Украинцев в Крыму «помножили на ноль»

В сентябре 2012 года мэр Харькова Геннадий Кернес подарил широкой общественности крылатое выражение, на совещании комиссии по чрезвычайным ситуациям пообещав главе городского лифтового управления в случае неисполнения им служебных обязанностей «помножить его на ноль», в придачу обозвав его «сучьим псом».

Какими эпитетами в Крыму награждают украинцев и всё связанное с ними – дополнительно упоминать не будем, лишь отметим, что по виртуозности эти выражения превосходят упомянутый стиль общения функционеров столицы Слобожанщины. А вот математическую операцию, изобретённую харьковским городским главой, в отношении украинцев Крыма провели, надо сказать, успешно: в марте 2015 года неожиданно выяснилось, что на полуострове неизвестная эпидемия выкосила фактически 40% украинцев – то есть меньше их стало на целых 232 тысячи.

По предварительным итогам переписи населения, которую Росстат проводил в Крыму с 14 по 25 октября 2014 года, в регионе оказалось 344,5 тысячи украинцев, то есть 15,7% населения полуострова. В Крыму, не учитывая Севастополя, проживают 291,6 тысячи украинцев (16% населения); в Севастополе – 52,9 тысячи (14,2%). Подобное катастрофическое сокращение в процентном соотношении потерпела и община белорусов Крыма, которых на полуострове стало меньше на 38%.

В 2001 году во время всеукраинской переписи населения украинцы составляли 24% населения Крыма – 576,7 тысячи человек.

Поразительно низким оказался и показатель носителей украинского языка в Крыму: родным его назвали только 3,3% жителей полуострова, среди них 0,1% тех, кто назвал себя русскими. Среди тех граждан, которые во время переписи указали национальность «украинец», родным языком русский считают 79,7%; в целом русский родным признали 84% крымчан. Следует вспомнить, что родным русский язык во время переписи 2001 года назвали около 55% украинцев Крыма.

По сути, из 33-х вопросов, которые гражданам задавали переписчики (паспортные данные, гражданство, владение языками, образование, гражданское состояние, доступ к интернету и кабельному телевидению, уровень доходов и т.д.), уклониться можно было от ответа только на один: о национальной принадлежности. Этим правом и пожелали воспользоваться те люди, которые опасались негативных последствий для себя и для своих семей. В конце концов, подобную «криптоэтничность», следствием которой стало катастрофическое уменьшение статистического количества украинцев в Крыму и, в частности, количества носителей украинского языка, можно объяснить тем, что на протяжении года после событий «крымской весны» среди жителей полуострова возрос уровень нетерпимости; не последнюю роль в этом сыграла антиукраинская пропаганда в российских и крымских средствах массовой информации, которые по отношению к украинцам используют «язык вражды». Вследствие усиления ненависти к Украине и всему украинскому в Крыму украинцы стали одной из наиболее дискриминированных и преследуемых этносоциальных групп на полуострове.

Кстати, те крымчане, которых посещали переписчики, вспоминают, что данные пытались получить от людей, которые официально отказались от приобретения российского гражданства и не имеют крымской прописки. Были даже случаи, когда данные конкретных лиц, по тем или иным причинам на то время отсутствовавших по месту проживания, получали от их соседей. Собственно, подобные манипуляции сыграли не последнюю роль в искажении деталей общей картины переписи.

Показательным стал рассказ одного из тех жителей Крыма, которые приняли участие в переписи населения осенью 2014 года: «Пришли переписчики. Отказался. Ушли. На следующий день пришли снова, угрожали полицией. Жена настояла на том, чтобы мы переписались, потому что не хочется проблем. В графе «национальность» записались как украинцы. Возникла неудобная пауза. Переписчики переспросили – «Точно украинцы?» Мы подтвердили. Однако пауза насторожила. Сейчас в Крыму «украинец» – это всё равно что «бандеровец» или даже «фашист». Я так понял, что много людей во избежание лишних вопросов могут записываться русскими. Не удивлюсь, если перепись покажет, что Крым на 100% населён русскими. В условиях запугиваний и прессинга сложно ждать другого результата».

По мнению крымского блогера, известного аудитории как Ali Tatar-zade, объявление уменьшения количества этнических украинцев в Крыму на тысячи, с 24% до 16%, является достаточным поводом для международных исков по акту геноцида. «Показать меньше украинцев и крымских татар – означало признаться в этнических чистках, показать равно или больше – обидно», – пишет публицист. По его приблизительным подсчётам, крымскую перепись игнорировали до 20% местного населения, но о них всё равно насобирали информацию по соседям. По приблизительным подсчётам, которые привёл Ali Tatar-zade, в Крым за последние полгода прибыли свыше 280 тысяч новых людей, которые успели попасть в перепись; в то же время полуостров покинули свыше 100 тысяч жителей Крыма. По мнению автора, данные подобных миграционных и общественных процессов могут пояснить, куда подевались из статистики аж 230 тысяч украинцев: «Они частично выехали, частично игнорировали перепись, частично были записаны русскими с собственных слов, частично – со слов соседей».

Свою перепись крымского населения в октябре 2014 года провела газета «Крымская правда», известная своей нескрываемой шовинистической позицией. На первой полосе одного из выпусков газеты появилась диаграмма из четырёх пунктов, отразившая процентное соотношение ответов читателей издания, готовы ли они назвать свою национальность во время переписи населения. Инфографика имела заголовок: «Мы русские и гордимся этим!». На первом месте оказались 86% респондентов, ответивших: «Конечно, я русский (-ая). Этим горжусь»; второе место предоставили 10% опрошенных с ответом: «Чего скрывать, украинец. Даже (!) в Крыму». То есть, таким образом, по мнению участников Мобильной группы правозащитников в АРК, редакция «Крымской правды» «посоветовала» украинцам стыдиться своей национальности и скрывать её, поскольку в Крыму быть украинцем опасно.

Почти с нулевым показателем в Крыму сравняли количество тех украинцев, которые испытывают нарушения языковых, культурных, религиозных и других прав. Как сообщил генеральный директор Всероссийского центра исследования общественного мнения Валерий Фёдоров, социологи рассмотрели проблемное поле межнациональных отношений в Крыму через призму национального статуса опрошенных. Так, 24% крымских украинцев актуальной проблемой для них назвали высокий уровень националистических взглядов среди отдельных граждан (детали не уточнялись). Однако на нарушения своих прав пожаловались только 2% опрошенных крымских украинцев, а на отсутствие возможности национальной самореализации – 4%. Также, по словам Фёдорова, 32% украинцев Крыма не смогли обозначить межнациональные проблемы.

Разумеется, вряд ли решатся на свои проблемы пожаловаться представители той этносоциальной группы, по отношению к которой со стороны подавляющего большинства населения региона существует запрос на репрессии. Так, например, недавно в одном из украинских сетевых сообществ на крымскую тематику под фотографией парня, задержанного в Симферополе 9 марта 2015 года полицейскими на акции ко дню рождения Тараса Шевченко за сине-жёлтую ленту на одежде и вышиванку, появился комментарий крымского пользователя: «Надо было не арестовывать, а сразу расстрелять на месте».

20 марта в издании «Новый Крым» появилась статья Игоря Азарова «Загнать мутантов в угол!». Кого автор имеет в виду под мутантами – становится понятно по иллюстрации к материалу. Ею стала карикатура Бориса Ефимова, на которой колонна шаржевых солдат в казацких шапках со шлыками и с повязками со свастиками на руках, под флагом, на котором трезубец увенчан свастикой, салютуют какому-то человечку в наполеоновской позе. Через несколько абзацев становится понятно, почему в начале автор берёт слова «в Украине» в кавычки: оказывается, Украина – это «русофобский проект с убогой идейно-исторической базой государственности». Ссылаясь на Владимира Короленко, Игорь Азаров провозглашает украинскую историю фальшивой, язык – искусственно выдуманным, а «украинство» – дурно пахнущим историческим мифом. «Американцам удалось сколотить «державу», грандиозным промыванием мозгов насадить «украинство» и посадить во главе этого странного, нелепого госформирования даже не просто послушных марионеток, а откровенных холопов и холуев, не боящихся ни грязи, ни крови. Эти мутанты вполне готовы к войне с Россией: свои корни они давно уничтожили, а «украинство», подкрепленное долларами (и возможность смыться при «большом шухере»), окончательно высушило их мозги», – «ничтоже сумняшеся», мечет громы и молнии Азаров. После подобных этнокультурных лекций вообще будет странно, если в Крыму найдётся хотя бы горсточка человек, которые признают свою причастность к украинскому народу и его традиции.

Желания признавать свою национальную принадлежность крымским украинцам не прибавляет не только сплошная контрпропаганда на газетных полосах, в теле- и радиовещании, но и дискриминационные заявления и поступки по отношению к чему-либо украинскому. Инцидент с задержанием троих активистов на упомянутой выше акции и присуждением им по 40 часов исправительных работ стал известен, без преувеличения, всему миру. Однако незамеченным даже в украинском медиапространстве остался недавний случай, когда депутат Государственного совета Крыма, глава комитета по культуре и вопросам охраны культурного наследия Светлана Савченко на пленарном заседании сессии крымского парламента предложила обязать руководителей организаций и учреждений Крыма убрать в две недели украинскую государственную символику с указательных табличек, до сих пор размещённых на зданиях многих учреждений, сопроводив свою речь обидной репликой: «Это как фашисты ушли, а свастика осталась». Уже давно ни для кого не секрет, что людей, являющихся носителями и симпатиками украинской языковой, исторической, культурной, религиозной и прочих традиций, в Крыму однозначно определяют как «фашистов»: ещё не забылись случаи, когда в начале лета 2014 года в Симферополе группа людей пикетировала кафедральный собор УПЦ КП, держа плакаты «Киевский патриархат = нацизм» (почти сразу после того, как вооружённые люди в камуфляже силой отняли храм у общины УПЦ КП села Перевальное под Симферополем), ещё во время «украинской каденции» Крыма пенсионерки под окнами украинских школ кричали в окна детям во время уроков «Бандеровские гниды, убирайтесь из Крыма», а на заре украинской независимости в начале 1990-х неизвестные вандалы обписывали стены крымских зданий слоганами «Хороший хохол – мёртвый хохол». В этой ситуации удивляет другое – когда в Крыму сравнивают с нацистским символом княжеский знак Владимира Великого, который принял крещение в Херсонесе, понёс оттуда свет Христовой веры в Киевскую Русь, и таким образом сделал нынешний Севастополь «сакральным местом».

В октябре 2014 года в эфире телеканала «Соціальна країна» правозащитница Наталья Белицер, эксперт Института демократии имени Филиппа Орлика, отметила, что в Крыму уровень украинофобии и невосприятия всего, что касается Украины, имеет очень выразительный политический характер: «Человек, который разговаривает на украинском языке, или хочет, чтобы его ребёнок обучался на украинском, является потенциальным либо оппонентом, либо врагом. Были сделаны очень негативные шаги по подавлению образования на украинском как в школах, так и в высших учебных заведениях. Ситуация очень печальная. Пока что никаких условий и возможностей для возрождения украинского языка на полуострове нет». Впрочем, госпожа Белицер отметила, что в Крыму и во время его пребывания под украинской юрисдикцией не было ни одного украиноязычного детского садика. Эту проблему объясняет Михаил Руденко в статье «Робинзоны с «Острова Невезения» для чикагского издания «Українське Слово», отмечая, что украинцам в Крыму тогда уделяли недостаточно внимания. «Роль в этом опять-таки сыграла местная власть, которая всячески пыталась свести любые инициативы к нулю, но и на уровне Киева не было чёткого понимания роли развития украинства, украинской культуры в Крыму. Казалось, к чему титульным нациям особенные условия? В то же время не раз, начиная, наверно, с 1992 года, украинские организации, действующие на полуострове, обращались к руководству центральных органов власти с тем, что крымские украинцы пребывают на полуострове на правах диаспоры. Как и раньше, нет собственной газеты, нет возможности делать качественную телевизионную продукцию, и так далее. Это уже не говоря о том, что учебники в школах выдавали один на троих-четверых учеников», – вспоминает журналист.

Хотелось бы привести ещё одну историю жительницы Крыма, опубликованную на Крым.Реалии: «Моя 14-летняя дочь, украиноязычная, в отличие от меня, учится в украинской школе. Менять язык в Крыму не захотела с подростковым упрямством, хоть я и просила. И вот случай – навстречу шла женщина. Услышала нас и остолбенела, потом заверещала, дословно: «Их еще не перестреляли? Если их сюда пускают, то почему не заставляют говорить по-русски?». Никогда не забуду выражения лица моего ребёнка. Она молчала целый день».

Комментарии излишни – так же, как излишним будет и напоминание о том, что дети являются фактически самой уязвимой социальной группой. Ну а о крымских детях из украинских, украиноязычных семей и говорить не приходится – они уязвимы в квадрате. Вопиющий случай дискриминации детворы в Крыму по этническому и языковому признаку летом 2014 года в интервью «Громадскому радио» привёл архиепископ Симферопольский и Крымский УПЦ КП Климент, рассказывая о судьбе учеников украинского класса в евпаторийской школе. «Учебный год закончился тем, что в школе началась игра в войну. Вся школа играет в войну с украинским классом, потому что в украинский класс ходят «бандеровцы» и «фашисты», а фашистов надо бить. А учитывая, что это младшеклассники, можете себе представить, ученики старших классов начинают бить, терроризировать малышей. Дети возвращались домой с синяками, порванными сумками, у детей воровали вещи. Учителя сказали родителям: «Ну, это же дети, это игра». В этих играх проявляется ксенофобия, нетерпимость. В один миг все дети, которые ходят в украинские классы, превращаются во врагов всей школы», – рассказал владыка.

Об ужасном состоянии лингвокультурной жизни украинцев Крыма в середине марта 2015 года упомянули корреспонденты The Wall Street Journal Марк Легон и Алина Полякова: «Этнические украинцы Крыма являются мишенями. Носители украинского языка больше не могут отправить своих детей в украинские школы; ни одна из 600 крымских школ не предоставляет обучения полностью на украинском языке».

Драматической «притчей во языцех» стала история Симферопольской гимназии, из названия которой было выброшено прилагательное «украинская», а учебному заведению было присвоено определение «академическая» (следует отметить, что так же «академическим» вместо украинского стал и крымский музыкальный театр – что вызвало со стороны украинцев Крыма горькую иронию: мол, «сделали нас академиками»). В разгар «крымской весны» подавляющее большинство родителей учеников (около 85%) внезапно возжелали, чтобы их дети в тогда ещё украинской гимназии обучались на русском языке: мол, дети отныне живут в России, так что должны разговаривать и обучаться по-русски. В этом желании им радостно пошли навстречу симферопольский горсовет и крымское министерство образования, ради этого уволив директрису гимназии Наталью Руденко, отстаивавшую «статус-кво» украиноязычного учебного заведения. В каждой параллели было сформировано только по одному украинскому классу, в которых должны были обучаться в целом 160 детей. Тогда же министр образования Крыма Наталья Гончарова заявила, что в крымских школах языком обучения на 95% есть и будет исключительно русский, и что ни один из первых классов не будет сформирован как украиноязычный из-за отсутствия соответствующих заявлений от родителей. В марте 2015 года госпожа Гончарова рассказала, что украинский язык в Крыму изучают почти 2000 учеников, обучающихся в 142 классах 549 крымских школ.

Практически весь август 2014 года в большинстве школ полуострова происходили скандалы с отказами директоров принимать от родителей заявления на обучение их детей на украинском языке: в администрациях школ либо уговаривали родителей не писать подобные заявления, переходя от негативной мотивации к угрозам и заявлениям типа «Учите вашу мову дома, здесь ее не будет – она никому не нужна», либо просто не сообщая родителям о необходимости написания подобных заявлений. Словно не замечая этих вопиющих фактов, перед началом учебного года крымское министерство образования обвинило в неоткрытии украинских классов... родителей учеников, пытаясь убедить общество в том, что крымские украинцы сами выбирают русский язык обучения для своих детей, – мол, именно поэтому из школьных программ активно изымаются уроки украинского языка, а его преподавателей сокращают либо срочно переквалифицируют на другие предметы. Хотя украинцы Крыма убеждены, что их нарочно лишают возможности выбора языка образования, чтобы ассимилировать их, лишив идентичности: мол, тем, кто продолжает политику создания негативного образа украинцев и украинской культуры, любой ценой нужно показать, что крымчане массово отказываются от украинского языка. К тому же, следует вспомнить ещё и тот факт, что в Крыму если обучение на украинском языке в общеобразовательных учреждениях теоретически возможно, то только с 1 по 9 класс включительно: в 10-11 классах язык обучения – только русский.

В октябре 2014 года участники Коалиции по противодействию дискриминации в Украине в обращении к международным организациям и украинской власти по поводу массовых нарушений прав человека в Крыму отметили, что фактически в единственной украинской школе-гимназии в Симферополе сохранилась только одна параллель для обучения на украинском: из 40 классов школы украиноязычными остались только 9. Также упоминалось о закрытии украинских школ в Щёлкино и Керчи. Как стало известно позже, школ с украинским языком обучения в Крыму не осталось – только отдельные классы в 20-ти школах. К тому же, в сентябре 2014 года в Таврическом национальном университете им. Вернадского в Симферополе ликвидировали факультет украинской филологии, сократив большинство преподавателей факультета. Дополнительно авторы обращения упомянули, что в Крыму фактически не осталось украиноязычных печатных СМИ, официальных версий региональных и коммунальных СМИ на украинском языке; на крымском телевидении оставили единственную украинскую программу из четырёх существовавших ранее; происходит блокирование украиноязычных интернет-сайтов для жителей Крыма.

И вот буквально на днях в российской прессе появилась весть: всё больше крымских родителей отказываются от обучения детей на украинском языке. По данным «Российской газеты», за год количество классов с украинским языком обучения сократилось на 6,1 процента, а занятия по украинскому языку остались только у 22% учеников. По словам директора Симферопольской академической (бывшей Украинской) гимназии Валентины Лаврик, «пока что нет никого, кто хотел бы обучать ребёнка на украинском» в следующем учебном году.

Возможно, статистика относительно людей, исповедующих украинские культурные ценности, в Крыму занижается до критически низкого уровня для того, чтобы подготовить почву для заявлений о том, что украинское «не пользуется спросом», и дальнейшей ликвидации любых украиноориентированных образовательных, религиозных, культурных и других структур на территории полуострова с учётом их «нерентабельности». Однако, ради справедливости, следует отметить, что украинцы Крыма зачастую сами отказываются от собственных культурных ценностей: кто-то – сознательно, кто-то – под давлением обстоятельств. Одни, не желая жить в новых условиях, эмигрируют из Крыма, другие – остаются и уходят во «внутреннюю эмиграцию». Как бы там ни было, но в случае возникновения потребности возрождения украинской жизни на полуострове придётся восстанавливать её с нуля. С того, на который украинцев в Крыму умножили.