Трогательная фашистская дружба

Иззат Ибрагим, которого несколько дней назад вроде бы убили в Ираке шиитские бойцы, был самым баасистским баасистом на свете. Мы не то что были знакомы с ним лично, но я видел его пару раз с достаточно близкого расстояния, а в 1980-е годы практически через день наблюдал на телеэкране багдадского телевидения. Чаще – рядом с Саддамом, но нередко и единолично вещающим на каких-то совещаниях, инструктажах или пресс-конференциях. Он был вторым человеком свирепой баасистской диктатуры и вдобавок кем-то вроде ее идеолога, из-за чего некоторые советские товарищи называли Ибрагима иракским Сусловым, которого он к тому же напоминал необычной для баасистского бонзы худобой.

Вообще внешности этот человек был примечательной, крайне редкой для араба: абсолютно рыжий, с бледным лицом, густо усыпанным желтыми веснушками. Говорил негромко, чуть скрипуче, своим голосом не упивался – это тоже его отличало от других. Но почему-то слушать Ибрагима было почти также жутко, как самого Саддама, который не брезговал аффектацией. Но если вождь напоминал манерой Гитлера или Муссолини, то Иззат Ибрагим – скорее Сталина. «Фанатик, националист-фанатик», – думал я про него. Ходили слухи еще об одном отличии от остальных бонз – аскетизме. К тому же он якобы страдал диабетом…

В общем, когда я услыхал сообщения о том, что возглавляемая Ибрагимом баасистская военно-политическая организация влилась в ряды «Исламского государства», сразу не смог в это поверить. По двум причинам: во-первых, баасизм как форма светского арабского национализма всегда считался несовместимым с воинствующим исламизмом. Даже открыто ему враждебным. Основываясь на этом, многие востоковеды издевались над администрацией Буша-младшего, искавшей связи между режимом Саддама и «Аль-Каидой». Во-вторых, после свержения Саддама ушедший в подполье Иззат Ибрагим не только возглавил баасистское движение сопротивления американским войскам и новым иракским властям, но и вспомнил о связях своего родового клана ад-Дури с мистиками суфийского ордена Накшабанди. И даже вскоре стал шейхом, главой военной организации ордена в Ираке. Но ведь для идеологов «Исламского государства» суфии – еретики и извращенцы, недостойные называться мусульманами. Как же возможен такой союз?

Потом я вспомнил, что еще в 1980-е годы, когда я жил в Ираке, именно Иззату Ибрагиму приписывали попытки исламизации баасистского режима и идеологии, наведения мостов к джихадистам. И он же возглавлял подковерную борьбу против излишне верных сторонников основателя партии «Баас» православного христианина Мишеля Афляка, буквально воспринимавших его националистические заповеди, его призывы строить чисто арабский национал-социализм. В той борьбе Иззат Ибрагим победил.

Но как могли сами исламисты пойти на объединение с кяфирами? Как-как… А вот так, зажав нос и отвернув взгляд. Улемы издали специальную фетву, разрешающую союз с «повстанцами-социалистами» на временной основе.

Судя по всему, баасистско-суфийские воинские подразделения сыграли большую роль в военных победах «Исламского государства». Например, при взятии Мосула. Но их роль была неоценима и еще в одном отношении: они символизировали готовность суннитских племен сотрудничать с оголтелыми в борьбе против общего врага – шиитского правительства Ирака и алавитской власти Сирии. Ну да, то, что исламисты творят, иногда шокирует (организация Иззата Ибрагима осудила сожжение живьем иорданского летчика), но что же поделаешь – зато они защитят от самого ужасного врага, от шиитов. То есть Иззат Ибрагим стал символом отчаяния и безысходности, толкающих суннитские племена в объятия исламистов.

А что творилось в голове самого этого «Бормана-Суслова», это уж одному Аллаху известно. С другой стороны, мне в молодости при изучении истории Второй мировой войны, казалось столь же удивительным, что фашисты разных стран могли состоять в союзе друг с другом. Как же так, думал я, ведь каждая из этих идеологий провозглашает свою нацию единственно главной, особой, стоящей выше всех остальных в мире. Как же они могут дружить и объединяться с теми, кто приписывает такие же божественные качества другой нации? Ан нет, объединялись легко и в те времена, и в наши дни тоже!

Между фашистами существует не логичное, но нутряное единство. Ну а религиозно-сектантская исключительность сродни национальному шовинизму. Есть органичность в таком объединении. Есть общее пренебрежительное отношение к личности, к правам человека, к свободе. И еще крайняя, почти патологическая жестокость. И, конечно же, общие враги – не только шииты: что важнее, все эти гнилые либералы, демократы, аморальная гейропа и пиндосия.

Все на самом деле правильно и логично.