Виктор Шендерович: На короткой дистанции Путин выиграет. На длинной – проиграет вся Россия

Со времен многотысячных протестов в России много воды утекло. После президентских выборов в 2012 г. десятки тысяч россиян выходили на площади, выступая против фальсификаций на выборах, против политики Путина и за смену власти. Однако «Болотное» дело, когда реальные сроки заключения получили десятки граждан только за то, что решили высказать свое мнение о политике в стране, отбило у многих охоту к протестам. Сегодня деятельность несогласных с властью в России – это одиночные пикеты, и в редких исключениях акции с несколькими десятками участников.

«Растормошить» российское общество не могут ни война, которую Кремль разжег в соседней стране, ни санкции Запада, ни гибель сотен граждан России, брошенных Путиным убивать украинцев.

Несмотря на то, что одиночные пикеты можно проводить без согласования и уведомления с властями, их участники также подвергаются задержаниям. Четыре дня назад на Манежной площади Москвы полиция задержала активиста Дмитрия Монахова. Суд осудил его на 15 суток. Хотя, по свидетельствам очевидцев, Монахов не держал в руках плакатов, и лозунгов не выкрикивал.

Больше повезло известному писателю, сатирику и журналисту Виктору Шендеровичу. Накануне днем на Тверской улице в столице России он и несколько его единомышленников также устроили акцию против войны в Украине. В разных местах эти люди устроили одиночные пикеты. В интервью «Главкому» Шендерович рассказал, почему от былых многотысячных протестов в РФ осталась горстка несогласных, а также о том, во что российский лидер хочет превратить Донбасс.

Какова цель одиночных пикетов, таких как ваш, если российское общество их все равно не замечает?

Цель – привлечение внимания. У нас не так много возможностей в стране для этого. И вот деградация этих возможностей описывает дорогу, которая прошла путинская Россия. Скажем, 15 лет назад на Федеральном телевидении меня слушали десятки миллионов людей. А сейчас вот этот пикет – это сегодняшний инструмент, чтобы тебя услышали, другого нет. Есть интернет, есть одна радиостанция, есть одна маленькая телекомпания… Вот и все ресурсы для привлечения внимания.

Как измерить эффективность таких акций?

Я думаю, что вчера мне удалось поменять мнение как минимум одного человека, может и двух, которые вступили со мной в диалог. Это если говорить о непосредственной эффективности. Конечно, эта акция в значительной степени является моральными действиями. Просто нельзя, чтобы в такое время, в такие дни создавалась иллюзия полнейшего, монолитного единства (народа с властью – «Главком»). Но его нет, и вчера мы в этом убедились. По большому счету это была социология.

По-вашему, официальная социология, утверждающая, что 8 из 10 россиян безоговорочно поддерживают Путина, ошибочна. Но как в этих условиях понять, сколько людей действительно поддерживают власть, а сколько – против нее?

Когда мы говорим о противниках власти, нужно разделять абсолютнейшее меньшинство, тех, которые готовы выражать свое мнение, выходить на улицы, бороться, и тех, кто молча против.

Передовой отряд этих несогласных - это та самая «пятая колонна», «отщепенцы». Часто это люди публичные, которые решают проявить свою позицию. Я говорю о таких людях как Андрей Макаревич, Диана Арбенина и так далее.

Вчера я убедился, что есть огромное количество людей, значительно большее, чем наших противников, которые подходили, благодарили за акцию, высказывали слова поддержки. Но, как заметил мой коллега по пикету, эти люди поддерживают, как правило, на ходу и тихим голосом. Это люди, которых официальная социология зачисляет в сторонники власти. Просто потому, что они ничего против власти не говорят, а в авторитарном государстве, если это так, то подразумевается, что они поддерживают такую власть. По такому подсчету в Северной Корее все выступают за действующую власть. Также в Узбекистане, на Кубе и так далее.

Так вот, внутри этой ледяной поддержки власти, о которой объявляет социология и «телевизор», все очень и очень непросто. Людей, которые согласны с нашей позицией, но не готовы выходить, вставать, рисковать своими судьбами, очень много. А вчерашний замер на московской улице – это был замер наугад. Ведь по улице ходят и москвичи, и гости столицы, и буржуазные люди, и вполне демократичные. Хотя, естественно, такая социаология не претендует на абсолют. По моим наблюдениям, из тех людей, которые проявили свою позицию (подошли к людям, устроившим в центре Москвы одиночные пикеты – «Главком) вдвое больше тех, кто нас поддерживает.

Что касается абсолютного большинства, то это, как я уже говорил, люди, проходящие мимо, и не замечающие нас. Но это вовсе не означает, что они поддерживают позицию Путина, у них просто скотское равнодушие ко всему. Мы наблюдали такой невроз на их лицах, когда люди одергивают взгляд от плакатов, они были испуганы увиденным. Это чисто невротическая реакция.

Куда делись те десятки тысяч несогласных, которые выходили на протесты еще пару лет назад?

Путин сломал о колено эту атмосферу 11–12-го годов. Путин фактически объявил гражданскую войну (в России – «Главком»), ему удалось победить в этой гражданской войне. Собственно говоря, с этого времени изменилась в России и власть, которая окончательно перешла к такому авторитарному правлению. После Болотной, после приговоров по Болотной это совершенно другая страна. Большинство у нас такое, какое есть. Большинство всегда идет по направлению ветра. Ветер изменился и большинство легло как трава под этот ветер. Это по-своему нормально. У немецкого философа Эриха Фромма есть исследование о немецком большинстве 30-х годов. Так вот, у него есть объяснение, которое подходит и нам. Обыватель хочет отождествлять себя с большинством, ему так надежнее. Нужно быть Томасом Манном, Бертольдом Брехтом или Андреем Сахаровым, чтобы встать во весь рост и во весь голос выступить против большинства.

Путинская опора сегодня – это люди, это трава, которая ложится под ветер. Когда ветер подует в другую сторону, это же большинство будет требовать каких-нибудь страшных кар для Путина.

Что может поспособствовать тому, чтобы люди перестали терпеть?

Я не знаю, где находится эта точка (предпосылка для протестов – «Главком»). В ту реку (протестов на Болотной площади – «Главком») уже войти нельзя, будет что-то другое.

Многие говорят, что Путин хочет в Украине повторения сценария 1917 года, когда Красная армия дошла до Киева. Насколько это вероятно?

Я думаю, что речь идет не о расчленении Украины. Все это сегодняшнее наступление осуществляется для того, чтобы заморозить, легитимизировать ситуацию, заставить признать эти республики (самопровозглашенные «ДНР» и «ЛНР» - «Главком»). Задача – максимально истощить Украину и заставить мировое сообщество признать статус-кво нынешней ситуации. Именно для этого делается наступление.

Вы имеете в виду создание Приднестровья-2?

Да, думаю так. Задача сейчас – это то, что называется, «если не съем, то понадкусываю». Задача – надкусить сильнее, закрепить статус Украины как чрезвычайно зависимой от российской экономики, от российского вооруженного вмешательства. И, напугав этим Запад, потом немножечко сдать назад, «округлить» ситуацию по Донецку и так далее. Думаю, что речь идет именно об этом.

Получается ли это у России, ввиду реакции Запада?

Думаю, да. Но это игра обоюдоострая. Я думаю, что, к сожалению, на короткой дистанции Путин, безусловно, выиграет. А на длинной дистанции проиграет вся Россия.