Крах иннограда «Сколково»

Намедни, выступая на совместном заседании попечительского совета фонда «Сколково» и президентской Комиссии по модернизации, Дмитрий Медведев посетовал, что проект «российской кремниевой долины» как-то пока не слишком популярен. Даже в России только 15% граждан твердо знают, зачем инноград «Сколково» вообще нужен и чем занимается. Да и та цифра, на мой взгляд, завышена. Просто часть опрошенных – люди деликатные и боятся обидеть президента единственно честным признанием: хрен его знает, Ваше превосходительство, зачем оно надо…

«Такие цифры нельзя считать удовлетворительными, – заявил недовольный Медведев. – «Сколково» не кулуарный, а публичный проект. Наши граждане должны быть полностью в курсе, какие инициативы реализуются в рамках Центра, как они финансируются, что уже сделано, что предполагается делать дальше, вся информация и ее источники должны быть максимально достоверны и доступны». Важно раскрутить инноград «Сколково» так, чтобы он стал «стреляющим брендом», – постановил президент.

Что ж – такой опыт у нас имеется. Достаточно вспомнить стреляющий бренд «автомат Калашникова», который раскрутился до такой степени, что попал на гербы четырех государств. Правда, автомат был особо привлекателен простотой в обращении и запоминающимся силуэтом. У «Сколкова» и с первым, и со вторым есть некоторые проблемы. Но все же президент прав и справедлив не в полном объеме. За полтора года условно-досрочного существования инноград сумел запомниться сразу несколькими яркими событиями/явлениями.

Например, привлечением к сотрудничеству прославленной то ли разведчицы, то ли инвестбанкирши Анны Чапмен. Г-жа Чапмен стала первым из известных инноваторов, решивших окопаться в Сколкове, чтобы, по ее собственной версии, заниматься некими разработками в области технологий 3D.

Еще – кадровым скандалом с назначением на пост генерального директора и немедленным увольнением с этого же поста заметного менеджера Михаила Мошиашвили, имевшего опыт управленческой работы во многих знаковых корпорациях современности – от «Юкоса» до «Илим Палпа». Согласно полуофициальной версии, Мошиашвили выгнали, не успев взять, потому что против его кандидатуры жестко выступил первый замруководителя кремлевской администрации Владислав Сурков, который слишком помнил его еще по совместной работе в структурах Михаила Ходорковского. По версии неофициальной – Мошиашвили, едва заступив на должность, стал требовать у одной известной международной корпорации $200 млн за «право работать в Сколкове». Корпорация, не будь дурой, смогла пожаловаться лично Медведеву: и так в ваше говно неизвестно зачем лезем, а тут еще вымогательство, понимаешь. Ну и…

Особым символом иннограда «Сколково» стала дорога. Та самая русская дорога, метафизический коррелят сакрального дурака. Участок Сколковского шоссе до иннограда длиною 6 км был отремонтирован за 6 млрд руб. (миллиард рублей за километр). И тут же развалился, обнажив качество ремонта. Ездить по нему пока – или уже – весьма затруднительно. В этой сложной ситуации фонд «Сколково» обратился в правительство РФ с просьбой бесплатно подключить создаваемый инноград к электрическим сетям, чтобы сэкономить таким образом из сколковского бюджета все те же 6 млрд руб. Обоснование: нехорошо, что такой важный президентский объект должен платить за всякую ерунду. Тем более после дорожного облома. Федеральная сетевая компания (ФСК) выступила резко против, правительство зависло в напряженном раздумье.

Тут действительно есть о чем задуматься, особенно если учитывать, что недавно выяснилось: значительная часть земель, отводимых под инноград, – территория бывшего совхоза «Матвеевский», которая еще в 2003–2004 гг. была похищена у 851 частного землевладельца и перепродана неким ЗАО «Матвеевское». Видимо, предстоят компенсационные выплаты, о которых пока никто предпочитает не распространяться. Больше о деятельности иннограда ничего толком неизвестно.

Зато кое-что новое удалось выяснить про публичное лицо нашей «кремниевой долины», главу фонда «Сколково» Виктора Вексельберга. Стоило ему возглавить президентский модернизационный проект, как у него тут же начались серьезные налоговые проблемы в Швейцарии. Завершившиеся стремительным переездом из кантона Цюрих в полуофшорный кантон Цуг. Видимо, чтобы сказать немилосердному Цюриху последнее «прости» и не портить отношения окончательно, Вексельберг решил купить для «Сколково» лицензию технопарка Цюрихского университета (цена вопроса – около CHF 500 000). Зачем нам Цюрихский технопарк, неясно, но кое-каким швейцарским профессорам, наверное, приятно.

А в феврале 2011 года Вексельберг вновь стал героем скандала, формально с заветным инноградом никак не связанного. Достоянием гласности стала история с перепродажей здания бывшего торгпредства Венгрии в РФ: в 2008-м году вроде как аффилированная с будущим главой «Сколково» офшорная компания Diamond Air приобрела это здание у венгров за сумму, чуть превышающую $20 млн, а уже через полгода перепродала российскому государству в лице Минрегионразвития РФ (министр – Виктор Басаргин) уже за $140 млн с небольшим. Прибыль от операции составила 800%. Ясно, что столь эффективной операция могла стать только при определенном заинтересованном участии крупных российских чиновников, представлявших сторону покупателя.

В принципе – ничего нового, схема абсолютно типичная для российского «эффективного менеджмента». Все было бы хорошо, если бы архитектор схемы не претендовал на роль ответственного исполнителя РФ-модернизации, а заодно не был бы (как говорят добрые инновационные языки) гражданином США. Где подобная операция в чистом виде попадает под действие Foreign Corrupt Practices Act (FCPA). То есть начальнику иннограда «Сколково» может грозить американская тюрьма или, как минимум, перспектива стать невъездным в страну, где находятся оригинальная Кремниевая долина, Массачусетский технологический институт (MIT) и многие другие образцы/партнеры российской модернизации.

Наверное, неслучайно нынешней весной некое «Сахаровское движение», основанное на ровном месте несколькими студентами второго–четвертого курсов журфака МГУ и факультета международной журналистики МГИМО, вдруг развернуло публичную кампанию за присвоение главной площади иннограда «Сколково» имени лауреата Нобелевской премии мира, трижды Героя Социалистического Труда академика Андрея Сахарова. Видимо, попытка совершенно бесплатного использования бренда «Андрей Сахаров» – последний шанс спасти репутацию любимого медведевского проекта. Довольно странно, что хранители имени и памяти академика пока никак не отреагировали на эту попытку. Говорят, впрочем, что Елена Георгиевна Боннер сейчас больна и ей не до того… Дай ей бог здоровья.

Разумеется, если говорить о главной площади несуществующего иннограда серьезно, то сразу приходит идея назвать ее именем О. И. Бендера. Хотя, как по мне, и эта фигура для сколковского проекта выглядит слишком масштабной. Зачем расходовать всенародно любимый бренд на аферу, которой бы Остап Ибрагимович банально побрезговал? Достаточно, например, имени Александра Балаганова. Помните такого? – он точно знал, сколько ему нужно для счастья. А страждущий шестикилометровый отрезок Сколковского шоссе, ведущий прямо в инновационный рай, стоило бы назвать проспектом А. К. Козлевича. Заодно сделали бы очередной шаг к историческому примирению с Польшей. Что из этого следует? Только одно: инноград «Сколково» – тупиковый проект, обреченный краху.

Нет, дело не в том, что, как и принято в современной РФ, проектом руководят «эффективные менеджеры», для которых важна правильная организация финансовых потоков, а не материальный результат. И не потому даже, что узкое место, закованное в панцирь московских пробок, зато вполне открытое дыму лесных пожарищ, – не лучшая территория для жизни и творчества блестящих международных мозгов.

И даже не оттого, что мечта президентского помощника Аркадия Дворковича о лучших ресторанах и концертных залах не может воплотиться скоро: нужны десятилетия последовательной, трудной, кропотливой работы. Например, чтобы тот же ресторан стал действительно хорошим по мировым меркам, надо, чтобы в его окрестностях появилась устойчивая популяция людей, отличающих хорошую еду от пафосного дерьма. Судя по храмам московской (иной термин здесь был бы не вполне уместен) кухни типа «Турандота» или «Недальнего востока», нам такую популяцию еще растить и растить.

Нет. Это все маленькие проблемы. А есть проблемы большие. Их всего две. Проблема первая. В мире постиндустриального сознания, где господствует интернет, где сформирована совершенно новая, неведомая индустриальному обществу коммуникационная среда, локализация умов / талантов в одном конкретном физико-географическом месте просто не нужна. Это в индустриальное время человек был привязан к своему рабочему месту, своей фабрике, имеющей недвусмысленный почтовый адрес. Сегодня же соавторы того или иного стартапа могут жить на разных континентах и даже не быть знакомы друг с другом «в реале». Зачем им какое-то отдаленное «Сколково»? Инноград Медведева – Вексельберга – это попытка проводить инноватизацию первой половины XXI века по стандартам 60-х–70-х годов века минувшего.

Проблема вторая. Чтобы в любой стране, в каком бы то ни было обществе состоялся инновационный прорыв, нужен культ интеллекта и знаний. Помните советскую инноватизацию? Всякие «Иду на грозу» и «что-то физики в почете, что-то лирики в загоне» появились далеко не случайно. В сегодняшней же России сложился режим монетократии – власти денег. Где однозначно умнее тот, кто богаче. А интеллект – такой же обезличенный товар, как, скажем, бутылка вина. Согласно принципам и правилам этой системы, интеллект не нужно культивировать, тем более – стоять перед ним на коленях, тьфу. Интеллект, как и знания, свободно приобретается на рынке. Есть нормальная цена – есть сделка. Нет – нет.

В таких условиях никакая концентрация реальных ученых и инноваторов, способных сделать/изобрести что-то новое, невозможна. Нет стимулов концентрироваться.

Вот такие новости для президента Медведева. Надеюсь, как интернет-человек, он узнает и поймет их достаточно скоро. Прежде, чем инноград «Сколково» из пыльного угла Московской области превратится просто в дурной анекдот.