30 лет назад Валентина Ивановна еще надеялась на счастье

Эта свадьба была в последних числах августа, когда по коридорам школы еще гулял приятный запах свежей побелки-покраски, а деревянные полы были настолько отмыты до блеска, что по ним страшно было ходить. Свадьба была в столовой Савинской школы №1. Да-да, именно в столовой учительский коллектив обычно и справлял скромные свадебные торжества. И поминки - тоже. (Поминки по маме, кстати, потом были в этой же столовой). Замуж выходила приятельница моей мамы - учительница младших классов Валентина Ивановна. Молода, как говорится, была не совсем молода (ну, как немолода - чуть за тридцать, но по советским меркам уже, конечно, некондиция). Жених - «Лешик» - как называла его невеста, был отнюдь не учительских кровей, но это не мешало всем радоваться за Валентину Ивановну. Она была из тех, кто приехал в наш поселок по распределению после педучилища, да, так и остался. Будучи незамужней (а одиноким, как вы помните, предоставлялось общежитие), она лет десять в общежитии сахарного завода и прожила, пока ей наконец-то не дали маленькую квартирку в учительском доме без водопровода. И тут, наконец, «Лешик».

Я была уже в том возрасте, когда в качестве ребенка на учительскую пьянку меня брать было уже поздно, но и еще рано, чтобы я была зрителем, поэтому я помню лишь их свадебную фотографию в нашем альбоме. Валентина Ивановна была в длинном белом плате с небольшим веночком в волосах.

Они жили хорошо и ладно,и это был тот случай, когда люди говорили: «Наконец-то Вале повезло».

Спустя несколько месяцев после их свадьбы в первых числах мая я вернулась с классной экскурсии в Белгород и Прохоровку. Про прохоровское сражение уже ничего не помню, а, вот, в Белгороде я тогда купила расческу с деревянной ручкой и маргарин в коробочке, потому, что у нас с коробочках ничего не продавалось.Расческу моя тетя Таня потом потеряла на речке, а коробочка у нас была много лет.

Мы вернулись уже почти в девять вечера, а ключа у меня не было и я вынуждена была пойти к маме в школу, где она была в трудлагере. От дома до школы - минут десять. Дорога пролегала через парк, мимо поселкового клуба, музыкальной школы и детской библиотеки. Я бежала по парку, в котором деревья еще были очень большие, небо было беременно дождем и все никак не могло разродиться. На улице было темно и неуютно. А возле клуба мне стало еще и страшно - на площадке перед зданием стояло около десяти огромных автобусов и много-много мужчин среднего возраста. Страшно было потому, что мужчины стояли молча. Около 200 человек стояли и молча курили. Они были теми, кого потом назвали «ликвидаторы», но, не исключено, что в тот момент они об этом еще не знали.

Чуть поодаль от всей толпы стояли Валентина Ивановна с Лешиком. Они смотрели друг на друга и держались за руки. Нет, она не билась в истерике и не рыдала, она просто еще надеялась на счастье.

Лешик вернулся достаточно скоро, и умер потом еще быстрее, хотя и были задействованы все медицинские возможности: от больницы в Харькове - до бабы-знахарки в Залимане. Он просто «сгорел», как говорили потом. Похоронили его накануне годовщины их свадьбы. Валентина Ивановна враз постарела лет на двадцать. Счастья не получилось.

30 лет назад 200 мужчин не знали куда они едут. 30 лет назад Валентина Ивановна еще надеялась на счастье. 30 лет назад я бежала по парку, где деревья были большими.

Источник: Facebook