Нарушения прав человека в России, или Сами во всем виноваты

Ознакомился с Докладом нового Уполномоченного по правам человека в РФ г-жи Памфиловой за 2014 год. Полюбовался открывающими доклад красивыми фотографиями, в основном, правда, иностранного происхождения. Совсем как на рекламе Сбербанка. Общее же впечатление от самого доклада, мягко говоря, неоднозначное. Что можно понять: первый блин редко бывает не комом. Еще проще понять отчетливую политическую ангажированность автора: как любит подчеркивать г-жа Памфилова, в эти суровые времена все должны сплотиться вокруг руководства. Теперь обо всем по порядку.

Представляется, что введение к докладу - «Конституционные права и свободы в России: системный подход» - сочиняла сама г-жа Памфилова, обожающая умное слово «системный». Искомая системность проявляется буквально с первых строк ее доклада, начинающегося с академических нападок на международные правозащитные институты, «оказавшиеся в кризисе», и страны-«эталоны», «в запале геостратегических схваток… растерявшие свой моральный капитал». Эти инвективы адресованы всему миру, посмевшему усомниться в чистоте и благородстве мотивов России, аннексировавшей Крым, а затем организовавшей мятеж сепаратистов на востоке Украины. «Избирательные подходы в использовании правозащитной риторики взяли верх над стремлением к…истине», - гневно пишет г-жа Памфилова. Впрочем, колеблясь вместе с линией партии, она тут же сменяет гнев на милость, заявляя, что, несмотря на все «издержки «демократии», «Россия не должна покидать международное правовое пространство, а напротив, должна прилагать больше усилий для интеграции, сохраняя при этом свою идентичность».

Поблуждав немного в рассуждениях о «странных метаморфозах доведенной до абсурда толерантности», г-жа Памфилова выруливает на самобытный тезис о том, что «традиционные семейные нравственные ценности и стремление к добродетели… не уступают по значимости правам и свободам, провозглашенным во Всеобщей декларации прав человека». От этого истинно православного тезиса рукой подать до «попытки юридического определения природы человека», что бы это ни означало. Потом останется только посетовать на «возникающие каждый год с неизбежной неотвратимостью …лесные пожары; неумолимо падающие на прохожих глыбы снега; проваливающиеся дороги; рушащиеся конструкции» и другие напасти. И получите «новый подход к пониманию прав человека, призванный побуждать в людях чувство взаимосвязи и общей ответственности за благополучие как ныне живущих, так и будущих поколений наших сограждан».

Как не каждая птица долетит до середины Днепра, так и не каждый читатель доберется до сути этих высоконравственных размышлений. Зато тот, кто добрался, наверняка, спросит, зачем они нужны? Ответ, по-моему, очевиден: для того чтобы навести тень на плетень, утопив в наукообразных словесах реальные проблемы соблюдения прав и свобод человека, коих в России не счесть.

Эту же цель преследует и первая глава доклада, посвященная рассмотрению правозащитной ситуации в России сквозь какую-то «трехгранную призму мнений общественности, неправительственных правозащитных организаций и Уполномоченного». Первую грань этой призмы составляют данные разношерстных исследований и опросов общественного мнения. Неведомым образом обобщив эти данные, то есть, в сущности, скрестив ежа и ужа, Уполномоченный приходит к прорывному выводу о том, что большинство жителей России «ждут от государственной власти следования нормам права и выполнения социальных обязательств». Больше того, «в ответах респондентов прослеживается запрос на удовлетворение не только материальных потребностей, но и на реализацию нравственных ценностей, в том числе запрос на уважение государства и его должностных лиц». Кому адресован косноязычный призыв «уважать» должностных лиц государства – непонятно. Но мысль верная: должностным лицам понравится. Еще больше их порадует глубоко научный вывод о том, что политические права и свободы заботят в основном обеспеченных и образованных жителей мегаполисов в возрасте до 30 лет, в то время как «люди в расцвете трудоспособного возраста (31–45 лет) в большей степени озабочены реализацией права на труд и его справедливую оплату, а люди старше 60 – правом на социальное обеспечение». «Данные опросов выявляют существенное различие в оценках ситуации с правами человека в России в 2014 году между общественным мнением россиян и позицией правозащитных организаций», - с удовлетворением констатирует Уполномоченный. Одним словом, любимое государство и его уважаемые должностные лица могут спать спокойно: отщепенцы-правозащитники бесконечно далеки от народа.

Тем не менее, г-жа Памфилова, «далеко не всегда соглашаясь с представляемыми правозащитниками данными, оценками, выводами и предложениями, полагала необходимым представить часть из них на страницах доклада». Косноязычие фразы «представить представляемые правозащитниками данные» лишь подчеркивает, как чужды и неприятны Уполномоченному общественные правозащитники. Решительно отвергая их инсинуации, «Уполномоченный отмечает положительную динамику в отношении действий сотрудников полиции в соблюдении корректности» на публичных мероприятиях, возвышает свой голос против преследования человека за его мировоззренческую позицию, при условии, что она «не противоречит основам… национальной безопасности». Свою дерзкую мысль г-жа Памфилова подкрепляет ссылкой на выступление российского президента на заседании Совета безопасности, в котором он «четко разделил задачи противодействия экстремизму и недопустимость борьбы с инакомыслием». «Это должно послужить важным сигналом тем должностным лицам, которые пребывают в уверенности относительно тождественности этих понятий», - решительно заключает Уполномоченный, вновь поражая умением излагать свои мысли.

Впрочем, Уполномоченный не только излагает, но, порой, и действует. Так, например, в связи с тем, что «отдельными правозащитниками неоднократно поднимался вопрос о возможном участии российских военнослужащих в боевых действиях на территории Украины», г-жа Памфилова направила «запрос Главному военному прокурору с просьбой осуществить меры прокурорского надзора в ходе соответствующих проверок» («Запрос с просьбой» - красиво сказано). Полученный ответ, из которого следовало, что по результатам проверок «органами военной прокуратуры усилен надзор за исполнением законов о правах и социальных гарантиях членам семей военнослужащих», г-жу Памфилову вполне устроил. (Военные прокуроры, ведь, у нас никогда не врут.) Другие распоясавшиеся правозащитники подбрасывали ей сообщения «о принуждении солдат срочной службы к подписанию контрактов о прохождении военной службы…, в увязке с кризисом на юго-востоке Украины и возможной отправкой в данную зону боевых действий российских военнослужащих». Уполномоченный проверила их сообщения. Кому она только ни звонила, куда ни обращалась, никто ничего не подтвердил. Так Уполномоченный разоблачила клеветников. В целом же, рассмотрев правозащитную ситуацию в России через «вторую, правозащитную, грань», г-жа Памфилова умело подводит своего главного читателя к однозначному выводу. Грань эта такая же мутная, как и сами общественные правозащитники.

Третья грань предложенной Уполномоченным «трехгранной призмы» - правозащитная ситуация в России ее собственными глазами - оказалась простым самоотчетом. Из которого следует, что г-жа Памфилова «руководствовалась Конституцией Российской Федерации, Федеральным конституционным законом «Об Уполномоченном по правам человека в Российской Федерации», законодательством Российской Федерации, а также общепризнанными принципами и нормами международного права, международными договорами Российской Федерации». При этом она «не подменяла, а дополняла существующие средства защиты прав и свобод граждан», не отменяла и не влекла пересмотра компетенции государственных органов, обеспечивающих защиту и восстановление нарушенных прав и свобод. (Далее: см. текст ФКЗ «Об Уполномоченном по правам человека в Российской Федерации»)

Трудилась г-жа Памфилова как пчёлка, лодку не раскачивала, но и балластом на ней не была, сделала немало – эмблему, вот, красивую придумала, на которой добрые ладони России ласково, но твердо охватывают весь мир. Народная тропа к г-же Памфиловой тоже не зарастала. Кто только ни прошел по этой тропе. Министры и депутаты, высокие иностранные представители и рядовые граждане. Никому не отказала, каждому нашла тихое не злое слово. Даже «украинской гражданке Савченко Н.В., находившейся сначала в СИЗО Воронежа, а затем в СИЗО Москвы». Действуя в пределах своей компетенции, г-жа Памфилова, естественно, не интересовалась загадочными обстоятельствами, при которых эта украинская гражданка оказалась в российском застенке. Но условия ее содержания проверила и нашла удовлетворительными.

Закончив свое бесконечное сказание о «трехгранной призме», Уполномоченный переходит, наконец, к описанию проблем защиты прав человека в России, которым посвящена вторая глава доклада. Собственно говоря, доклад ничего бы не потерял, если бы начался сразу с этой главы. Тем более что проблем защиты прав человека в России хватило бы не на один объемный доклад. Надо отдать г-же Памфиловой должное, многие имеющиеся проблемы и некоторые рецепты их решения она добросовестно переписала из докладов своего предшественника. Сделала это чисто по-женски, многословно, суматошно и бессистемно, не избежав повторов. Вот, например, в первой главе доклада читаем: «Уполномоченный отмечает положительную динамику в отношении действий сотрудников полиции в соблюдении корректности» (на публичных мероприятиях). А вот пассаж из второй главы: « в целом действия полиции являются правомерными, корректными и обоснованными. За последние несколько лет смягчились действия сотрудников органов внутренних дел по отношению к митингующим». Повтор, конечно, очевиден, но приятную для руководства мысль повторить не грех.

В сравнении с введением и первой главой доклада (той, что о «трехгранной призме»), в его второй главе политически ангажированные сентенции встречаются чуть реже. Чувствуется, конечно, острая неприязнь г-жи Памфиловой к Украине, где, как ей хорошо известно, бесчинствуют украинские «каратели», целенаправленно отстреливающие российских журналистов. Но какие к ней могут быть претензии: команды разоблачать «украинскую хунту» никто не отменял. Как не отменяли и установки на полное одобрение всего, что творит российская власть в Крыму. Вот, скажем, вышвырнула эта власть вон из Крыма духовного лидера крымско-татарской общины М. Джемилева. А Уполномоченный разъясняет, что «ни один международный документ не защищает право иностранца (Джемилев - гражданин Украины) быть допущенным на территорию государства или оставаться на его территории… Тем более, что ограничения на въезд Джемилева связаны не с его национальностью, а с его общественной деятельностью». А то, что не Джемилев приехал в Россию, а, наоборот, она сама к нему домой нагрянула, гремя, как говорится, огнем и сверкая блеском стали, к делу не относится. Или, скажем, муссируемая врагами России история с пропавшими без вести в Крыму крымскими татарами. Подумаешь, трагедия. «С момента перехода Крыма под юрисдикцию Российской Федерации пропавшими числятся 13 крымских татар, 24 украинца, 119 русских. По факту пропажи жителей в адрес Уполномоченного поступила одна жалоба», докладывает г-жа Памфилова. Всего-то 13 татар пропало, почти в два раза меньше, чем русских, а жалоба поступила вообще одна единственная. Так о чем базар?

Наряду с бесспорными достоинствами второй главы доклада, приходится отметить и ее отдельные недостатки. К ним, по большому счету, можно отнести разве что не вполне уместную привязанность г-жи Памфиловой к броским «журналистским» заголовкам, претенциозным и легковесным. В стародавние советские времена такие заголовки можно было встретить в любой провинциальной газете.

Третья и последняя глава доклада г-жи Памфиловой содержит ее выводы и рекомендации. Главный вывод сводится к тому, что в основе нарушений прав человека лежат преимущественно проблемы ментального характера. Этот вывод достоин того, чтобы написать его еще раз, заглавными буквами:

В ОСНОВЕ НАРУШЕНИЙ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА ЛЕЖАТ ПРЕИМУЩЕСТВЕННО ПРОБЛЕМЫ МЕНТАЛЬНОГО ХАРАКТЕРА.

Мы-то, грешным делом, думали, что в нарушении прав человека виновата лживая, продажная и бездарная российская власть, а, оказывается, мы сами во всем виноваты. И возразить ведь, по сути дела, нечего. Чем, кроме нашего легендарного менталитета, можно объяснить, что полтора десятка лет мы эту власть терпим. И любим все больше, а в последнее время вообще до потери сознания.

В свете такого фундаментального вывода мелкими и бессмысленными выглядят все канцелярские рекомендации Уполномоченного:

- рассмотреть возможность внесения проектов федеральных законов, направленных на изменения законов…;

- осуществить комплекс мер по реализации…;

- внедрить механизм применению комплекса мер по формированию…;

- активизировать работу по улучшению….

Все это, если разобраться, суета сует.