Православные склоки

Украинская православная среда кипит. Пар еще пока не срывает крышку, но свист его слышен далеко за пределами церковной кухни. Главный вопрос – станет ли Украинская православная церковь Московского патриархата (УПЦ МП) филиалом внешнеполитической доктрины Кремля.

История вопроса традиционна: в УПЦ МП давно обосновались два противостоящих лагеря. Один из них настроен на сохранение нынешнего статус-кво: автономного существования церкви вне контекста политической реальности метрополии. Приставка о патриархате для этой «киевоцентричной» группы является скорее традицией, нежели обетом по продвижению интересов Москвы (в их церковно-политическом понимании) на территорию Украины.

Эта группа священников предпочитает в своей официальной риторике дистанцироваться от разъединяющих Украину тем. В ее среде наверняка есть и более ярые оппоненты пророссийского дискурса, но до последнего момента официальная позиция этого лагеря никогда не выходила за рамки «политического нейтралитета». Именно нейтралитет и учет всей сложности украинской повседневности были и остаются главными акцентами в публичной позиции адептов этой части УПЦ МП.

Второй лагерь – это более-менее ярые сторонники концепции «русского мира», провозглашенной патриархом Кириллом. Их можно назвать приверженцами «политического православия», которое пытается проецировать мирские противоречия двух разных Украин на церковную сферу. Союзниками этого лагеря являются многочисленные религиозные братства мирян, стоящие на позициях неприятия украинского госпроекта. Священники, представляющие этот лагерь, неоднократно провозглашали самые недипломатические спичи в адрес тех, кто не поддерживает Виктора Януковича и Владимира Путина, обвиняли «запад» в организации «болотно-сахарных» акций протеста и даже грозили небесными карами по отношению к электорату «оранжевых» политических проектов.

До недавнего времени эти два лагеря умудрялись сосуществовать, не вынося «сор из избы». Тем более что Украинская православная церковь, по меткому выражению политолога Андрея Окары, вслед за российской Госдумой также не является «местом для политических дискуссий». Состояние «худого мира» долгое время было заслугой нынешнего предстоятеля УПЦ МП митрополита Владимира, который сумел создать ситуацию определенного баланса интересов. Но его продолжительная болезнь создала вакуум влияния, которым очень скоро попытались воспользоваться.

Последние события внутри Церкви не оставляют сомнений: нынешняя автономия УПЦ МП проходит через самый сложный этап своего существования. В контексте объявленной Москвой политики «собирания земель» — как политического (в рамках Евразийского союза), так и церковного (в лоне РПЦ) – речь идет, по сути, о возврате к статусу экзархата для Украинской православной церкви. Именно он существовал на Украине до распада СССР, и теперь его вновь хотят «прописать» на территории республики. Когда стало ясно, что митрополит Владимир, сломавший в прошлом году шейку бедра, останется на больничной койке, сторонники «русского мира» предприняли попытку назначить исполняющего обязанности предстоятеля, вручив соответствующие полномочия наместнику Киево-Печерской лавры митрополиту Павлу. Именно он, митрополит одесский Агафангел и митрополит Донецкий и Мариупольский Илларион остаются главными кандидатами в преемники Владимира от этой группы влияния.

Это решение вызвало крайне неоднозначную реакцию как в церковных, так и в светских кругах. Ситуация усугубляется тем, что все три иерарха пользуются неоднозначной репутацией. Митрополит Павел запомнился выселением клиники Института эпидемиологии и инфекционных болезней с территории Лавры, а также угрозами в адрес журналистов, попытавшихся выяснить природу появления в собственности священника элитного «Мерседеса».

Аналогичные имущественные претензии ранее звучали и в адрес главы Донецкой епархии Иллариона. А одесский митрополит Агафангел «прославился» тем, что грозил господними карами участникам московских оппозиционных митингов, призывами голосовать за Путина и ярой поддержкой нынешнего украинского президента.

Понятно, что с таким кадровым украинским резервом работать РПЦ крайне непросто. Ставка на любого из этих иерархов может привести к расколу внутри УПЦ МП, когда часть священников (или даже часть приходов) может уйти к непризнанной, но, тем не менее, действующей УПЦ Киевского патриархата. Это остается главным сдерживающим фактором для любых решительных действий Москвы в отношении нынешней церковной ситуации на Украине. Именно поэтому устами своих официальных спикеров Русская православная церковь поспешила намекнуть, что тот же Агафангел не может претендовать на высший пост УПЦ. «Главой Украинской церкви должен быть человек, который Украину не просто любит издалека, а который здесь вырос, говорит на украинском языке… и является частью Украинской православной церкви, в ней был воспитан, в ней вырос и поэтому ею сможет управлять», — заявил ранее владыка Иларион (Алфеев), возглавляющий отдел внешних церковных связей Московского патриархата.

По мнению Андрея Окары, это заявление может свидетельствовать о том, что в Москве на Чистом переулке принято решение не продавливать в Украине тему «русского мира». «Основной месседж РПЦ сегодня такой: свои вопросы решайте сами и не надейтесь, что мы будем поддерживать москвофилов в борьбе с украинофилами», — полагает эксперт.

Может быть, речь идет лишь о попытке РПЦ отстроиться в публичной сфере от чуть было не случившегося в Киеве «церковного переворота». Но так или иначе, логика действий Москвы в отношении УПЦ МП будет напрямую зависеть от конечной цели, которую ставят в Патриархии. Если речь идет о сохранении статус-кво, то в Киеве необходим человек с дипломатически талантом уровня митрополита Владимира. Способный сохранять баланс и служить морально-политическим противовесом главе непризнанной церкви Киевского патриархата Филарету. Если же речь идет о нейтрализации автономии УПЦ и создании «церкви Евразийского союза», то на эту роль подойдет тот иерарх, что способен социально-политическое содержание ставить выше духовно-нравственных нюансов.

Нужно понимать, что кризис УПЦ МП вовсе не означает одномоментного возвышения киевского патриархата. Более того, обе церкви сегодня не находятся на подъеме: каждая из них весьма кризисо-неустойчива и полностью зависит от личностей своих предстоятелей. При этом в каждой хватает внутренних проблем. Но непризнанная УПЦ КП является в полной мере церковно-политическим институтом, так и не сумевшим пробить дорогу на левобережную Украину. В то время как у УПЦ МП позиции в центральных и даже западных регионах страны остаются более-менее стабильными. И если киевская кафедра станет проводником российского политического дискурса, то шаткий баланс окажется нарушен – со всеми вытекающими последствиями.

А потому главные вопросы остаются неизменными – перейдет ли «война» между украинскими православными конфессиями из «окопной стадии» в формат «лобовых атак»? Станет ли РПЦ действовать в отношении украинской автокефалии с тем же напором, что Кремль – на переговорах с Киевом? И будет ли политическая проповедь звучать с православной кафедры УПЦ МП или же Церковь предпочтет сосредоточиться на христианских ценностях в ущерб геополитическим? Скоро узнаем.