштабе.

Но, чтобы делать большое дело, нужно работать вместе. Нужна синергия оставшихся и тех, кто уехал, но не забыл. Понимание, что иначе у нас не будет страны. У нас же гражданское общество фрагментировано, разбито на группировки. Власть отбила вкус к сотрудничеству довольно давно. Часть общественных деятелей давно забронзовела, смирилась с ситуацией, когда надо договариваться.

Часть западных доноров в Беларуси тоже заключила негласный пакт с властью. Теперь они хвалят Лукашенко за то, что он маленькими шагами идёт к светлому будущему и уже стоит на пороге реформ. На Западе говорят, что Лукашенко – единственное препятствие на пути российской агрессии. В обмен на это им дают возможность работать с гражданским обществом, проводить какие-то конференции о реформах. Получается, что значительная часть оппозиции и альтернативного гражданского общества зависит от схемы, согласованной с властями. Об этом, впрочем, говорить не принято. Ведь не могут эти люди признать, что оппонируют власти только в определённых рамках, выйти за которые значит не только подвергнуть себя опасности, но и потерять деньги лояльных доноров?

Пассионарную энергию мы, к сожалению, сожгли достаточно бесцельно. В период с 1998 по 2006 год было сделано множество ошибок. Все, что потом, было лишь отголосками…

Думаю, если начнутся настоящие перемены, они поднимут со дна совершенно новых людей, о которых раньше никто не слышал. А катализатором перемен в Беларуси может быть Владимир Владимирович Путин. Если в голове у Путина что-то перемкнёт, и он решит заняться Беларусью всерьёз, я уверен, что он наделает не меньше ошибок, чем в Украине. И тогда, возможно, люди перед лицом настоящей угрозы найдут в себе силы что-то менять.

-- Деконструкция русского мира

В Эстонии, где я живу, двадцать тысяч белорусов, шестьдесят тысяч украинцев и двести пятьдесят тысяч русских. Большинство русскоязычного населения относится к Эстонии не как к родному государству, а как к чужому, а порой чуть ли не фашистскому режиму. Эти люди находятся в пассивной оппозиции, на выборах голосуют протестно, ориентируются на Путина. Понятно, как они оценивают ситуацию с Крымом: территория, где живут такие же русские люди, как мы, захваченная такими же фашистами, как эти эстонцы, только киевскими. И вот наша великая держава освободила Крым. Мы тоже так хотим!

Многие видят, что с эстонской стороны Чудского озера всё культурненько, а на другом берегу, на Псковщине, как-то совсем грустно. Но значительная часть готова приветствовать русские танки. С этим нужно работать.

Где-то есть возможность глубоко копать, шутить, пытаться достучаться до мотивации. Где-то шансов уже нет: для них существует лишь одна реальность, а всё остальное – враждебные голоса. Эстонцы пытаются справиться с этой проблемой, создавая государственный канал, который будет качественно рассказывать о местных событиях на русском языке. Странная позиция: ну на что это влияет? Они же свой политический контекст ничем не замещают.

У нас пока мало ресурсов, но мы пытаемся делать продукт в другом ключе. Предлагаем этим людям, раз уж они такие русские патриоты, критически осмыслять проблемы русского мира. Разбираем тезисы российской пропаганды. Вот, например, георгиевская ленточка – символ подвига русского человека. Что за человек? О каком конкретном подвиге идёт речь? Наша задача – детализировать всё, что обобщается, и опустить всё, что превозносится.

-- Мы не ждём перемен

В средние века белорусы были довольно активны: восстания, войны… Но современная Беларусь – крестьянского корня. А что обычно видел крестьянин? Барин или мещанин, случись какая-то заварушка, свалит, он мобильный. А крестьянин от своей земли никуда не денется. Если пришёл оккупант, и ты возьмёшь вилы, он тебя порешит, землю отберёт, жену изнасилует. И народ выработал тактику мимикрии, приспособленчества. Белорусы не выступают открыто: они смотрят на расклад сил, присматриваются к оккупантам, и только тогда, когда те делают ошибки, идут против них. Вот и наше знаменитое партизанское движение развернулось на полную мощь в 1943 году, когда стало понятно, что дело идёт к победе Советского Союза.

Вопрос о выборе между европейскими и евразийскими ценностями не стоит. Белорусы едут в Германию или Польшу и видят, что там всё побогаче, покультурней устроено, чем то, что они видели в России. Но многие думают: какие из нас немцы? А вот хорошими русскими мы будем всегда, для этого и расти не нужно. А с началом войны в Украине появился ещё и мотив безопасности: мол, пока Лукашенко крутит свою игру между Западом и Россией, белорусы чувствуют себя безопасней. Люди боятся войны. А если Украине не удастся отбиться и интегрироваться в Европу, тогда они решат, что, быть может, лучше сдаться России, чтоб нас не трогали.

Выборы в Беларуси – это подтверждение статус кво. Немногие идут на них в ожидании перемен, большинство, наоборот, стремится, чтобы всё осталось по-старому. Они выбирают не столько Лукашенко, сколько сохранение системы, в которой приспособились жить. По сути, перезаключают свой контракт с властью, который заключается в том, что они отдали ей все свои базовые права плюс ответственность, а она их больше не трогает. Но с каждым годом исполнять контракт все сложнее, потому что и экономика не работает, и пресловутую стабильность поддерживать не получается – ведь она базировалась на внешних, преимущественно российских источниках ресурсов.

Если убрать Лукашенко, есть два варианта. Или мы будем жить беднее, с непонятной перспективой, но двигаясь в правильном направлении – к независимости, нормальной экономике, по-европейски форматированному государственному аппарату и обществу. Или же мы проголосуем за Россию, чтобы Путин взял на себя ответственность, которую мы раньше делегировали Лукашенко. Есть небольшая вероятность третьего варианта: появится Лукашенко-2, и всё останется как есть.

Коментарі — 0

Авторизуйтесь , щоб додавати коментарі
Іде завантаження...
Показати більше коментарів
Дата публікації новини: