Лу Ка Шен
Лукашенко угадал и осуществил чаяния своих подданных — так же бесспорно, как Ли Куан Ю, и во многом похожими методами
Подумалось, что Александр Григорьевич Лукашенко — это такой постсоветский Ли Куан Ю. Авторитарный правитель, взявшийся расставить приоритеты за своих подданных — и верно угадавший, что больше 80% из них без колебаний променяют любое количество личной свободы на весьма скромную миску похлёбки и плошку риса.
А дальше уже совершенно никакого значения не имеет, что Беларусь ни по каким параметрам не похожа на Сингапур. Потому что нет ни вины Лукашенко, ни заслуги Ли Куан Ю в том, что бывшие советские люди — не китайцы. Китайцы умеют и хотят трудиться, они готовы впахивать в три смены, без выходных и отпусков, если это хотя бы линейно отразится на размере вознаграждения. Ли Куан Ю (как Гоминьдан до него и ЦК КПК после) дал подвластным китайцам такую возможность. И везде, где сбылась великая китайская мечта о сверхурочных, результат был один и тот же, известный под названием «китайского экономического чуда».
А бывшие советские люди (не только в Белоруссии, но и вообще, за редким исключением «неправильных» эстонцев, чью аномальность подметил ещё Солженицын) сроду не мечтали впахивать. Ни на хозяина, ни на государство, ни на себя. Их мечта была и остаётся — равное распределение убожества при скромной трудовой нагрузке. И в Белоруссии, стараниями Александра Григорьевича, эта мечта успешно сбылась. Может, её и не назвать никаким экономическим чудом, и завидовать достатку белорусов не придёт в голову даже беднейшему населению развитых стран. Но факт остаётся фактом: Лукашенко угадал и осуществил чаяния своих подданных — так же бесспорно, как Ли Куан Ю, и во многом похожими методами. При этом стоит отметить, что границы Беларуси третий десяток лет остаются открытыми для выезда всех, кому личная свобода милее тёплой миски, а результативный личный труд важней гарантий казённого пайкá. То есть по сравнению с Советским Союзом (вроде бы взятым Бацькой за образец) у жителей Белоруссии бесконечно больше личной свободы, чем в любой период соввласти, между 1939 и 1991 гг.
От сравнений с другими постсоветскими суверенными демократиями, пожалуй, воздержусь.