Як Росія «шиє» справу «кримських диверсантів»

Мовою оригіналу

9 декабря исполняется ровно месяц с момента задержания в Крыму так называемых крымских диверсантов. Это была вторая партия из без малого полутора десятка людей, задержанных по делу якобы готовившихся на полуострове терактов, один из которых – бывший автор УНИАНа Дмитрий Штыбликов (он перестал писать на ресурс еще в период Майдана).

Путинский режим один мой коллега назвал режим «Сталин-лайт». И его порождением, его заметным продуктом стали дела. Дела «журналистов». Дела «крымских татар». Дело «крымских диверсантов».

Специалисты из Крымской правозащитной группы говорят о том, что в этом, последнем, деле нарушаются все права человека. Право на защиту: адвокат либо не назначается, либо назначается принудительный государственный, а потом с него берется подписка о неразглашении, либо узника начинают возить по следственному изолятору, просто пряча его от адвоката, нанятого семьей. Мы ничего не знаем о судьбе крымских заложников Путина, только предполагаем, что их надлежащим образом «обрабатывают», дабы грядущий суд прошел без сучка, без задоринки – по сценарию ФСБ.

Когда первый, пойманный в августе, «диверсант» Евгений Панов рассказал о применении пыток, то его перевезли в Лефортово, еще более усложнив доступ родных.

Дело «крымских диверсантов» позволяет России в очередной раз приблизиться к границам бесчеловечности и бесправия.

Как формируют это расследование? Кто попадает в круг обвиняемых? Выглядит так, что российские потомки НКВД путем обычного перебирания и изучения личных дел украинских военнослужащих в военкомате ищут хоть кого-то, кто соответствовал бы критериям «диверсанта». «Группа Штыбликова» формируется примерно в такой логике: есть военный пенсионер-водитель – ок, берем, есть военный пенсионер-сапер – ок, берем. Есть военный пенсионер-военный аналитик, служил в разведке – ок, понадобится. Есть какой-то кавказец, проштрафившийся — возьмем понятым. И из этого кадрового комплекта рождаются сказки ФСБ. О якобы слежке (тут понадобиться военный аналитик), якобы подготовке теракта (тут пойдут в ход сапер и водитель), в «банду» ангажируют парочку военных (которым, разумеется передавал деньги военный аналитик, он самый умный).

И не важно для творцов детектива, что сапер – Владимир Дудка – растил внука, мечтал сыну помочь купить квартиру в Крыму и не стал бы пытаться нанести вред этой самой «инфраструктуре», ведь там – среда обитания его внука. Авторам «дела диверсантов» неинтересно, что у военного аналитика Дмитрия Штыбликов есть «женский взвод»: мама, жена и дочь, который для Дмитрия – дороже любого командования. Как и никто и не вспоминает, что оба вышеупомянутых человека смирились с оккупацией, работали на оборонных предприятиях в уже аннексированном Крыму и прошли проверку ФСБ.

Тем не менее, российские каналы крутят признательные видео диверсантов, в котором вопросы не предполагают двузначности: «Сколько времени вы служили в разведке? Какие именно задания Минобороны Украины вы выполняли?». И попробуйте устроить демарш, если в их руках твой ребенок…

Когда после задержания Дмитрия я стала писать отчаянные статусы в Фейсбуке (именно я работала с ним, как с автором – в бытность журналистом УНИАНа), мне написали друзья и сослуживцы Дмитрия. Потом появилось признательное видео, где Дмитрий говорит якобы о своей работе на разведку Минобороны Украины уже после аннексии. Кто-то из его друзей анализировал видео, показывая алогичность и следы воздействия психотропных веществ, кто-то рассказывал о студенческих годах, кто-то слал слова поддержки. Так, мне позвонил Виктор Пономаренко, начальник военной разведки Перевальненской бригады, у которого Дмитрий в своем время был в подчинении.

«Я познакомился с Димой в 1992-м году, тогда на территории Крыма стали формировать Украинские воинские части. И вот, мне пришли три лейтенанта из Киевского Общевойскового училища, один из них – Дима. Я служил в Крыму, сначала был командиром разведроты, а Дмитрий был у меня командиром взвода. А потом я стал Главой разведки Перевальненской бригады, а он стал командиром разведроты, - рассказал мне Виктор Пономаренко. – Я не знаю, чем я могу помочь, только рассказать о нем. Он был отличный командир и отличный хлопец. Они жили на территории военного городка. Места службы в Крыму красивые, но служить там трудно – вы попробуйте в берцах и форме побегать по жаре! А Дима ж бегал со всеми. Он до ранения очень спортивный был. До сих пор ругаю себя, что не был на тех стрельбах, где случился недострел и его ранило. Меня откомандировало начальство, и я пропустил эти учения. Ругаю до сих пор себя за это. Ну, а про Диму – он принял независимость, поскольку жил в Крыму, вернулся туда из Киева. Понимаете, были люди, кто присягал Украине от души, а были те, кто решил остаться и служить этой стране. Дмитрий был из последних. У него не было такого обостренного чувства национального, но он принял присягу и честно служил. Офицер очень много может сделать для формирования солдата, его слушались не из-за статуса, силы воли или давления, а по силе авторитета. Среди моих сослуживцев есть разные. Были те, кого я считаю врагами. А Дима не стал воевать за Украину, но и не стал предателем. Если Дима когда-то прочитает эти строки, пусть знает. Я ни капли не осуждаю его за признательное видео. Более того, я допускаю, что, рассказывая ФСБ свою историю, Дмитрий рассказал о том, что «работал» под моим началом, из него же все вытягивали. И это – ничего. Я в безопасности. Я понимаю, в какой непростой ситуации он оказался. Невозможно воевать, когда рядом твои родные. Он – жертва. Он – заложник ситуации. Но он – не предатель Украины и не враг России».

Сложно делать выводы в деле крымских диверсантов. И страшно делать прогнозы. Так получилось, что о Дмитрии я разговаривала с отставными разведчиками. Рассказывая о нем, мы то и дело перескакивали на большую тему Крыма. Почему ж так вышло с аннексий?.. Казалось, невольно они хотели высказаться.

Мы (элиты) не занимались Крымом.

Мы (элиты) не занимались армией.

А на мой неозвучиваемый вопрос, почему Дмитрий не уехал 2014-м, ответ этих опытных людей был одинаков: людям оттуда родом некуда было деться.

Украинское общество учится многим вещам. Украинское государство учится быть боеспособным и воевать.

Но, главная из наук — быть человечными к своим гражданам. Чтоб каждый, кто носил украинский паспорт, кто давал присягу народу Украины, знал, что страна его не бросит. Если же крымские узники не станут заботой государства, если мы проглотим массовые репрессии, сведя их к эпизодическим выступлениям из-за отдельных фигур, то людей, готовых воевать за нашу страну, станет еще меньше.

И еще одно. Тем, кто считает, что можно жить в современной РФ или на временно оккупированной РФ и быть в безопасности при условии, что вы – «не против Путина», знайте – вы ошибаетесь.