Російська мова - остання зброя Путіна

Мовою оригіналу

Русский язык должен получить законодательный статус в странах бывшего СССР. Об этом в минувший четверг заявила посол по особым поручениям МИД Росии Элеонора Митрофанова, выступая в агентстве ТАСС на круглом столе, посвященном языковой политике России и положению русского языка в мире. После провала идеологии «русского мира» в Украине это первое заявление постфактум, которое свидетельствует скорее о том, что других рычагов воздействия Россия уже не имеет.

В моем таджикском детстве у меня был друг Искандер, которого дома звали Сашкой. Однажды я его спросил, почему его зовут по-русски, и он стал передавать слова родителей о том, что «русский язык – великий», что так лучше, если я поеду учиться в Москву или в Ленинград. Мы тогда ничего не понимали в советской национальной политике, но позже я стал все чаще встречать людей не только с русифицированными именами, но и таджиков, с трудом понимающих язык предков. Теперь они или расстроены новым положением дел в Таджикистане, или стараются жить в России, где к ним уже относятся иначе, чем в СССР, намекая на происхождение и смуглый вид, даже если они прекрасно говорят по-русски и знают наизусть Пушкина.

Элеонора Митрофанова не первая, кто в российском МИДе говорит о «бедственном положении» русского языка – в самые первые годы новой России что-то подобное утверждал министр Андрей Козырев. Но тогда, в начале 1990-х годов после распада СССР, русскоязычное пространство было основной причиной для того, чтобы «держаться вместе» – мол, мы все говорим на одном языке, а потому мы – содружество. Ни Козырев, ни другие политики того времени не говорили, почему так получилось, как случилось, что на огромной территории русский язык стал общим для чукчей и чеченцев, белорусов и кыргызов. Чтобы объяснять, нужно было рассказывать реальную историю создания Российской империи, потом на ее месте – Советской империи. Москва была еще не готова раскрывать правду, цель была – удержать бывшие советские республики хоть под каким названием, например, Содружество независимых государств, СНГ.

Вначале это получалось, пока в Грузии, Украине, Таджикистане и Азербайджане не появились новые политические лидеры и движения. А в Туркменистане и Азербайджане из-под контроля вышли бывшие главные коммунисты, ставшие президентами. За четверть века отношения с Россией новых стран стали определяться в зависимости от того, как население и политическая лита стали воспринимать независимость. Часть стран остались под влиянием Москвы, часть добивается полной независимости, в ответ российские войска пытаются восстановить «добрососедские отношения».

По-прежнему в отношениях Москвы и бывшего, как утверждал Александр Солженицын, «подбрюшья» существуют различные препятствия, масштаб и мотивы которых определяет Кремль, а не двусторонние отношения. И так называемое русскоязычное население называется главным фактором, хотя, к примеру, в Армении и Грузии нет проблемы «пятой колонны», но Тбилиси давно стремится к независимости, а Ереван – наоборот, стал чуть ли не подмосковным городом, политически сроднившись с Россией. Практически отовсюду, где, как раньше утверждалось, жили больше 20 миллионов русскоязычных, они стали уезжать. Не все в Россию, но значительная часть решили вернуться в имперскую монополию.

Сейчас русскоязычное пространство представляет из себя конгломерат из пожилых и среднего возраста людей, живущих мыслями о воссоздании СССР, и молодежи, которая уже адаптировалась и по большей части не желает уезжать в Россию. Прежде всего, из трех балтийских стран, ставших членами ЕС и НАТО. Как и из Украины, где значительная часть русскоязычных, спасшихся от российской оккупации на Донбассе, не только стараются интегрироваться в украинское общество, но и составляют значительную часть воюющей на Донбассе армии. После двух десятков лет репатриации на историческую родину от русскоязычных почти избавились Таджикистан и Туркменистан, поредели ряды в Казахстане и Кыргызстане. Но те из русскоязычных, кто остался, сделал это осознанно, и Кремль теперь, после неудачи с «русским миром» в Украине, хочет из них опять сформировать «пятую колонну». Получится ли?

Теперь в Кремле начали «давить» на жалость. «В положении русского языка в мире существует ряд проблем, в частности на первый план выходит ситуация о статусе русского языка в странах ближнего зарубежья, – отметила Элеонора Митрофанова. – Развитие и правовое закрепление определенного статуса русского языка в конституциях и практике наших соседей – это наша первоочередная задача». Конечно, имперцев по-прежнему волнует постсоветское пространство, на котором, как утверждает Митрофанова, «язык межнационального общения», не имеет четкого и понятного юридического толкования». Объективности ради, она все-таки упомянула, что молодое поколение почти не владеет русским языком. По данным ООН, напомнила она, в 2015 году население СНГ (без учета России) насчитывало 138 миллионов человек, русским языком владели лишь 61 миллион человек, 36,9 миллионов – пассивно, 35,6 млн уже не владеют русским языком.

Возвращение к подзабытой теме должно быть чем-то обосновано – или Митрофанова делает это по инерции, согласно своему статусу, или в Кремле опять что-то задумали. «Особую тревогу с правовой точки зрения вызывает положение русского языка в Латвии и Эстонии, – подчеркнула Митрофанова. – Значительная часть населения этих стран говорит на русском языке, но на законодательном уровне это никак не отражено. Идет дискриминация русского языка, в первую очередь в области образования». Это замечание, скорее всего, и отвечает на вопрос о целесообразности: «Необходимо прилагать особые усилия по продвижению русского языка за рубежом. Необходимо поставить вопрос на высоком уровне в отношении придания русскому языку законодательного статуса в странах бывшего СССР. Этот вопрос должен также быть во внешнеполитической повестке дня».

Скорее всего, у российского МИДа уже нет других аргументов, чтобы оставить в друзьях хотя бы часть бывших советских соотечественников. На роль близких сторонников годятся разве что три страны, как максимум – Беларусь, Казахстан и Кыргызстан. Но и там уже активно используются родные языки, а русский, как и везде – всего лишь по желанию на бытовом уровне. На бытовом уровне довольно активно, к примеру, используют русский язык украинские военные, обращаясь к противнику на привычном им русском мате. Даже в Беларуси – этом заповеднике советского русского языка, молодежь все чаще использует родной белорусский, иногда на нем пытается говорить президент Лукашенко.

Отторжение русского языка на постсоветских окраинах – естественный процесс, основанный на исторической памяти. О реальных фактах многочисленных войн и вооруженной оккупации не только Зауралья, Сибири и Дальнего Востока, но и завоеваний Центральной Азии, Кавказа и Украины много говорят и пишут, появились национальные учебники истории с фактами, которые тщательно скрывались в советское время. Россия сама добавила русофобии после войн в Чечне, Грузии и теперь – в Украине. Когда российские оппоненты убеждают, что русский язык – язык Пушкина и Достоевского, они лицемерят: современный русский – это язык зоны, публичных домов и пивнушек с похабными анекдотами. Хорошим примером мог бы стать Путин, но и он обычно «ботает по фене», предлагая «мочить», угрожая «пыль глотать» или «отрезать, чтобы не выросло».

Элеонора Митрофанова упомянула на круглом столе идею «некоего объединения по примеру франкофонии». Весьма нелепый пример хотя бы потому, что бывшие колонии Франции не имеют общих границ с метрополией, а их отношения – скорее дань истории и возможность помочь когда-то оккупированным странам. Россия, наоборот, граничит, держит войска у границ с соседями, в некоторых странах – в Беларуси, Армении, в Кыргызстане и Таджикистане – находятся российские военные базы, а об экономических проектах смысла говорить нет – они или незначительные, или их совсем нет. Кремль хочет «дружить по-русски» бесплатно, исключительно на «добровольных основах». Ослушавшихся – наказывают, как два года назад Украину. Балтийские страны находятся под давлением России постоянно.

Грузию восемь лет назад во время августовской войны 2008 года спасло отсутствие «пятой колонны» – почти все люди не с грузинскими фамилиями более или менее говорят по-грузински, за исключением небольшого количество «грузинских жен», привезенных в 1950-1970-е годы из России. В Грузии нет отторжения других языков, но грузинский язык был оставлен как единственный государственный еще в Конституции Грузинской ССР 1978 года, после многотысячных демонстраций в защиту родного языка. Нет в Грузии и влияния российской телевидения – его уже почти некому смотреть, молодежь практически не говорит по-русски, среднее и старшее поколение помнит о трех оккупациях 1801, 1921 и 1993 годов, о сталинских репрессиях, затронувших почти каждую грузинскую семью.

На самом деле, на постсоветском пространстве уже нет языковой проблемы, кроме тех нескольких стран, в которых шум искусственно поднимают пророссийские организации. Однако одна проблема остается – российское телевидение, информационные каналы, которые в определенной степени влияют на сознание жителей, понимающих русский язык и потребляющий дезинформацию Кремля. Подвержены влиянию и несколько миллионов гастарбайтеров, преимущественно из Центральной Азии, живущих уже по 15-20 лет в России. По большей части они остаются в России, получая гражданство, и к родине имеют уже опосредованное отношение, посылая родным деньги.

Последняя попытка из Москвы пригрозить соседям прозвучала 29 августа этого года, когда Дмитрий Медведев заявил, что «нас нельзя разделить границами, мы связаны друг с другом на глубинном уровне – конечно, красивым и богатым русским языком, славной историей нашей страны, великой культурой наших предков». Еще он отметил, что русскоязычная община является одной из крупнейших в мире, путая понятия – использования языка и гражданства. В Германии, к примеру, более двух миллионов человек, воспитанных в русскоязычной среде, когда они жили в Советском Союзе. Стала ли Германия оплотом России? Заставил ли Кремль власти ФРГ дать русскому языку статус официального? Об этом смешно говорить.

Элеонора Митрофанова опять взялась за старое – изображение деятельности в защиту тех, кто уже в этом особо не нуждается. В самой России за пятьсот с лишним лет коренное население Поволжья, Приуралья, Сибири и Дальнего Востока подверглось тотальной русификации настолько, что коренные языки впору записывать в «Красную книгу» как исчезающие. Кремль беспокоит упущенная возможность «русского мира» напугать других с помощью блиц-операции по захвату востока и юга Украины. Теперь у России нет ни моральных, ни материальных возможностей возрождать империю. Единственное оставшееся оружие – русский язык, который остается беззащитным в самой России, превратившись в язык люмпенов и выходцев из подворотен. Какое-то время Москва еще будет шантажировать постсоветские страны, но сил уже нет.