Минуле як передчуття

Детям двадцатого века сложно найти иной язык для описания двадцать первого – Вторая мировая прошивает нас насквозь, заставляя все вокруг мерить собою. Лишь одно уточнение. Мы сравниваем Украину с Чехословакией, хотя, возможно, она вполне может оказаться Финляндией.

Даже российская делегация, выгнанная из ПАСЕ, заставляет вспоминать, как в декабре 1939-го точно так же советская уходила из Лиги наций. Ее оттуда исключили за нападение на Финляндию. И в этот момент исторические аналогии начинают раскрываться перед тобой во всей своей неумолимой поступи.

Наверное, в Москве в этот момент думают о том, что хорошо бы избрать себе новую «прибалтику» и начать ее «инкорпорировать». Развивать духовные скрепы на экспорт и присматриваться к соседям, придумывая наиболее удобные методы дележа сфер влияния.

Чтобы потом обнаружить, что очередные фундаменталисты устроили западу судный день – за карикатуры, миниюбки и рок-н-ролл. И первые пару лет Россия готова самозабвенно на все лады рифмовать европейцев, которые сами виноваты. Мол, если ваши посольства жгут, корабли топят, а самолеты сбивают – то только от недостатка духовности. Вот у нас духовность что надо.

А потом в один прекрасный день окажется, что дело не в духовности. И что фундаменталисты дотянулись до Центральной Азии. И до Северного Кавказа. И что воевать теперь надо не с украинцами, которые окопались вдоль своей «линии Порошенко», и не Карелию-Крым обустраивать, а с теми самыми традиционными донельзя ребятами сражаться, у которых свои собственные духовные скрепы на экспорт.

И надеется Москва, что почешут мировые лидеры в затылках, выбирая между фундаменталистами и Россией, плюнут и выберут Кремль. Мол, против Гитлера – хоть с дьяволом. Дадут Москве полуторки с кредитами и лендлизы с патронами – чтобы не допустить повального распространения на одной восьмой части суши флешмоба с отрезанием голов. В конце концов, из двух бед выбирают то, что поадекватнее.

И снова война, герои и предатели. И пьют за победу – ту, которая «наша». И день тот самый приближают, как могут – скопом. И пуля дура, а боеголовка молодец. И вот тебе новый Тегеран. А вот – Ялта. А где-то там, на горизонте – Потсдам. Сдюжили. Фундаментализм повержен. Его хором победили и хором отпраздновали. Со второй попытки капитуляцию подписали. Праздник учредили. Музеи открыли. Памятники поставили.

Михалков снимет фильм об авиадивизии «Бишкек-Торжок». Егор Холмогоров напишет стих «Убей исламиста», а Мединский ответит статьей «Товарищ Холмогоров не прав!». В Багдаде поставят церетелевского «Алешу» – втрое больше оригинала.

Контурные карты Ближнего Востока снова перелицуют. В школах станут учить арабский и фарси. Медали выдадут – «за взятие Багдада» и «за освобождение Мосула». Переучредят ООН, в число стран-основателей введут Татарстан и Башкортостан – как наиболее пострадавшие республики. Репарации решат брать углеводородами.

А потом внезапно экс-президент США Джон Маккейн приедет в Вестминстерский колледж в Миссури и произнесет там речь. И станет говорить о полицейских государствах и сферах влияния. О том, что Москва уважает только силу и что надо быть сильными. Что он не понимает, где границы экспансии и что надо быть готовым ко всему. И чтобы не повторяться, речь назовут Вестминстерской.

Потом эту речь с купюрами напечатает газета «Известия».

Тимченко выиграет тендер на строительство Ближневосточной стены.

Россия снова закроется и сядет в окоп.

Знаете, иногда порочный круг нужно разрывать. Иначе становится скучно жить.