Хто в Україні допомагає Кремлю

Мовою оригіналу

Аннексия Крыма и оккупация Донбасса совершили электоральный переворот. Впервые за четверть века в украинских выборах не принимают участие жители регионов с устойчивыми просоветскими взглядами. Но это не значит, что у Москвы в Украине сегодня не осталось союзников. Они есть – пусть даже и не знают об этом.

Сам по себе реванш «регионалов» под другим партийным брендом невозможен. У них остались сторонники, но этих людей недостаточно, чтобы обнулить итоги Майдана. Впрочем, если Москва хочет одержать победу, ей достаточно делать ставку на вполне патриотических по риторике украинских популистов.

В их силах сорвать выделение любого западного кредита – отказавшись сокращать социальные льготы. Им под силу похоронить остатки инвестиционной привлекательности Киева, объявив о национализации. Они могут зафиксировать курс гривны по отношению к доллару и похоронить валютный рынок. Ввести регулирование цен. Обязать банки списать кредиты валютным заемщикам. Запретить экспорт пшеницы. Кто-то скажет, что проблема украинского популизма в том, что на эти лозунги есть спрос – и будет прав лишь отчасти. Потому что обыватель может позволить себе быть близоруким и желать простого. А политик – нет. Просто потому, что ему по статусу положено выполнять роль «предохранителя от глупости».

Общество можно разделить на две части. Одна часть живет по законам безусловных рефлексов и природных инстинктов. Когда во главе угла – эгоизм и эмоции. Таким обществом очень легко управлять – оно легко идет на поводу любых обещаний, сколь бы несбыточными они ни были. Оно не хочет непопулярных шагов, не верит в эволюционный путь, не желает жертвовать сиюминутным ради концептуального и не желает признавать любые интересы, которые находятся за пределами входной двери.

Другая часть общества – это та, что выработала в себе условные рефлексы. Которая знает, что лечение бывает неприятным, что любой кутеж заканчивается похмельем и что у любого шага бывают последствия.

Разница между этими двумя прослойками сродни разнице между безответственностью ребенка и поведением взрослого.

Первая группа – это народ, имеющий право на риторические вопросы. Другая часть – это элиты: политические, общественные, интеллектуальные – которые на эти риторические вопросы права не имеют. Зато они могут давать ответы на старые риторические вопросы или же формулировать новые, созвучные эпохе. В этом делении нет ничего унизительного – требовать от всей страны сверхпроницательности и дальновидности было бы наивно. Поэтому любая элита в обществе выполняет роль социального предохранителя. Именно она должна тормозить «естественные реакции», просчитывать последствия, принимать взвешенные решения и брать на себя ответственность.

Если общество – это организм, который в естественном порыве отдергивает руку от укола, то элиты – это тот мозг, рацио, серое вещество, которое признает необходимость вкалывать шприц в социальную вену. Сегодня пророссийская партия – это не та, что хочет Таможенный союз, а та, что хочет разорвать минские соглашения ради немедленного наступления. Сегодня прокремлевский политик в Киеве – это не тот, кто за «второй государственный», а тот, кто хочет вернуть старые тарифы. Сегодня Украине угрожает не красный флаг с серпом и молотом, а левацкая риторика, которую взяли на вооружение ребята с идеологически выверенными лицами.

Они совсем не обязательно являются чьим-то проектом, они могут быть искренними в своих спичах, вполне вероятно, что они взаправду хотят счастья для всех и чтобы никто не ушел обиженный. Но это ничего не меняет. Потому что они сами не хотят думать о последствиях. Живут безусловными рефлексами. Не желают понимать всю сложность окружающей реальности. Равно как не хотят понимать и то, что сегодня реформы в стране напоминают процесс капитального ремонта работающего двигателя.

Впрочем, непредумышленное убийство не перестает быть преступлением. Особенно, если речь идет о целой стране.