Сердце Родины против войны

На углу Петровки и Петровского бульвара из корчмы «Тарас Бульба» выбегают официанты и посетители и смотрят на текущую мимо колонну с огромным желто-голубым флагом, растянутым на всю ширину улицы. С одной стороны полотнище несет красивая девушка с пестрым венком на голове, в черной безрукавке, расшитой народным узором юбке и высоких шнурованных ботинках, с другой — статный парень в вышиванке. Толстая повариха в белоснежном колпаке, куртке и штанах снимает мобильником веяние украинских флагов. На ее лице смущенное удивление, словно она сейчас скажет: «Вот те и на! Вот те и Москва! Ну не ожидала!»

Снова Москва идет по бульварам, от Пушкина к Сахарову, столько раз уже пройденным маршрутом. Плывут над людским потоком лица молодых ребят из псковской дивизии и других частей. Они погибли в Украине. Под каждым лицом имя и фамилия. Снова тихие пожилые женщины пишут крупными буквами свои мысли на больших листах ватмана. Одна, с милой, доброй и отчего-то знакомой улыбкой, стоит с плакатом на тротуаре, и в словах плаката боль: «Кто знает — как остановить войну? Научите меня!» Другая, седая, стройная, спортивная, в курточке и джинсах, повесила плакат на решетку бульвара и стоит рядом с ним: «Зачем в Украине воевать? убивать? умирать? Давай в России созидать!!!» Неловко нарисованный черный сапог перечеркнут красным крест-накрест. А третья, тихая и молчаливая, просто несет листок с заповедью: «Не убий!»

В 1941 году в Украину вторгся Гитлер. С тех пор, вплоть до 2014-го, никто в Украину не вторгался. И помыслить об этом было нельзя. Был мир. Но в 2014-м Россия снова принесла войну в эту измученную двадцатым веком, пережившую голод, уже разгромленную однажды снарядами и бомбами, сожженную дотла, превращенную в одну общую могилу землю. Позор этого преступления чувствуют многие в длинном, растянувшемся на километры по бульварам марше с хештегом #нетвойне. Женщина с четким и ясным лицом и убранными под бейсболку волосами неподвижно стоит с высоко поднятым в двух руках плакатом. Верхнее слово написано синим, нижнее желтым: «Прости, брат!»

Прости, брат. Прости, сестра. Прости, Киев. Прости, Одесса. Прости, разрушенный Луганск и сидящий без воды Донецк. Прости, Украина. Прости, Таня Рычкова, украинский волонтер, продавшая пекарню и дачу, чтобы помочь своей стране, — и потерявшая мужа на войне. Страшно чувствовать их боль и знать, что с ними случилось. Невыносимо знать, что это мы устроили безумную русско-украинскую войну. Тысячи людей в знак сочувствия Украине прикалывают на куртки сине-желтые значки и повязывают сине-желтые ленты. Многие идут по московским бульварам с украинскими флагами. Идет женщина с огромной живой розой в руках, стебель розы перевит синей и желтой лентами, плывет в сентябрьском небе сине-голубой огромный пацифик, идет мужчина с синим и желтым шарами, привязанными к шее, идут женщины в венках из ярких цветов с длинными сине-голубыми лентами, спадающими до колен, и несет флаг таких же цветов эффектная москвичка в надменных черных очках кинодивы, а пятилетний малыш под присмотром мамы и папы несет сделанный всей семьей плакат: «Вызовите санитаров в Кремль!»

Вызовите их скорее. Кто-то очень сильно нуждается в лечении. Не может быть войны между Россией и Украиной. Две страны, выбравшиеся едва живыми из мясорубки двадцатого века, обескровленные, усталые, не могут воевать друг с другом. Две страны-инвалида, ковыляющие по миру на костылях своих больных экономик, так и не создавшие благосостояния для своих людей, так и не расселившие до сих пор свои коммуналки, так и не накормившие досыта своих пенсионеров, так и не давшие своим людям пожить по-человечески и вырастить детей для свободы и счастья, — могут воевать друг с другом только в бредовом, кошмарном, извращенном сне. «Путин, прекрати безумие!» — написано на плакате, который несет высокий интеллигентный мужчина с плотно сжатыми губами и строгими глазами за стеклами очков.

Колонна останавливается. Молодой человек с мегафоном умело заполняет паузу рассказом. У него плавные интонации человека, читающего книги. «К нам каждый раз присоединяются новые и новые люди, но некоторые лица остаются неизменными. Это те, кто следит за нами. Позвольте вам представить… — тут он торжественно делает широкий жест рукой — сотрудника органов по имени Алексей…» Тысячи глаз скользят вслед за рукой рассказчика и упираются в ряху с глазками. Смех переходит в хохот и свист. Человек быстро отворачивается и, вжав голову в плечи, начинает спешно проталкиваться сквозь толпу. У него стриженый затылок и синяя куртка-плащевка.

Идет Григорий Явлинский и держит белое налитое яблоко в руке. И даже перебрасывает его из руки в руку. Он в белой куртке, а рядом с ним в черном — Сергей Митрохин. Они улыбаются и говорят между собой так, как будто вокруг нет восьмидесяти тысяч человек, веющих знамен, рева голосов, полиции с овчарками и вертолета в небе. Прогулочным шагом, в окружении друзей и сторонников, несущих на длинных тонких древках синие флаги партии «Демократический выбор», идет высокий Милов. Двое Гудковых, оба в черном, дают интервью.

Никого они никуда не ведут. Люди идут сами. Лидеров у движения нет, нет никого, кто имел бы план и кто знал бы, как перелить энергию десятков тысяч людей в дела и в успех. Нет никого, кто бы знал, где выход в другую реальность из этого долгого хождения по московским бульварам. Нет ни одного, кто умел бы придумать стратегию мирного ненасильственного движения, меняющего страну, нет никого, кто хоть что-нибудь бы создал. Навальный мог и хотел, но ему заткнули рот и опутали судами. Нет русского Яцека Куроня, создающего «Комитет общественной самозащиты», нет русского электрика Валенсы, знающего, как и о чем говорить с парнями в гараже, на верфи и на заводе, нет русского хиппи-йиппи-клоуна Эбби Хоффмана, который превратил бы в посмешище милитаристов и гэбэшников. Нет ни русского Мартина Лютера Кинга, ни русского Ганди, ни русского Гавела, но люди есть. Восемьдесят тысяч людей на бульварах в сентябрьское воскресенье, сотни тысяч в Москве, миллионы в стране. Все они знают: надо прекратить войну.

Бьют барабаны. Я вижу их впервые после 6 мая 2012 года. Тогда, на Болотной, на узкой набережной, два барабанщика выбивали боевую дробь, под которую сцепившиеся руками протестанты медленно шли вперед, забирая назад пространство после атак ОМОНа. Тут тоже два барабанщика, они в черных очках и зеленых надвинутых капюшонах, один работает красными палочками по барабану фирмы Weber, другой белыми. Барабанная дробь уплывает в глубину проспекта под плавные и раскатистые звуки всемирного хита, песни «ла-ла-ла», которую со смехом запевают демонстранты. В смехе и говоре, в реве мегафонов и барабанной дроби теперь возникает голос Леннона. Джон поет Imagine. Это за заграждением, на тротуаре, стоит молодой мужчина в черных круглых очках, затертых до голубизны джинсах и в потрепанных кедах. Рядом с ним большой динамик, подсоединенный проводом к плейеру у него под курткой. На плечах у мужчины сидит его сын, маленький мальчик со светлой челкой. Оба они под торжественные звуки фортепьяно поднимают правые руки и показывают пальцами знак победы — V. Люди, проходя мимо, аплодируют.

Это антивоенный марш не организованных партийных колонн — таких немного, — а марш москвичей, вышедших на улицы по собственному желанию и по своей свободной воле. Тысячи российских флагов и тысячи украинских образуют прекрасное многоцветие. Это и есть Москва. Те, кто выходит раз за разом, не желая смириться с ложью выборов, и политическими репрессиями, и безумием власти, начавшей войну, — это и есть живая и подлинная Москва, которая не дает себя запугать и не хочет погружаться в тупой сон безмыслия и гибельную для России военную истерию. Хорошо идти в этих рядах, где царит приязнь, и где общение легко, и где много интеллигентных лиц. И снова и снова мелькают и плывут на маленьких плакатах то тут, то там веселые, смеющиеся, улыбающиеся, живые лица парней в тельняшках и камуфляже. Это наши солдаты, погибшие ни за что в противоестественной войне. Жертвы украинской войны. Такие же жертвы, как муж Татьяны Рычковой и Татьяны Чорновол. За что они погибли? В чью безумную мстительную голову пришло стравить народы, сжечь Донбасс, усеять подсолнуховые поля трупами? Женщина в очках, с седыми распущенными волосами, повесила на шею плакат на веревочке: «Бог плачет. Его дети убивают друг друга».

Война — это смерть, бред и ложь. В эту узкую, мерзкую, пахнущую моргом ложь хотят запихать всю страну. Мерным шагом, неулыбчивая, очень серьезная, идет по Москве стильная женщина в распахнутом плаще, с синей сумкой через плечо, и одна ее рука крепко сжимает ремень сумки, а другая держит деревяшку с листом ватмана, на котором четким учительским почерком написано большими буквами: «Я не хочу врать своим ученикам». Идет по бульварам здоровенный москвич в серой бейсболке, полукруглый козырек которой почти налез на его нос, белая рубашка-поло с короткими рукавами выпущена наружу, синие джинсы изношены, а на рубашке он взял и написал — не пожалел рубашки! — спереди красными печатными буквами: «Предатель», а сзади: «55-я колонна». И плевать ему на этот фашистский бред. И на того, кто его высказал.

Идут по московским бульварам очень разные люди с разными убеждениями. Идут анархисты в черном, с поднятыми черными капюшонами, в веянии черных флагов, так красиво струящихся на сентябрьском солнце, и идут вслед за ними националисты под бело-желто-черными флагами и с огромной красной растяжкой: «Русские против войны с Украиной!» Идет спокойный человек, у которого на груди плакат «Коммунисты против войны», и идет абсолютно седой нервный мужчина, держащий над головой школьный альбом для рисования. На странице альбома написано: «Власть ГБ — террор, война!!!» Импозантный человек в вельветовом костюме кирпичного цвета держит растяжку «Конгресс интеллигенции против войны», а неподалеку от него трое молодых смеющихся ребят, почти дети, держат самодельный плакат, который спокойным холодным кивком одобрил бы Чаадаев и горячо приветствовал бы писатель, дворянин, демократ и миллионер Герцен: «Инакомыслие есть высшая форма патриотизма». И есть еще коротко стриженная женщина средних лет, с твердым лицом, в котором такое знание о жизни, что хотелось бы поговорить с ней; но она в строгом молчании держит на прямых и поднятых вверх руках с загнутыми кистями плакат с двумя черными и двумя красными словами: «Пожизненная диктатура = вечная война». И много кто еще идет тут, на бульварах, в марше против подлой и безумной войны, про который будут врать по ТВ и в Сети наемные пропагандисты и тролли за одиннадцать рублей, что это марш предателей. Но все эти люди не присягали власти и ее преступлениям и не подписывались на войну с Украиной. Они верны себе и России.

Люди — это главная ценность России. Не нефть ее главный запас и не газ, а люди. Страна существует для своих людей, а не люди существуют для бредовых амбиций. Люди — это не хворост для разжигания войны, не пешки без имени и фамилии, которые можно двигать в политической игре-разводке. Хватит разжигать войну в Украине, хватит спецопераций, передела границ, отпускников, ездящих в отпуск в другую страну на танках, хватит посылать оружие, лить в огонь керосин, подзуживать провокаторов, потирать ладошки, видя кровь и беду соседа.