Александр Пасхавер: Интервенция со стороны России — это сертификат нашей революции

Для Украины Майдан стал точкой перелома: до него страну ждало пессимистическое будущее, после него – оптимистическое. Так считает член-корреспондент Академии технологических наук Украины Александр Пасхавер. О том, что принёс стране Майдан и куда могут привести его последствия, он рассказал участникам Школы международной журналистики в Украинском католическом университете во Львове.

Украина пока уступает в дееспособности своему противнику – России. «На карте дееспособности мы ближе к Сомали», - констатирует Пасхавер. Речь о неумении нашего государства выполнять свои текущие обязанности и создавать стимулы для развития, которую ярко засвидетельствовала война.

Причины кроются в ценностях. «Все мы мечтаем о Европе. Но это мечта, а не технология. И если говорить о ценностях, которые нам нужны, то это свобода, необходимая для построения собственной жизни. И это свобода ответственная», - объясняет экономист. Однако средний украинец живет по принципам выживания и доверяет только ближайшему кругу людей; отсюда рождается кумовство, коррупция и недоверие к закону.

Развитию Украины, по мнению Пасхавера, мешают три барьера. «Во-первых, большинство государств в мире представляют собой сговор элит по присвоению властной ренты в обмен на относительную безопасность жизни людей. Украина совершенно подходит под эти черты. Исключением является несколько десятков государств, в которых работают другие законы: верховенства права, либеральная демократия, равный порядок для всех. Практически все государства, которые обладают этими качествами, являются государствами европейского типа», - рассказывает экономист. Во-вторых, некоторые наши ценности, по мнению Пасхавера, «не соответствуют европейским институтам». Третий барьер – отсутствие принципов меритократии, то есть присвоения руководящих постов при формировании власти наиболее способным людям. «Власть не будет последовательной – каждая новая команда придумывает что-то своё», - отмечает Александр Пасхавер.

Эти барьеры мешают Украине перешагнуть из существующей действительности в европейскую. Год назад Пасхавер был уверен, что ей это не удастся, но тут начался Майдан. «На полгода у меня отказало аналитическое чувство. Я только переживал», — вспоминает свое состояние эксперт. Все поменялось: украинцы стали вести себя иначе. «Люди на Майдане, волонтеры, а потом и добровольцы на войне вели себя совершенно не так, як средний украинец. Когда я начал разбираться в их поведении, я понял, что они ведут себя как европейцы. Тогда я понял, что это действительно революция», - говорит он.

Революция – процесс, начинающийся с уничтожения существующего порядка. Если она побеждает, происходит утверждение нового порядка, ценностей и институтов. «Это может длиться десятилетиями, включать в себя много эксцессов, революционных эпизодов. Это может быть волна, в которой перемежаются поражения и победы», — объясняет аналитик. Еще одним признаком революции стали сепаратистские движения и агрессия со стороны России: «Для меня интервенция со стороны России — это сертификат революции. Потому что это сюжет хороших революций».

Происходящее он называет буржуазной революцией европейского покроя, опоздавшей на двести лет: «Мы построили бог знает что. У нас не было ни капитализма, ни демократии. У нас были квазикапитализм и квазидемократия без революционной буржуазии». У нынешней революционной буржуазии нет политического представительства и вождей, а большая часть населения исповедует другие ценности. Поэтому Майдан – только начало. Первый, хотя и самый важный, эпизод.

Тем не менее, Александр Пасхавер настроен оптимистически, «даже если этот эпизод мы проиграем. Потому что есть очень много других эпизодов. У нас уже есть пассионарная активная сила. Этносы становятся нацией, подданные становятся гражданами. Так что у нас еще интересное будущее. Майдан круто повернул нашу историю».

Первый сценарий интересного будущего благоприятный: «Власть социально очень чувствительна. Она решительна и учитывает ожидания и энергию революционного слоя, подключая его к общему процессу. Таким образом революционный процесс перерастает в эволюционный».

Второй не так желателен: если новая власть не будет чувствительной и решительной, а новый революционный слой достаточно пассионарен, то в Украине будет еще один эксцесс. «К власти могут прийти радикалы. Но пользы от этого стране будет немного. Как правило, это люди невысокого класса управления государством», — говорит Алексаднр Пасхавер.

Третий вариант: власть нерешительна и не может проникнуться духом революционного слоя, а он сам слабо пассионарен и не в состоянии смести эту власть. «Тогда мы можем получить проигрыш и контрреволюционные силы могут просто задавить этот эпизод революции, - прогнозирует Пасхавер. - Они не могут выиграть всю революцию, но этот бой - могут. И тогда революционный класс будет наращивать энергию для будущих эксцессов».

В худшем случае реформы останутся только на бумаге. «В коалиционном соглашении не прописано, кто будет делать то, что в нем записано. Если вы десятки страниц посвятили перечню дел и совершенно не спорили о том, кто и как это будет осуществлять, то у меня зарождается сомнение. Те, кто это будут делать, — это министры, о которых идут бурные споры, а также аппаратчики и бюрократы из их министерств. Сразу могу сказать, это конец любой реформы», - высказывает свои опасения Пасхавер.

Прежде чем начинать воплощение реформ в жизнь, следует обновить и насытить бюрократию честными и ответственными людьми. «Без этого никакие реформы не проходят. Наша бюрократия намного хуже, чем советская. Произошел колоссальный отрицательный отбор: профессионалы выбрасывались и брались «свои». Это как бригада в маленьком магазинчике. Они воруют только потому, что все в доле. Если туда придёт честный человек, у них будут большие проблемы с воровством».

От того, сколь решительно власть приступит к преображению страны, зависит и то, сколько человеческих жизней заберёт война на Востоке. «То, как мы ведем войну — один из показателей, насколько мы малодееспособное государство. Поэтому война — это еще один довод в пользу того, чтобы делать реформы. Когда народ мобилизован, легче проводить изменения», - говорит Пасхавер.

Фото Александры Черновой