Як атаки на «Левада-центр» вдарять по російській владі

Мовою оригіналу

Решения такого рода готовятся заранее, и вряд ли признание «Левада-центра» иностранным агентом стало непосредственной реакцией властей на обнародованные накануне данные о падении рейтинга «Единой России».

Но это тот случай, когда искать дополнительные красивые совпадения было бы избыточно. Атака на независимых социологов за полторы недели до выборов сама по себе выглядит красноречиво, особенно если учесть, что «Левада-центр» в последнее время дал власти немало формальных поводов для обиды (они вполне откровенно перечислены в минюстовском акте проверки), а правоприменение по закону об «иностранных агентах» с самого начала производило впечатление выборочного и политически мотивированного - чтобы заработать неприятный ярлык, некоммерческая организация должна не столько иметь финансовые дела с заграницей, сколько раздражать Кремль. В каком-то смысле ярлык «иностранного агента» выглядит даже почетно - прежде всего он символизирует, что власти не удалось подчинить себе эту организацию.

Почему НКО боятся статуса «агентов»

Словосочетание «иностранный агент» несет в себе очевидные признаки игры слов - для массового сознания, воспитанного шпионской литературой и кино, агент традиционно остается прежде всего шпионом, разведчиком, и многим до сих пор кажется, что этот нехитрый троллинг и был единственной целью, ради которой Кремль и придумал это обидное название. На этом настаивают и российские официальные лица - они говорят, что статус «иностранного агента» только обеспечивает право граждан знать, какое государство стоит за той или иной российской НКО, а репрессивной составляющей в этом законе нет, сам по себе статус агента никак не вредит работе, и странно, почему большинство жертв закона так недовольны тем, что на них навешивают этот ярлык.

Но на практике негласная нагрузка, прилагаемая к этому ярлыку, делает жизнь НКО невыносимой - непрерывные проверки и штрафы по самому незначительному поводу, почти открытое указание всем госструктурам вообще никак не сотрудничать с «иностранным агентом» и еще по мелочам вроде финансового аудита за свой счет, дополнительная отчетность и угрожающая перспектива продвинуться еще на одно звено в иерархии российских НКО, став «нежелательной организацией».

Неудивительно, что для «Левада-центра» признание его «иностранным агентом» стало равнозначно прекращению работы - организация уже заявила, что отказывается от политических исследований, а руководитель центра Лев Гудков сказал, что статус «иностранного агента» означает ликвидацию организации.

Путь к разгрому через шельмование

«Левада-центр» - совсем не оппозиционеры. Сравнительно недавно эта организация была одним из трех (наряду с ВЦИОМом и ФОМом) ведущих социологических центров России, но от двух остальных лидеров «Левада-центр» в последние годы действительно отличался несопоставимо большей независимостью - ВЦИОМ и ФОМ еще в середине нулевых фактически стали социологическими подразделениями администрации президента, и на их фоне «Левада-центр» выглядел примерно так же, как НТВ 2000 года в сравнении с двумя другими ведущими российскими телеканалами.

Сравнение атаки на «Левада-центр» с разгромом НТВ вполне уместно - НТВ конца девяностых по своему влиянию ничем не отличался от двух главных государственных телеканалов, и прежде чем компания в ее прежнем виде была уничтожена, ей пришлось пережить полтора года государственного шельмования (закона об «иностранных агентах» в России тогда еще не было).

С конца 1999 года до весны 2001-го, когда на канале сменились собственник и команда, НТВ жил в странном статусе телеканала-изгоя - вещание продолжалось, но государственные чиновники во главе с Владимиром Путиным вдруг перестали замечать НТВ, перестали давать каналу интервью и ходить на его ток-шоу, а лоялистская пресса произнесла немало слов о враждебности НТВ российскому государству. Без этих полутора лет разгром НТВ, наверное, не был бы возможен - телеканал (или, как сейчас, социологический центр) сначала надо вывести из круга респектабельных коллег, и только потом можно уничтожать.

Продолжая эту историческую параллель, стоит вспомнить, что разгром НТВ стал важной вехой и для государственных телеканалов - когда исчезла телевизионная альтернатива, власти стало гораздо проще управлять и манипулировать своим собственным телевидением. «Черные списки», цензура, лояльность как критерий профпригодности - все это смогло расцвести на государственном телевидении только после разгрома НТВ.

В этом смысле атака на «Левада-центр», безусловно, станет ударом и по социологам-лоялистам - до сих пор им приходилось сохранять какие-то приличия, постоянно имея в виду, что на рынке есть и независимые социологи. Когда их не останется, власть сможет диктовать результаты социологических опросов с точностью до цифр после запятой - сослаться на «Леваду» уже никто не сможет.

Сама же власть, как считается, черпает свои представления об общественном мнении из засекреченных «опросов ФСО» - но далеко не факт, что эти опросы столь же профессиональны и адекватны, как опросы «Левада-центра».