Что значить быть государством

Проблема безопасности - это не только вопрос военной безопасности, евроатлантической интеграции, или отношений с Российской Федерацией; прежде всего, это вопрос государственного и национального строительства.

Nation builds a new state. Почему в Польше получилось? Потому что Польша потратила весь 20 век на формирование своей национальной государственности, нации. И действительно, когда открылось окно возможностей после Бархатной революции, распада СССР, в Польше существовал национальный консенсус. Но главное даже не в том, что был национальный консенсус. Мы видим, что и в Украине сейчас тоже появляется консенсус относительно евроатлантической интеграции. Курс на евроатлантическую интеграцию будет зафиксирован в коалиционном соглашении. Но проблема в другом. В чем фундаментальная проблема Украины как молодого государства, возникшего на территории пост-империи?

Во-первых, скажу непопулярную вещь, - Украина еще не была государством, а была частью пост-империи. Что такое империя в отличие от государства? Это размытые границы административные, территориальные, ментальные, лингвистические, культурные и т.д. В этом смысле мы «размытая» страна. Хотя 20 лет мы декларировали независимость, мы оставались встроенными в постсоветское пространство. В 1991 году мы расстались с СССР, но не расстались с Россией. Это означает, что у нас нация и территория не совпадают - территория шире.

Какие здесь есть варианты? Или территория становится более адекватной национальной общности, то есть она уменьшается, тогда увеличивается национальное единство. Смотрите, Крыма нет, на Донбассе выборы не состоялись - коммунистов в Раде больше нет. А если бы Крым и Донбасс принимали б участие в выборах, они бы набрали 5%. Обломки Партии регионов смогли набрать на выборах 10%, но если бы эти регионы участвовали в выборах, регионалы набрали б гораздо больше. То есть территория становится меньше, но нация становится стабильной, появляется национальное единство. И здесь уже можно делать выбор без всяких «но» в пользу коллективной безопасности в рамках НАТО и евроинтеграции, любых отношений с Таможенным союзом и так далее.

С другой стороны, если территория шире, чем нация, тогда есть проблемы со строительством национального государства. Многонациональное государство не имеет такого единства как национальное. Многонациональному государству нужно думать о децентрализации, внеблоковости и так далее. Поэтому сейчас главной для Украины является проблема государственного и национального строительства. Возвращаясь к польскому опыту, поляки потратили столетие на национальное строительство, и теперь это одна из самых успешных стран Европы. Она стала органичной, неотъемлемой частью Евроатлантического сообщества и европейской семьи. Перед нами еще долгий путь.

Еще один важный момент. Россия фактически отпустила Польшу, ментально рассталась с поляками. А с Украиной Россия ментально пока не собирается прощаться. Более того, сейчас Россия ведет политику реваншизма не только на постсоветском пространстве, но и вообще во всем мире. Поэтому она будет делать все, чтобы в Украине не сложилось мощное национальное сообщество в рамках всей территории, которая осталась нам после распада Советского Союза. Россия будет заставлять нас сделать выбор: или территориальная целостность в обмен на внеблоковость, на дружественную политику в отношении Российской Федерации, или война.

Но если мы выбираем четкий евроатлантический курс, то нужно понимать, что впереди у нас 10 лет очень серьезной работы и над внутренними реформами, и над реформами оборонного сектора. Для этого нужен политический консенсус, консенсус элит и общества. Бонусов сразу не будет. Нужно понимать, что это очень тяжелая работа на перспективу. Чтобы через 10 лет Украина могла не только подать заявку на членство в НАТО, ЕС (это мы можем сделать в любой момент), а чтобы эту заявку рассматривали серьезно. Чтобы тогда и НАТО, и ЕС поняли, что Украина не принесет им проблем, что ее не нужно защищать, что она не будет усложнять или обострять их отношения с Российской Федерацией.

Это касается перспективы. А что сегодня? De facto мы в состоянии войны. Причем эти войны разные - гибридная война, информационная война, различные политические спецоперации, отчуждение отдельных территорий, которые Россия будет использовать в качестве револьвера у виска украинской государственности. Сегодня нам нужна полноценная национальная безопасность, нужно делать ставку на то, что называют военное государство. Речь идет о перевооружении, внедрении новых технологий, новой военной логистики, но для этого нужна сильная экономика. Для того чтобы тратить 5% ВВП на оборону, и чтобы это была солидная сумма, нужно чтобы была сильная экономика и сильный военно-промышленный комплекс. Другого пути нет.

Есть еще третий вариант - гипотетический. Его тоже можно рассматривать. Это такая общая коллективная безопасность, которая касается всего европейского континента. Но в сегодняшнем состоянии, в котором находятся отношения ЕС и РФ, НАТО и России, на это надеяться не стоит. В любом случае мы должны понимать, какие сложности стоят перед нами. Мы фактически находимся на стыке, на фронте столкновения двух военно-политических блоков - НАТО и ОДКБ, двух торговых блоков - Европейский Союз и Таможенный Союз, и двух цивилизаций. И здесь нам, в конечном счете, выбирать не приходится или мы становимся прифронтовым государством на переднем крае новой гибридной холодной войны, или мы будет искать какие-то другие варианты для укрепления нашего украинского государственного существования. Украина должна выйти из этой полосы кризиса единым, национальным, безопасным государством. Главное в государстве - это безопасность, если государство не выполняет эту функцию, то тогда это государство не имеет смысла.

Политолог Вадим Карасев, по приглашению Института мировой политики, выступил на публичной дискуссии «ЕС, НАТО … Как гарантировать безопасность?» в Одессе.

Дискуссия проводились в рамках проекта «Стратегический дискуссионный клуб в регионах» при поддержке правительство Норвегии, международной организации «Интерньюс» и Агентства США по международному развитию (USAID).