Вадим Колесниченко: Что бы ни решила партия, я не проголосую за евроинтеграционный пакет

В Партии регионов, всегда славившейся своей сплоченностью, же несколько лет идут процессы, свидетельствующие о том, что пресловутая монолитность дала трещину. Ни для кого не секрет, что базовый электорат ПР более склонен к пророссийскому вектору развития Украины, в то время, как партийные лидеры, облеченные властью, в силу определенных геополитических соображений вынуждены приближать Украину к Евросоюзу. Место главной «пятой колонны» Кремля осталось вакантным.

Однако, как известно, свято место пусто не бывает. Поэтому некоторые представители партии власти отправились в свободное плавание, пытаясь заполнить этот вакуум, заодно наращивая свой собственный рейтинг у пророссийского электората.

В числе таких «регионалов» Олег Царев и Вадим Колесниченко. Формально они до сих пор остаются верными партии Януковича, однако в последнее время их деятельность все чаще идет в разрез с официальной позицией власти. Самый свежий пример – зарегистрированный Колесниченко законопроект об изменении внешнеполитического курса Украины, уже попавший под критику одного из спикеров «регионалов» Михаила Чечетова.

О том, что за бунт в рядах Партии регионов готовит прокремлевское крыло Вадим Колесниченко рассказал в интервью «Главкому».

В редакции «Главкома» была жесткая дискуссия: стоит ли предоставлять площадку таким политикам, как вы. Не будем скрывать, наше издание видит будущее Украины в кардинально ином ракурсе, чем вы. И накануне возможного подписания соглашения об Ассоциации с ЕС тиражировать заявления политиков, которые тянут Украину в обратном направлении, не хотелось бы. Но мы решили, что баланс мнений необходимо соблюсти. Однако некоторые вопросы могут быть для вас неприятными.

Пожалуйста.

Вы зарегистрировали в парламенте проект закона об изменении внешнеполитического курса Украины. В то же время и президент, и правительство, которое сформировано вашей партией, настаивают на том, что Украина должна двигаться в сторону Европы. Причем они настроены на саммите в Вильнюсе подписать Соглашение об ассоциации. Как вы планируете отстаивать свою позицию среди соратников?

Давайте начнем с того, что и президент, и правительство Украины действуют исключительно в рамках законов Украины и Конституции, поэтому они выполняют то, что предписано законом – а другого они и сделать не могут. Парламентарий, в отличие от них, более свободный человек, и он может предлагать обществу или парламенту те или иные версии изменения законов. Я предложил свое видение изменения закона о внешней и внутренней политике. Я не предлагаю пути в сторону Таможенного союза, американского союза. Я все же предлагаю вернуться к основе основ – Конституции Украины, где четко и однозначно в соответствии с мировой практикой указано, что властью у нас является народ. Любые действия, связанные с изменением суверенитета нашего государства мы обязаны совершать исключительно после определения воли народа, то есть референдума. Вопрос о выборе пути развития украинского народа ни разу не обсуждался. Это точка зрения группы политиков, не более. К тому же эти изменения в законе появились буквально несколько лет назад.

То есть вы сейчас хотите сказать, что Виктор Янукович и правительство идут против воли народа? Ведь этот вопрос не был обсужден на референдуме.

Я еще раз вернусь к началу нашего разговора. Президент и правительство действуют исключительно в рамках закона и Конституции и выполняют то, что предписано законом – законом об основах внутренней и внешней политики. Не они этот закон принимали, закон принимал парламент.

-- «Языковой закон» написан в либеральных европейских формах, он никого ни к чему не принуждает

Если ваш законопроект не пройдет – вы планируете какие-то шаги протестного характера? Пойдете против линии партии? Выйдете из фракции?

Естественно. Дело в том, что я предложил вопросы после того, как ощутил реальное давлении со стороны американского Конгресса, со стороны Европарламента, и понял сопротивление всей фракции, например, большей части общества против тех евроинтеграционных законов, которые нас пытаются принудить проголосовать. В частности, вопрос однополых отношений, так называемой дискриминации. Он однозначно осужден Украинской православной церковью, его осуждала наша фракция и его не поддерживает население Украины. Однако это вопрос, который нам почему-то объявляют частью «дорожной карты» в евроинтеграции. Поэтому я об этом говорил в марте, в мае… делал официальные заявления, мы проводили круглые столы. В первую парламентскую неделю презентую в парламенте и массовым тиражом распространю по Украине брошюру о результатах обсуждения закона о недискриминации и моего проекта о запрете или пропаганде однополых отношений, направленной на несовершеннолетних. Потому что это вопрос принципиальный. Люди, которые ко мне обращаются с этим вопросом, – им все равно, будем ли мы с Москвой, Брюсселем, Пекином или Вашингтоном. Их интересует вопрос принципиальный – они категорически возражают против того, чтобы подобные евроинтеграционные устремления разрушали основы духовности, то бишь семьи и нашего общества, чтобы с евроинтеграцией государства произошла потеря государственности как таковой. Поэтому я и выступаю – как государственник, как человек, который защищает интересы представителей украинского общества, который говорит, не стесняясь, о том, что нас пытаются маргинализировать и превратить в кучку отщепенцев. Поэтому какую бы линию партия не избрала – я никогда не проголосую за закон о недискриминации и не буду поддерживать те проекты законов по евроинтеграции в том пакете, который нам предлагается европейским сообществом.

Неужели в Украине нет более глобальных проблем, чем борьба с сексуальными меньшинствами или, скажем, за статус русского языка?

А я с вами согласен! Я считаю, что этот закон мы не должны голосовать. Я не считаю, что это вопрос, который является принципиально ключевым в евроинтеграционных устремлениях. Но если его превратили в ключевой – то, значит, это важно. Но не нам, а тому, кто пытается уничтожить основы духовности нашего общества. А я против этого, безусловно, выступал, выступаю и буду выступать.

Другой ваш законопроект предусматривает усиление ответственности за вандализм - речь о разрушении памятников, в частности Ленину?

Дело в том, что недалекие люди начали войну с памятниками. И делают это публично и демонстративно. Это, опять же, разрушает основы правосознания общества. Все делается вседозволенным. После этого говорить о правовой культуре, объединяющих нравственных идеях для государства и нашего народа – бессмысленно. Поэтому чем жестче мы таких людей будем карать – тем больше шансов, что удастся сохранить единым наше общество.

Правильно ли я вас понимаю: вы против того, чтобы разрушали любые памятники – как Ленину, так и Бандере или Шухевичу?

Все, что разрушается вопреки интересам и воле той или иной общины (если памятник установлен по воле какой-то общины, в первую очередь местного органа самоуправления) и это противоречит закону Украины – это, безусловно, должно быть наказано.

Как вы оцениваете эффективность «языкового закона», автором которого вы являетесь? Российские аналитики, близкие к Кремлю, оценивают его сдержанно, настаивая на том, что он не принес пользы ни русскому, ни украинскому языкам. Об этом в интервью «Главкому» заявлял и руководитель научно-исследовательских программ Черноморско-Каспийского центра Эдуард Попов.

Слава богу, хоть один адекватный появился человек, который высказался адекватно в части закона, о котором мы с вами говорим. Закон об основах языковой государственной политики никогда, ни одним своим словом, ни одной своей буквой не ставил вопрос о защите русского языка. Это законопроект европейского уровня об основе защиты права человека в собственном государстве на защиту своего родного языка. Он направлен на исполнение международных обязательств Украины, то есть Европейской хартии региональных языков, языков меньшинств. Это первое. Второе: этот закон не дает приоритета ни одному из языков. Потому что отдельной статьей, номер 5, если мне не изменяет память, закона указано, что единственным государственным языком есть украинский, который является обязательным. Почему-то все «мудрые» оппоненты даже не удосужились прочитать ни закон, ни эту статью, а поливали помоями и автора, и проект закона, который стал законом. А закон написан в, скажем так, либеральных европейских формах, он никого ни к чему не принуждает, он определяет пакет инструментов, которые можно использовать, если права нарушены.

Оценить результативность закона можно. Он сработал процентов на сорок, в отношении тех статей, которые были статьями прямого действия и были распространены на территорию всей Украины. Это вопрос языка рекламы, вопрос получения лицензии на телерадиовещание, для средств массовой информации это сработало сразу и никаких проблем не было. А дальше мы столкнулись с дремучей невежественностью чиновников и непониманием смысла этого закона. Поэтому приходится методично при получении жалоб, когда люди не могут сами этот вопрос решить, поправлять тех или иных чиновников либо проводить судебные процессы. Самая большая неудача – это то, что Министерство образования не сумело обеспечить единообразное понятие формулировки, где сказано, что родители детей, которые отправляются в детский сад, школу либо учебное заведение, в обязательном порядке должны написать заявление – на каком языке они хотят, чтобы обучался, воспитывался ребенок. И Министерство здравоохранения, конечно, безобразно отнеслось к этому. Поэтому пришлось несколько раз обращаться в прокуратуру, в результате появилась инструкция к лекарствам с аннотацией. Будем бороться, пока не будет соответствовать стандартам.

-- Заявления Москаля – это бред сивой кобылы

Как вы оцениваете торговую войну, устроенную Россией против украинских производителей? Это совершенно не похоже на стратегическое партнерство, о котором нам не устают напоминать в Кремле.

Сложно назвать часть действий дружественными, однако таможенные войны, которые несколько лет сотрясают отношения между Россией и Украиной, связаны с нерасторопностью то ли наших, то ли российских чиновников. Например, так называемые сырные войны. Все стараются превратить это в политический скандал. На самом деле же Россия сохранила для себя ГОСТы и ОСТы, а Украина их не сохранила, и каждый производитель производит свою продукцию в соответствии со своими внутренними стандартами. Эта продукция при пересечении границы попадает под запретительные меры, которые российский чиновник обязан выполнить, иначе он попадет под уголовную ответственность.

Но что, сложно согласовать эти стандарты? Либо подтянуть свои стандарты под то, что принимает покупающая сторона? Ведь мы же когда к себе запускаем товар – мы его проверяем на соответствие нашим санитарным нормам. И разве не было обнаружено пальмовое масло в сырах украинского производства? Поэтому был определен ряд заводов, которые свободно после этих войн продолжают работу с Россией.

Что касается нынешней ситуации – уже все разобрались. Проблема чисто бюрократическая была, связанная с тем, что несколько лет назад, когда начинались действия по определению территории Таможенного союза – неоднократно и в виде инструктивных писем, и заявлений, и рекомендаций нам были направлены сообщения о том, что будет изменена форма документов, форма пересечения границы для этих товарных групп. Ну, ведь очевидно же, ведь это простые экономические реалии! Мы этого не сделали, почему-то посчитали, что чаша эта минует нас. Вот сейчас урегулировали вопрос, и он опять выходит на адекватное отношение.

То есть вы считаете, что это вина нашего правительства – в том, что оно не согласовало с Россией новые реалии?

Я же говорю – вина в том числе и производителей. Ведь не правительство же торгует с Россией, торгуют предприниматели, предприятия. Мы точно так же не допускаем товар, который не соответствует нашим внутренним стандартам. Если мы вольемся в ЕС – мы будем выполнять их стандарты, и к нам будут застревать товары из России, которые не будут соответствовать нормативным документам общеевропейского образца.

А не кажется ли вам подозрительным, что эта таможенная война вспыхнула как раз накануне саммита в Вильнюсе?

Саммит будет в ноябре, а конфликт возник в августе. Я думаю, это никак не связано.

Геннадий Москаль и Леонид Грач упоминали о том, что в 90-х годах вы в Крыму носили вышиванку и разговаривали на украинском языке. Правда ли это?

Говорю сразу: бред сивой кобылы. Есть такое сказочное существо – тролль. Это по поводу комментариев. Москаль приводит примеры, о которых ему якобы известно – о тех годах, когда я не был в крымском парламенте. Любой желающий может поднять как минимум стенограммы крымского парламента и крымского совета, где я выступал исключительно на русском языке, потому что надо быть полным идиотом, чтобы для стопроцентно русскоязычной среды выступать на языке, который она не понимает.

Вы когда-то заявляли, что ваш отец сгорел в танке в 43-м, однако сами вы родились лишь в 1958-м. Как так могло случиться?

В танке сгорел мой дед, Колесниченко Корней. Могила его найдена была благодаря помощи российской стороны три года назад. Он похоронен в городе Каменец Брестского района Беларуси.

Мне сложно комментировать больных людей, которые на протяжении двух лет эксплуатируют свое хамское отношение к памяти людей, которые погибли во время Великой отечественной войны. Что я еще могу сказать?

В прошлом году вы провели масштабный тур по Украине, представляя свою книгу. За чей счет было осуществлено издание и проведен тур, ведь это стоит не дешево?

У меня была презентация четырех книг. Каждая конкретно финансировалась из разных источников. Все они украинские, деньги поступали на счета по безналичному расчету, все это проверяется нашими налоговиками, моими коллегами по парламенту либо предпринимателями со всей Украины. И я этим горжусь.

О каком порядке сумм идет речь?

Я представлял ежегодные отчеты о работе правозащитного движения «Русскоязычная Украина». В год расходы по моей организации, по-моему, до двух-двух с половиной миллионов гривен.

Ряд ученых, в частности Пер Андерс Рудлинг, Тимоти Снайдер, Гжегож Россолинський-Либе, обвинили вас в плагиате и использовании без разрешения их трудов в своих книгах. Как вы объясните это?

Они меня ни в чем не обвиняли. И я этим троллям, которые от их имени выступали в интернете, однозначно сказал: я с удовольствием готов ответить в суде на вопрос о плагиате. Потому что плагиат – это использование чужого труда в своем научном труде без ссылки на первоисточник. То, что я публиковал – это называлось перепечаткой работ этих авторов, где в аннотации приводились их биографии, справки об их деятельности. И в каждой статье поступало сопровождение о защите их (ученых, – «Главком») прав авторским правом. Поэтому глупость, которую пытались раздуть на протяжении нескольких лет – она меня, конечно, тешит. Это говорит о чем? О том, что не могут бороться с теми идеями, которые были представлены иностранными авторами. Поэтому в борьбе против издателя, то бишь меня, признали, что правда – она не горит. И я очень благодарен тому, что эти исследователи работали в этом направлении, работают и продолжают работать. И перепечатку изданий иностранных авторов в части исследования Великой отечественной войны мы будем постоянно повторять. Как результат – меня пригласили для участия в международном антифашистском форуме в Софии, где я буду представлять Украину, по-моему, в начале декабря месяца.

Однако же эти ученые в блогах писали о том, что вы использовали их работы без разрешения. Как быть с этими претензиями?

Эти материалы были получены из открытой печати, из интернета. Когда человек размещает свой материал в интернете, то любой, даже не будучи юристом, прекрасно понимает, что это материал – для всеобщего пользования.

В этом вопросе есть еще морально-этическая сторона. Если авторы против публикации – почему бы не убрать материалы из ваших книг?

Значит, получается, что для американских читателей эту правду можно давать, а для украинского читателя ее давать нельзя? Следовательно, наверное, можно предположить, что авторы обманули кого-то? Значит, там у них неправда? Значит, они боятся, что их могут в фальсификации истории обвинить? Какой другой аргумент может быть, какая морально-этическая сторона? Это научная работа, отправленная обществу.