Жизнь после «ДНР». Поврежденные дома и сознание

«Пока ничего интересного не увидели? Пойдемте, там дальше больше разрушенных зданий», – так встречает нас, определенно одних из первых послевоенных туристов, на вокзале в Славянске Катерина. Она – из соседнего Краматорска, согласилась стать нашим гидом.

От железнодорожного вокзала до центра Славянска идет улица Свердлова. Город не выглядит «разрушенным дотла». Разбитых снарядами зданий – не больше 20%. Основные повреждения – царапины осколочного характера на стенах и вылетевшие от взрывных волн окна.

Городская жизнь сосредоточена на центральной площади. Сюда регулярно приезжают машины с гуманитарной помощью, несколько часов в день работает полевая кухня.

13 июля здесь заработал первый после освобождения супермаркет. Прямо со столбов спущены провода с розетками, вокруг кучкуются местные жители – заряжают телефоны и другой девайс. Электричества в некоторых районах пока что нет. Водопровод в городе не функционирует – воду развозят машинами. А по ситуации с транспортом Славянск сейчас напоминает Амстердам: машин почти нет, люди пересели на велосипеды или ходят пешком. Европа неожиданно оказалась ближе.

В городе активно ведутся работы по разминированию зданий и очистке улиц от следов пребывания «ДНР». К брошенным блокпостам ополченцев пока что опасно приближаться – они еще не зачищены саперами. На них остались бетонные блоки характерной полукруглой формы: такие кустарным способом отливались специально для нужд несостоявшейся «народной республики».

Повсюду разбросаны мешки, служившие строительным материалом для городских баррикад, много битого стекла и бытовых отходов. Об опасных участках сообщают таблички: «Взрывоопасно. Хода нет». Прямо около одной из таких табличек местный мужчина беспечно шарил в кучах хлама.

Всевозможные надписи, объявления и стрит-арт времен «ДНР» заслуживают отдельного внимания. Первое – боевики-ополченцы-сепаратисты-террористы оказались упорно безграмотными. Без шуток: «Фошизму нет» – гласит надпись на стене в центре города.

Еще пишут «Крым Донбасс с тобой!», «Нет – НАТО», «Нет – нацизму», а напротив – «Бей жидов». Министру внутренних дел посвящен не один наскальный рисунок: «Аваков с**а», «Аваков здохни». На дверях одного из банков сохранилась наклейка «Враг народа».

На столбах еще висят обветшавшие объявления с призывами прийти на референдум, поддержать образование «ДНР». А надпись «Слава Украине» на фоне ДНР-овской агитации выглядела контрастно и ободряюще.

Пенсионер Анатолий согласился провести для нас экскурсию по микрорайону Артема, с условием, что я «напишу правду, которую он, как очевидец, будет рассказывать».

– Все разрушено, 50% зданий разбито в городе!

Но до ближайшего дома со следами осколков мы идем около 15 минут. Остальные дома не повреждены.

Анатолий заостряет внимание на стене с дырой около метра в диаметре:

– Вот, посмотрите, что Нацгвардия сделала! Они дислоцировались на окраине города. Пушкой 150-милиметровой попали.

– Как же нацгвардия попала, если дыра ровно под углом ровно 90 градусов к месту ее дислокации? Снаряд что, дугу в воздухе описал? – интересуюсь.

– Дуло развернули и стреляли! Прямо летел снаряд, – при этом Анатолий энергично проводит в воздухе рукой закругленную линию, рисуя траекторию полета. – Я вам точно говорю: не может быть, чтобы ополченцы стреляли по мирным жителям! Еще они попали в завод высоковольтных напряжений (НИИ высоких напряжений – ред.). Там на стене большими буквами было написано: В.И. Ленин. А для украинских военных «Ленин» – как красная тряпка! Они в бинокль увидели эту надпись с Карачуна – в нее и выстрелили специально.

– Хорошо, нацгвардия, согласна…, – решаю замять бесполезный спор.

Из разрушений в районе Артема: две школы с дырами в крышах и осколочными царапинами, обвалившийся лестничный пролет в 5-этажке, несколько многоквартирных домов с выбитыми стеклами (вылетели только из деревянных рам, металлопластиковые остались целые), изрешеченные осколками киоски.

На самом деле ужасающие масштабы разрушений мы отыскали в поселке Черевковка, прилегающем к Славянску. Здесь от многих жилых домов остались только остовы и фрагменты стен. Железный каркас сгоревшего автомобиля по улице Свердлова еще не убрали. «Здесь мужик сгорел заживо, прицельное попадание», – комментируют случайные прохожие. Такой же автомобиль стоит на одном из базаров: человек торговал картошкой с кузова, когда с окраины города в машину прилетел снаряд.

-- «Васильки» Краматорска

На въезде в Краматорск нас встретил бил-борд «Краматорск приветствует украинскую армию». На вокзале – граффити «Зека геть» и «Революція». На столбах в центре города – нарисованные краской украинские флаги.

Людей на улицах заметно больше, чем в Славянске. Работающих магазинов тоже больше, есть даже открытое кафе. Электричество во всем городе, а водоснабжение пока что отсутствует. По городу курсируют машины с питьевой водой и гуманитарной помощью. То и дело натыкаемся на небольшие грузовые машины и горящих желанием бескорыстно помочь волонтеров: вручают всем банки с соком, частные предприниматели из Александровки раздают продукты нуждающимся.

Люди кучкуются у таких машин. И тут же, в очереди, начинают обсуждать последние события. «Эта так называемая благотворительность никогда не сможет загладить ужасы, которые творила армия», - ворчит под нос бабушка, в надежде найти поддержку среди земляков.

Краматорск пострадал гораздо меньше Славянска: по оценкам местных жителей, в городе около 20 поврежденных зданий. Горисполком (в народе – «клопятник») изрешечен осколками, вокруг него – воронки. «Это обычные гранатометы «Васильки», 82-миллеметровые» – непринужденно рассказывает молодая девушка.

На площади Ленина еще стоит сцена, на которой во время митингов танцевал террорист Бабай. Проходим горотдел милиции, место рождения легендарных «поребриков». Сейчас здесь украинские милиционеры. В школе напротив раздают воду. Девушки уговаривают украинских солдат сфотографироваться вместе на фоне украинских флагов. Чуть дальше – место, где снаряд попал в маршрутку, погибло четверо пассажиров. Случайный прохожий мужчина показал нам фото этой маршрутки и с уверенностью заявил, что снаряд по ней выпустил украинский самолет. А за перекрестком стоит двухэтажка, в которой 16 июня во время обстрела района Станкострой осколками убило двух женщин.

Тогда днем Станкострой начали хаотично бомбить. Наша спутница Катерина как раз живет в этом районе и помнит тот день очень детально:

– Между запалом и попаданием было секунды 2-3. Я еле успевала добежать до глухой стены в квартире – и раздавался взрыв. От Карачуна (точки дислокации украинской армии) до моего дома 8 км. Никакой снаряд не может пролететь 8 км за 2-3 секунды. Тем более, из обычных «Васильков», из которых снаряд может улететь максимум на 4 км. После шести выстрелов мы с соседями выбежали на улицу, и видели, как ополченцы спокойно выгружались из машины, не спеша шли по улице к своему гнезду – зданию прокуратуры. Почему это они были так спокойны в зоне ведения огня? Знали, что больше ничего не будет? Кстати. После самого обстрела сепаратисты облазили весь район и максимально поубирали все осколки, которые там были, вплоть до того, что из деревьев вытаскивали. Думаю, теперь вопрос об источнике обстрела можно считать закрытым.

После жители Станкостроя изучили радиус попадания снарядов. Оказалось, что разлет составил около километра: «Фигачили, куда зря. Видимо, не умели наводить оружие».

Утренние перестрелки между военными на Карачуне и ополченцами приучили жителей Станкостроя вставать в 5 утра. Все дружно наблюдали за ситуацией в городе с балконов.

Отступление ополченцев из Краматорска и Славянска называют по-разному: кто-то – побегом, кто-то – отходом. Катерина лично наблюдала за формированием колонны из БТР-ов, военных и гражданских машин боевиков на окраине Краматорска:

– Мы ехали 5 июля утром по делам, и видели, как они собирались. Стояли вдоль дороги на Дружковку, вместе с подругами. Не суетились. Часам к 10 утра уже не было их. Побросали личные вещи. Видела на оставленных постах бутылки с водой, матрацы, иконы, шмотки какие-то.

Анатолий из Славянска по-своему объяснил отступление боевиков. Он уверен, что «ополченцы хотели спасти мирное население»:

– Они знали, что армия будет действовать беспощадно. И поэтому они решили уйти. Они нас этим спасли, иначе здесь всех бы перестреляли».

В конце нашей беседы мужчина добавил:

– А вообще, если бы киевские власти не хотели запретить русский язык на Донбассе, ничего бы этого не было.