Діалог Росії з Заходом знову може закінчиться холодним дощем

Мовою оригіналу

Кажется, война откладывается до следующего раза. Но недавняя эскалация напряженности по линии Россия— Запад подтвердила тревожную логику.

Во-первых: Россия готова швырнуть на пол мировую шахматную доску. Поводом может стать даже обидчивость и подозрения Кремля, что его игнорируют. Угроза сбросить доску действует, вызывая растерянность объекта шантажа.

Во-вторых: Запад не сумел найти ответ на российский вызов. Пока либеральные демократии пытаются успокоить Кремль «двойным треком». Короче, соединением взаимоисключающих принципов — сдерживанием и диалогом.

«Двойной трек» стал реакцией на феномен, которым оказалась Россия. С одной стороны, Россия – антагонист либеральной демократии. С другой – Россия включена в жизненные для Запада взаимосвязи и отчасти интегрирована в Запад (через класс рантье и членство в европейских институтах). Особенно трудно приходится Европе. Как Брюсселю санкционировать государство, которое является членом Совета Европы? Как наказывать своего торгового партнера? Вот и вынужден ЕС ограничиваться выражением «озабоченности» по поводу российских «гамбитов», которые стали нескончаемым дождем.

Несовместимость сдерживания и диалога порождает и другие проблемы. Так, либеральные демократии не могут создать механизм упреждения враждебных действий Москвы. ЕС и не собирался вводить санкции за российскую эскалацию у границ Украины. Вот если бы Россия перешла границу, тогда бы Брюссель задумался. Вот если Навального не выпустят до конца месяца, тогда Совет Европы подумает, приостановить ли членство России в Совете. Но угроза его гибели не является для Брюсселя поводом для санкций. Запад не может прочертить будущие «красные линии», нарушение Россией которых должно вызвать его ответ. Не может выставить «ценник» за еще не случившееся. Запад включает санкционный станок, ориентируясь на уже совершенное. Надеясь на то, что Москва понимает цену рисков. Но понимание рисков и их цены у Москвы и у западных столиц не совпадает. Для Кремля готовность рисковать может быть единственным способом добиться цели.

Сегодня США взяли на себя инициативу сформировать ответ России и за то, что считает российскими грехами в отношении США, за эскалацию у границ Украины и за Навального. Ответом стал знакомый «двойной трек». Видимо, Вашингтон полагает, что на этот раз его уверения в готовности «эскалировать» цену российской эскалации будут в Москве услышаны.

Возможно, в непубличном обмене мнениями американцы предупреждают о жестких мерах. Но провозглашенные Байденом публично санкции выглядят отеческим шлепком.

Байден явно не хочет конфронтации с Россией. Он не пытается поставить Путина на колени. Он не горит желанием обваливать российскую экономику либо начинать возмездие в отношении близких к Путину людей.

Трудно избежать ощущения, что Белый дом признает, что заставить Кремль изменить свое мышление и свой взгляд на мир невозможно. Следовательно, нужно искать механизм сосуществования с опасным игроком, который в любой момент может продемонстрировать «веймарский синдром».

Байден хочет, как он выразился, «модус вивенди». Можно понять Вашингтон. США предстоит выход из внутреннего кризиса. США должны уходить из Афганистана – драматическая для них задача. США должны сформулировать свой ответ на ключевой для них вызов – Китай. Добавим к этой головной боли Иран и Северную Корею.

Поэтому для Байдена так важно заморозить российскую «тему» и разбираться со своими первоочередными задачами.

Словом, Байден выбрал тактику умиротворения с элементом сдерживания (который в стадии формирования). В итоге мы видим сюрреализм: представители американской администрации обещают заставить Кремль дорого заплатить, если Москва продолжит швырять шахматную доску. Одновременно представители обоих президентов готовят их саммит, на котором лидеры вряд ли будут швырять друг в друга ботинками. Путин выступает на устроенном Байденом «климатическом саммите». Москва предлагает Вашингтону восстановить диалог по предотвращению киберугроз. Почти перезагрузка!

Кремль добился своего – заставил Америку себя услышать и сделать предложение. Дело даже не в личных амбициях президента Путина. Дело в том, что Россия подсела на Америку, как стержень своей державности. Мне могут возразить: а вот и нет – США потеряли лидерство и для Москвы важнее Китай. Ну, конечно. Российские войска были переброшены к Украине, чтобы привлечь внимание Пекина!

Но что получает Байден, предложив Путину диалог? Ведь американские санкции «без боли» могут создать в Кремле впечатление нерешительности Америки. Что спровоцирует Кремль на новые затеи. Кроме того, путинское понимание статус кво по Украине отличается от того, что думают и в Украине, и в западных столицах. И как в этом случае добиться «модус вивенди»? Вопросы, вопросы…

А пока Кремль добился своего и снижает накал. Это ведь тоже демонстрация силы – способность управлять детонатором! Правда, Путин обещает Западу, что Кремль будет определять, где будет проходить «красная черта». У Кремля действительно есть еще один способ ответить Западу – пустить каток по недовольным россиянам. Это ли не остроумно: заставить российское общество платить за западные назидания.

И что дальше? Приходится напомнить: уже несколько американских президентов пытались осуществлять в отношении России политику «двойного трека»: сдерживать Москву, одновременно сотрудничая с нею. Каждый раз «качели» заканчивались обострением. Ибо несовместимость системных принципов оказывается сильнее общих заинтересованностей.

В ситуации сокращения ресурсов влияния Кремль будет вынужден все больше полагаться на силовые инструменты – как внутри, так и вовне. Даже не из-за упоения силой, а в силу отсутствия других способов убеждения. Но опора на силу и шантаж силой будет подрывать изощренный механизм существования системы – за счет использования ресурсов Запада. Тактические успехи нередко оплачиваются стратегическим провалом.

Скорее всего и в этот раз диалог России с Западом закончится холодным дождем. Но каждый новый срыв будет повышать риски, переводя эскалацию напряженности на новый уровень и повышая цену, которую приходится за нее платить.

А потому будущее тревожно.