Песенка «А я бегу в бомбоубежище!». Израильский опыт послевоенной реабилитации

Для проведения военных реформ Украине эксперты часто предлагают обратиться к опыту Израиля, который воюет на протяжение всего своего существования. Впрочем, в большинстве случаев, военные эксперты апеллируют к практикам создания боевых групп, подготовки населения и разрешения на владение оружием. Но о том, что происходит с солдатами после войны, мало кто упоминает.

Приглашенный в Украину эксперт, бывший советник Министерства обороны Израиля, один из разработчиков программы реабилитации военных, Мики Дорон поделился опытом того, как в его стране проводят реабилитацию как солдат, так гражданского населения и особенно детей

{-1}

Для начала стоит отметить, что любая катастрофа, а тем более война, имеет четыре уровня распространения: индивидуальность, семья, общество и вся нация. Мики Дорон считает, что если в государстве идет война, оно обязано брать на себя ответственность за самочувствие всех своих граждан. Министерство обороны Израиля занялось этим вопросом давно, постоянно отслеживая результаты и совершенствуя техники реабилитации. Спектр возникающих проблем достаточно широк, но чаще всего стресс, которому подвергаются военные и гражданские лица, выливается в депрессию, агрессию и приводит к ухудшению работоспособности и проблемам в семье.

Эксперт приводит пример, когда американские солдаты, вернувшиеся из Вьетнама, массово попадали в тюрьмы за драки в барах, избиение членов семьи или даже убийства. По словам психолога, это связано, в первую очередь, с общественным негативом. Солдат встретили с фронта с плакатами «Вы – детоубицы». Они не чувствовали никакой поддержки общества. Не менее распространенной проблемой являются алкоголизм или наркотическая зависимость. Так же часто возникает зависимость от сильных препаратов, выписываемых для борьбы с бессонницей, нервными срывами, вспышками гнева. Причин для таких реакций бывает множество. Чаще всего люди, которые пребывают в полной безопасности, продолжают панически бояться смерти или страдают от чувства вины.

В разные времена с этой проблемой боролись по-разному. Активнее всего в этом направлении работали американцы. Так, к примеру, после гражданской войны в Соединенных Штатах, солдаты получили ведущие роли в обществе, посты и звания, которые явно свидетельствовали о поощрении со стороны государства. Их потомкам, которые принимали участие в Первой мировой, повезло куда меньше. Этих солдат «лечили» от психологических проблем посредством электорошокеров. После Второй мировой американским бойцам предлагали наркотики и психоаналитическую помощь. Предложение использовать марихуану было выдвинуто и одним из израильских экспертов, однако его строго осудили, так как действенность этого наркотика весьма сомнительна.

Один из последних опытов, внедренный Пентагоном после иракской войны также доказал свою неэффективность. Солдатам оказывали медицинскую помощь в госпиталях вдали от поля боя. Главной «фишкой» таких лечебных заведений было наличие красивых медсестер. Взамен власть получила критическое количество солдат, не желавших возвращаться на фронт.

По данным исследований, на данный момент в США 25%, то есть, каждый четвертый ветеран, страдает посттравматическим расстройством. По словам израильского эксперта, такой высокий показатель связан во многом с навязчивостью клиник, предлагающих свои услуги. Зачастую, человеку звонят и сообщают, что у него, возможно, есть расстройство и он нуждается в лечении. В Великобритании этот показатель находится на уровне 8%, а в Израиле – на уровне 3%.

Психологическое расстройство, обретающие хроническую форму, может сопровождать человека в течение всей его жизни. Часто бывают случаи, когда боец, вернувшись из фронта или граждане, пережившие ужасы войны, срываются через какое-то время. Легкое напоминание о трагедии может привести к рецидиву и заставить человека «сломаться». Самыми уязвимыми категориями, по классификации израильского эксперта, являются слишком молодые и пожилые люди, безработные, люди с низким социальным статусом, а также те, у кого нет семьи или друзей.

На данный момент в Израиле существует четкая дифференциация для подготовки и реабилитации гражданских лиц. 60% пациентов, которые обращаются к специалистам, желая получить психологическую помощь, младше 15 лет. Половине обратившихся, как взрослых, так и детей, требуется не меньше 24 приемов. 45% людей хватает 12 встреч и только 5% нуждаются в 36 сеансах. К слову, лечение военных и гражданских оплачивает государство – Министерство обороны и Министерство здоровья Израиля.

Эксперт отмечает, что относительно Украины, данных по количеству людей, подверженных расстройствам нет. Однако следует учесть два немаловажных фактора. Во-первых, солдаты, которые знают, что делают важное и нужное для страны дело, что их любят и ценят, менее подвержены каким-либо психологическим проблемам. Также позитив несет и обстановка в военном лагере. Обычно, там люди проявляют братские чувства, чувствуют себя сплоченными и едиными. Это тоже снижает психологическую нагрузку. В то же время, Мики Дорон говорит, что не менее важно как можно быстрее зачищать места военных действий. В Израиле места взрывов возвращают к нормальному состоянию за считанные часы. Эксперт говорит, что это укрепляет веру нации в то, что они могут выстоять и пережить все, что с ними происходит.

В случае возникновения стрессовой ситуации, как отмечают психологи, сознание само выбирает, как с ней бороться, потому немаловажными являются превентивные методы. Отдельная программа подготовки и реабилитации разработана для детей.

-- Дети войны

Микки Дорон говорит, что во многих случаях, когда у ребенка констатируют психологическое расстройство, такому же расстройству подвержен и один из его родителей. Чаще всего это приводит к тому, что дети замыкаются в себе, останавливаются в развитии или перенимают поведение родителя. В условиях войны дети страдают и от того, что становятся свидетелями взрывов, смертей. Главное, что стоит побороть, по словам Дорона, - беспомощность. Так, к примеру, в районах Израиля, расположенных близко к сектору Газа, дети еще в детских садиках разучивают песенки с прямыми указаниями, что нужно делать в критической ситуации. Детская мелодия сопровождает слова «А я бегу в бомбоубежище». Как только раздается сигнал тревоги, воспитатели с детьми начинают петь эту песню и исполнять все, что нужно в данной ситуации.

В школах также проводятся специальные тренинги. Учителя занимаются физической и моральной подготовкой детей и следят за их психологическим здоровьем. Учитель, помимо своих прямых обязанностей, должен уметь определить расстройство у ребенка и помочь ему самостоятельно, либо направить к эксперту, связавшись с родителями.

-- Гражданская готовность

Израильское правительство разработало четкий алгоритм, согласно которому должны действовать люди, в случае атаки, которой предшествует предупредительный сигнал. Человек должен настроиться, приготовиться, оценить ситуацию и действовать согласно указаниям ответственных лиц. Каждый, от мала до велика, должен уметь дать ответ на ряд вопросов: что делать? куда идти? что брать с собой? кому звонить?

В обществе существует четкая иерархия с разным уровнем обязанностей. В первую очередь, власти работают с лидерами общин – мэрами, а также с другими влиятельными людьми: раввинами, священниками, лидерами общественного мнения. Каждый из них отвечает за готовность людей к атаке и за психологическую готовность жить после нее. Также существует и другой уровень ответственности. К примеру, если в жилом доме есть квартиры, в которых проживают пожилые люди, в случае атаки ответственность за них ложится на других жильцов. Чаще всего такую миссию делегируют молодым людям. По словам эксперта, чувство ответственности позволяет молодым, менее психологически устойчивым людям, взять себя в руки. «Таким образом, каждый знает, что он должен сделать: молодой – позвонить соседям и сходить их проведать, старшие – что им нужно ставить чайник, потому что сейчас к ним в гости придут», - шутит Дорон.

Каждое гражданское лицо, независимо от пола, обязано пройти ряд подготовительных курсов: физическая подготовка, обучение ориентированию и владению оружием, навыки оказания первой медицинской помощи. Кроме того, в каждом городе существуют терапевтические центры для психологической подготовки населения.

-- Поддержка и помощь военным

По мнению Мики Дорона, относительно невысокий показатель психологических травм ветеранов в Израиле объясняется тем, что в армию отбирают самых лучших, предварительно прошедших подготовку. Каждый солдат имеет высшее образование и успехи в учебе, а также никогда не имел проблем с полицией. В то же время, Министерство обороны уделяет немалое внимание психологическому здоровью военных. Для того, чтобы разгрузить солдат и успокоить их родственников, каждые 2-4 недели они возвращаются домой. Им предоставляют массу возможностей не терять контакта с родными, пребывая на фронте.

В случае возникновения проблемы, солдату окажут поддержку и психологическую помощь еще до попадания в госпиталь. За каждым батальоном закреплены «ментальные медики». На уровне бригады есть, как минимум, два таких специалиста и по одному психиатру находится в каждой дивизии. Кроме того, к услугам солдат психологи и социальные работники. Главные принципы работы с этими людьми: как можно точнее установить проблему, как можно скорее вылечить и сделать все это как можно ближе к полю боя. Эксперты объясняют: солдаты, пережившие психологическую травму, делают все, чтобы избежать повторения такой ситуации. Многие не хотят возвращаться на фронт. Главное в работе с солдатом – не акцентировать внимание на его расстройстве и не использовать психоанализ. «Если вместо работы с частной проблемой солдата, вы начнете расспрашивать его о проблемах его детства и конфликтах с отцом, он погрязнет в депрессии еще глубже», - говорит Мики Дорон.

Одной из главных частей терапии, как для военных, так и для гражданских, является восстановления чувства контроля над ситуацией. Пострадавшему нужно вернуть чувство реальности происходящего. Немаловажной есть и поддержка. Часто слова об обязательном скором выздоровлении носят характер плацебо.

Специальная программа существует и для работы с ветеранами. Чаще всего их преследуют ночные кошмары, недоверие, «флешбеки», когда им кажется, что они переживают ситуацию снова, возвращается страх за свою жизнь. Многие боятся выходить из дома или панически боятся тех, кто оказывается у них за спиной. Они находятся в постоянном напряжении и ждут нападения. Иногда они переносят свои страхи на близких, превращая детей и жен в заложников. Нередкой проблемой является и чувство вины за погибших товарищей. Психологи отмечают, что часто от ветеранов, можно услышать сожаление по поводу того, что они остались живы. Аргументируют это так: мертвые – уже герои и им не нужно жить с памятью о том, что они видели на фронте.

Стоит отметить, что психологическая травма расценивает израильским государством, как физическая. После определения уровня глубины расстройства, по специально разработанной стопроцентной шкале, ветеранам предлагают разные компенсации. К примеру, если вследствие анкетирования было определено, что показатель расстройства находится на уровне около 30%, ветерану выплачивают достойную пенсию. Если же он травмирован на 50% и больше, его признают нетрудоспособным и берут на полное обеспечения государства.

Впрочем, несмотря на компенсации, многие ветераны не желают получать лечение. Для того, чтобы их переубедить израильские власти, чаще всего, обращаются к их женам. Терапия же состоит из нескольких этапов: медикаментозного лечения, если такое требуется, психологической помощи, семейной терапии и лечения физических проблем. По словам израильского специалиста, в 82% случаев лечение оказывается успешным.

Напоследок израильский психолог рекомендует украинским солдатам, побывавшим на фронте, не забывать, что травматический опыт несет в себе не только негативные последствия, но и часто может быть полезным. Каждый кризис – это, прежде всего, возможность. Вследствие переживания тех или иных проблем человек открывает в себе новые силы, находит новые цели, новый смысл жизни, меняя свое отношение к себе и к миру.