Вирус в мозгах россиян

Думаете, Холокост закончился? Нет. Он же был не только в печах — еще в головах. Просто он их одних голов перелез в другие и затаился, как «спящий» вирус.

Больше года назад один знакомый в тогда еще более-менее приличной компании походя высказался о судьбе евреев в гитлеровской Германии:

— А не надо было титульную нацию раздражать.

Помню, никто, кроме меня, и не подумал ему возразить: норма. В Москве как раз были в моде разговоры об азиатах, «не соблюдающих наши традиции».

Теперь тот ценитель Холокоста, конечно, за «русский мир», А среди большинства членов той компании стало нормой обсуждать «как наши бьют хохлов» и «сбитый украинцами пассажирский лайнер».

От презрения к дворникам из Средней Азии до ненависти к украинцам и оправдания террористов оказался даже не шаг — шажок.

Накануне я редактировал заметку о Холокосте и вдруг неожиданно для самого себя заплакал. Попробовал понять от чего.

В заметке был абзац о том, как эсэсовцы в Аушвице изощренно глумились над узниками, а потом перечислялось кем они были до войны: совершенно обычными людьми. Идея национального превосходства и пропаганда за считанные годы переплавили им мозги, а за считанные месяцы превратили в извергов.

И я подумал: вот, например, те люди, которые сейчас в «русском Крыму» глумятся над крымскими татарами, упиваясь безнаказанной превосходящей силой, — они морально намного лучше, чем те?

По-моему, не намного. Не дай бог шанса это проверить, но получи они абсолютную власть над чужими жизнями — отвезли бы всех крымских татар, да вообще всех, кого назначат «врагами», как минимум в огороженное забором гетто, а как максимум... Без сомнений и сожаления. Мне так кажется.

Найдите, если у вас есть, веские аргументы против. Буду счастлив, потому что ощущать это «здесь и сейчас» жутковато.

70 лет назад советский солдат открыл ворота ада и спас из него чудом оставшихся в живых. Вечная ему слава. И вечная память людям, жизнь которых превратили в прах в самом буквальном смысле.

Я открыл фотоальбом, купленный несколько лет назад в «Яд-Вашеме», и попробовал смотреть им в глаза. Долго это не получается. Ощущение — будто я чуть-чуть нацистский фотограф, будто чем-то, но и я виноват. Возможно, тем, что живу в такое время, когда ложь и ненависть снова стремительно меняют сознание миллионов, отчетливо вижу это и ничего не могу поделать.