Андрей Ермолаев: Назначение премьера от оппозиции будет ошибкой

Политолог Андрей Ермолаев последние четыре года возглавлял Национальный институт стратегических исследований. Эта структура призвана выполнять функцию мозгового центра украинской власти. Формально так и было. Эксперты Института готовили важные документы, программы и обращения для главы государства. Но на практике кипы бумаг с довольно здравыми идеями редко получали практическую реализацию.

Ермолаев ушел со своей должности сразу же после того, как в отставку был отправлен глава Администрации президента Сергей Левочкин. Этим известный аналитик засвидетельствовал, что и дальше остается в команде Левочкина и свое будущее тесно связывает с этим политиком.

В интервью «Главкому» Ермолаев рассказал о путях решения нынешнего политического кризиса и о своей новой работе - аналитическом институте «Новая Украина», который создается по инициативе Левочкина. Именно с этой темы и начался наш разговор.

Кому принадлежит идея создания института «Новая Украина»?

Подготовительная работа у нас только началась. Сейчас формируется состав единомышленников, которые будут создавать новые проекты «think tank» (так называемые «фабрики мысли»). «Новая Украина» - это независимая экспертно-аналитическая научная структура, которая будет работать как институт. Отличительной его чертой будет ориентация на практический продукт. Такие продукты готовы для использования при разработке экономических и политических стратегий. Идея создания института возникла из-за самого острого социально-политического кризиса в Украине за все время ее существования. Проблемы реформ, задачи модернизации, о которых так много говорили, отошли на второй план. Наша задача - готовить проекты решений в области экономики, секторе безопасности, культурной политике, и, что очень важно, сохранение широкого интеллектуального диалога о будущем страны. Речь идет о стратегических исследованиях, о проектном подходе и о проектировании новой страны, которая совершила бы интеллектуальный и экономический прорыв.

Вам не кажется, что власть в лице Виктора Януковича игнорировала работу Национального института стратегических исследований (НИСИ), который вы возглавляли. В частности, президент лишь озвучивал ежегодное послание к парламенту, но к реализации тех многих здравых идей, не доходило. Для кого будет готовить продукты Институт «Новая Украина»?

Несомненно, это государственные структуры, корпоративные структуры, особенно, если речь идет о корпоративных стратегиях в условиях трансформаций. Сейчас многие крупные компании и объединения сталкиваются с необходимостью долгосрочного планирования. Мы будем сотрудничать с региональными властями. Учитывая, что в ближайшее время будут приниматься решения о реформе самоуправления, мы будем готовы помогать в проектировании развития территорий и отдельных городов.

Финансировать Институт будет экс-глава Администрации президента Сергей Левочкин?

Да, это его воля. Он поддерживает эту идею. Дело в том, что о Сергее Левочкине чаще вспоминают как о бывшем главе Администрации президента, чем как об экономисте. Вместе с тем, он является доктором экономических наук, он участвовал в целом ряде проектов со своими публикациями, он поддерживал целый ряд изданий украинских экономистов. Он был одним из тех, кто активно поддерживал НИСИ. Его желание поддерживать интеллектуальное поле, делать инвестиции в интеллектуальные продукты, сохранилось. Более того, он один из драйверов этого проекта.

Кто еще, кроме Левочкина, будет финансировать Институт?

Это будут гранты. Мы рассчитываем на сотрудничество с ООН, рассчитываем на сотрудничество с Всемирным банком, международными фондами, структурами, которые имеют интерес к интеллектуальному продукту на национальной почве, ориентированы на культурные, исторические исследования. Есть сейчас новое начинание в рамках ООН по разработке модели мировой экономики в условиях нового климата. Думаю, наши специалисты готовы принять участие и в этой работе. Грантовая поддержка – один из способов жизни общественных организаций.

Костяк Института составят мои коллеги по центру «София» (Центр социальных исследований «София» - «Главком»), часть сотрудников перейдут из НИСИ и ряда экономических институтов. Кто это будет – вы узнаете позже.

Вы практически 4 года работали в НИСИ. Готовили главе государства множество программ, обращений. Расскажите о кухне этого процесса. О том кто и насколько вовлечен в этот процесс.

Есть формальная процедура. Ежегодное послание президента – это информация о положении дел в стране. Вместе с тем послание – это некий программный месседж, с которым глава государства выходит к народу, к парламентариям. Не секрет, что все зачитываются посланиями президентов России, Соединенных Штатов, Франции, и рассматривают их как программные выступления. В Украине послание не всегда сопровождалось выступлениями президента. Были случаи, когда президент сам презентовал послание. Было также много случаев, когда послание представляло собой только печатный документ. Подготовка послания начинается с решения главы государства. Потом формируется рабочая группа. Как правило, ее возглавляет глава Администрации президента. В эту рабочую группу входят представители экономических структур, экспертные круги, представители правительства. А научное сопровождение обеспечивают эксперты НИСИ. Аналитическая часть послания – это большая рутинная работа. Львиную долю этой работы всегда выполнял коллектив НИСИ, так было все эти 4 года. Сложнее сочетать позиции, формулировки, связанные со стратегированием развития с текущей политикой, которую осуществляет исполнительная власть. Мы с этим сталкивались всегда, да, собственно, это был один из самых сложных моментов. Те, кто привлекаются в рабочую группу, участвовали в разработке программных документов президента и правительства. И, в частности, участвуют в работе Комитета реформ (Комитета по экономическим реформам – «Главком»), в разработке правительственных программ. Очень часто их выводы, их предложения, их концепция закладываются и в президентское послание. Однако, практика свидетельствует, то, что реально делается, часто расходится с этими словами. Это главная проблема. Не случайно в 2012 году было принято решение о том, что послание становится стратегическим документом. Соответствующие изменения были внесены даже в закон. Но, как показала жизнь, для многих политиков, экспертов, президентское послание так и осталось просто справочником.

Почему к вам не прислушивались?

Я всегда откровенно говорил, что меня очень смущает падение интеллектуального уровня власти, уровня интеллектуального менеджмента, «захлебование» текучкой, превалирование оперативной работы над долгосрочной. Принимается куча программ, но никто толком не помнит, какие это программы, и не собирается их выполнять.

Низкий интеллектуальный уровень власти – это абстракция. Сергей Левочкин имел отношение к НИСИ. Если к выводам Института не прислушивались, значит, вина есть и на нем?

Не путайте слова, и не спекулируйте. Сергей Левочкин курировал работу НИСИ. Я же говорю об исполнительной власти, прежде всего. На мой взгляд, состав президентской команды 2010 – 2013 г.г. был очень сильным. Причем, во всех направлениях. И в области экономики, работал Комитет по экономическим реформам, и в области региональной политики, где работал Совет регионов, и в плане текущей поддержки президентской деятельности. Поэтому состав команды я считаю одним из самых сильных за все время. Каков будет состав новой администрации, я еще не знаю, посмотрим.

Давайте перейдем к внутриполитическому кризису. Начинается очередная сессия Рады. Станем ли мы свидетелями рождения нового большинства?

Не нужно создавать в Раде большинств. Нужно достичь компромисса по вопросам, которые нужно решить, и проголосовать за это. Из настроений и понимания ситуации все смешалось, лучше не спекулировать на том, свой ты, или чужой, а лучше сформулировать минимум вопросов, которые нужно решить срочно. Речь идет о подготовке политической реформы, о формировании переходного правительства, о срочном принятии решения о реформе самоуправления. Нужна работа над реформой правоохранительных органов, наведение порядка с бюджетной политикой. Я думаю, что это то меню, вокруг которого депутаты могут объединиться и голосовать, независимо от того, назовут они себя большинством, или не назовут. Ведь большинство моментально политизирует ситуацию.

А как же Майдан, ведь люди не требовали «формирования коалиционного правительства», они хотят отставки Януковича?

Подождите. Не путайте Майдан как территорию и Майдан как движение. Огромное количество людей вовлечено в протестные акции. Не меньше людей вовлечено в акции поддержки власти. У всех этих людей кроме лозунгов, которые не слышат с разных трибун, есть набор требований и вопросов, на которые власть пока не ответила. С одной стороны, несомненно, нужно вести диалог и не только с политическими лидерами. Нужно вести диалог с теми, кто представляет майданное движение на площадях. Там есть лидеры общественных организаций, студенческих клубов, к ним нужно идти. И власти нужно сейчас формировать полномочную группу от президентской команды, от действующего Кабмина, от парламента для этого. Нужно думать, как реализовать те лозунги, за которые постоянно голосует Майдан. Но одновременно с этим, понимая, почему люди протестуют, парламент обязан отреагировать на очевидный вопрос: провести реформы системы правоохранительных органов, политреформу, утвердить техническое правительство – это очевидные проблемы, о которых говорят все.

Однако и президенту, и тройке оппозиционных лидеров удобнее договариваться в более узком кругу. Охватить весь Майдан непросто.

Конечно. Была попытка политически приватизировать Майдан. Это запутало людей, часть людей оттолкнуло, что, кстати, привело к радикализации Майдана. Те участники протестов, которые не согласились с таким вот назначенным политическим лидерством, ушли в радикальное крыло. Потому что они не получали адекватных ответов от власти, и особенно, от правоохранительных органов, сталкиваясь с жестокостью, грубостью. Там (на Грушевского – «Главком») работали законы социального дарвинизма. На удар – удар, на дубинку – палка и пошло-поехало.

Кто должен нести ответственность за радикализацию Майдана?

Большая доля вины лежит на представителях правоохранительных органов. Но и радикальное крыло отвечает за то, что оно навязывает Майдану милитаризацию. Разум должен быть с двух сторон.

Но ведь на Грушевского действовала из тех влиятельных групп Майдана, с которыми, по вашему мнению, президенту также нужно вести диалог!

Я считаю, что и с ними нужно садиться за стол переговоров и их приглашать в том числе.

Президент предлагал Арсению Яценюку пост премьера. Насколько эта кандидатура компромиссна для власти и оппозиции?

Мне кажется, что появление в будущем обновленном правительстве политических лидеров, которые занимают оппозиционную нишу – будет ошибкой. Нельзя превращать компромисс вокруг правительства в качели, кто против кого, кто победил, кто проиграл. Мне кажется, что у всех парламентских политических сил есть кандидатуры. Или можно их найти вне парламента, которые могут обеспечить хороший профессионализм этому составу, которые будут готовы вести диалог и с участниками Майдана, и выступать перед парламентом. Их нигде не будут освистывать. Нигде не будет ощущения, что их кто-то победил. У такого правительства должен быть набор конкретных задач и ограниченный срок работы. А вот попытка представить это как договоренность власти и оппозиции будет воспринята обществом крайне напряженно.

Кто должен найти эту компромиссную кандидатуру?

Президент должен внести кандидатуру. Но внесение должно быть результатом широких консультаций, и с парламентом, и с общественными организациями. Их тоже нужно пригласить на переговоры. Возможно, даже провести какое-то рейтинговое голосование.

Но пока все выглядит как замкнутый круг. Президент с лидерами оппозиции не встречается, решений выхода из ситуации мы не видим.

Набор того, что нужно решить быстро – очевиден. Даже по многим вопросам есть проекты решений. От правоохранительных органов до реформы самоуправления есть проекты решений, концепции, программы. Вопрос состоит в воле, в готовности признать, что нужно сделать шаг назад.

Кому?

Всем сторонам.

Готовы ли они?

Это вопрос, по-моему, не ко мне.