Михаил Добкин: Я не хочу жить в «ХНР»

Один из самых раскрученных символов прошлой власти Михаил Добкин после провальных для себя президентских выборов снова возвращается в большую политику. Добкин прошел в новый парламент по списку неожиданно выстрелившего «Оппозиционного блока». Опорная база этого политического проекта, считающегося правопреемником Партии регионов, находилась в этот раз в родной для Добкина Харьковской области.

Возвращение в парламент для бывшего губернатора с его специфическими харизмой и бекграундом – не худший вариант продолжения политической карьеры.

Оппоненты и «майдановцы» могут припомнить Добкину многое – и позирование в футболке «Беркут» во время кровопролитных событий в Киеве, и предложение перенести столицу в Харьков, и «браво» в адрес Путина, и проведение «Съездов депутатов Юго-Востока», которые многие расценили как сепаратистский шабаш… Уже после смены власти Добкин был арестован, содержался в СИЗО. Потом его выпустили под домашний арест, но, в итоге, дело было закрыто.

Этот разговор оставил двоякое впечатление. С одной стороны, Добкин признает часть своей вины в нагнетании ситуации и расколе страны, с другой – кажется, что он не очень понимает свою роль в новых реалиях. Когда привычное для Харькова обливание неугодных зеленкой кажется уже просто воспоминанием из какой-то очень далекой прошлой жизни.

-- «Яценюк у меня раньше вызывал самые позитивные эмоции»

Где вы пропадали после президентских выборов?

Да нигде не пропадал – в Харькове был. Для меня политика – это возможность маневрировать между законом и обещаниями, которые раздаешь людям. Чем искусней политик, тем он меньше преступает закон и выдает меньше невыполнимых обещаний. А как можно маневрировать, когда с одной стороны нет закона, а с другой – сдвинулись границы обещаний, которые сейчас раздаются так легко?

Да ну ладно, раньше не раздавались обещания?

Конечно, раздавались, потому что политики – это люди, которые обещают. Но есть какие-то коридоры дозволенного. Юлия Владимировна, которая когда-то казалась самой бесшабашной, по сравнению с новыми людьми – просто ребенок.

Это вы о ком? Яценюк и Порошенко – новые люди?

Сегодня для меня они новые и открывшиеся заново. Петра Порошенко я знаю и по Верховной Раде, и по работе в разных правительствах, когда я с ним соприкасался и как мэр, и как губернатор. Я принимал в Харькове Яценюка, и у меня он всегда вызывал самые позитивные эмоции, невзирая даже на то, что в моем понимании его внешний образ не всегда соответствовал заявлениям, которые он давал. Но сегодня я заново для себя открыл этих людей и не могу сказать, что то, что я вижу, доставляет мне удовольствие. То, что происходит в стране, далеко от идеала. Мне кажется, что сейчас мы находимся на самом негативном полюсе – начиная от ситуации с Крымом, Донбассом, заканчивая экономикой.

Вы хотите сказать, что во всем это виновата нынешняя власть?

Виноваты все, и я с себя вины не снимаю. Часть вины лежит на всех политиках, которые последние 10–15 лет были то ли в правительстве, то ли в Верховной Раде, то ли в органах местного самоуправления.

Раз все эти люди виноваты, то, может, им отойти от активных дел, а не лезть опять в Раду? И такие претензии, в основном, как раз вашему «Оппозиционному блоку» предъявляются.

Тем, кто это говорит, я могу сказать одно – пробуйте. Если получится, значит, правда на их стороне, а победителей не судят. Если же не получится, то они натворят очень много беды. Я это вам говорю с позиции бывшего мэра первого после Киева города и бывшего руководителя одной из крупнейших и сложнейших областей страны. Когда говорят, что нет денег и технологий, это полбеды. Самой большая проблема – это кадровый голод, когда некого назначать на руководящие должности. Сейчас под закон о люстрации подвели всех, кто работал в облгосадминистрациях. Ну ладно слетел губернатор – он больше политическое лицо, но у него же были замы по направлениям. Я вот когда-то не мог в области найти зама по сельскому хозяйству и пришлось ставить человека, отвечающего за экономику, опыту которого я доверял и знал как состоявшегося в бизнесе человека. Он полгода учился, пригласил кучу специалистов, платил «репетиторам», которые учили его различать жука-долгоносика от какой-нибудь другой гадости, пожирающей урожай. И сегодня этих людей как ножом срезали. Я, даже несмотря на то, что нахожусь в оппозиции к нынешней власти, не критикую руководителя области, потому что знаю, как там тяжело, и еще тяжелее из-за того, что они на работу не могут взять кого хотят. Но посмотрите, кто сегодня в Харьковской области занимает посты заместителей губернатора – это люди, которые у нас не проходили на должности руководителей департаментов. Честность и профессионализм не определяется тем, с кем и в какой период ты работал. Это путь в никуда, причем даже если бы мне предлагали, я бы никогда не работал с этой властью. Но есть люди, которые не служили Януковичу или Ющенко, а работают в государстве Украина и не портят кашу. А их всех под нож пустили.

-- «Не берусь судить, сколько стоят «вышки Бойко»

«Оппозиционный блок» в Харьковской области победил во всех округах. Это означает, что здесь больше всех не любят власть?

«Оппозиционный блок» в Харькове не знал никто, в принципе, как и по всей стране. Считаю, что показали мы достойный результат, который будем стараться улучшить на местных выборах – будет это «Оппозиционный блок», Партия регионов или новая сила. Хотя обычно на местных выборах партии набирают меньше, чем на общенациональных. Нас с Геннадием Кернесом давно знают. Поэтому здесь совокупность многих составляющих – и недовольство властью, и голосование за «своих».

Но почему здесь это недовольство властью выше, чем, скажем, в Запорожье, хотя эти регионы всегда засчитывали в один условный «бело-голубой» пояс?

В Запорожье при Януковиче был такой Анисимов, который с ума свел весь город и близлежащие районы. И область, раньше стабильно поддерживавшая Партию регионов, поэтому сильно сдала в поддержке. А у нас не было ни Анисимовых, ни других «смотрящих». И кстати, возьмите в Запорожской области тот же Бердянск – там поддержка «Оппозиционного блока» была 46 %. Это на сегодняшний день такой политический подвиг.

Для вас этот результат стал сюрпризом?

По ходу кампании думал, что возьмем больше. У нас реально очень много голосов отобрали в Донецкой и Луганской областях путем запугивания людей, которые не пошли на выборы. Даже в таких усеченных областях мы могли набрать гораздо больше.

Почему в Харькове не запугали, а там запугали?

Там война, у нас все-таки меньше бегает по городу людей с оружием. Посмотрите, как проголосовал Чугуевский район, особенно в районе Башкировки, где проживают представители Нацгвардии и добровольческих батальонов – там был один из самых высоких процентов нашей поддержки. Люди устали от этих пьянок и стрельбы.

Список «Оппозиционного блока» – это солянка людей Ахметова, Фирташа, Левочкина и Медведчука. Не слишком разношерстная компания? И как вы сами туда попали?

Честно говоря, не уделял бы сейчас внимания принадлежности к различным группам. Если мы хотим сохраниться как оппозиция, то должны быть единой командой. Я был сторонником сохранения Партии регионов и считал, что надо либо идти на выборы самим, либо не идти вообще. В итоге, было принято решение, что мы не идем.

Кем принято? Отцами-основателями?

Президиумом политсовета. Это не было кулуарным решением, была очень серьезная дискуссия.

На этапе создания «Оппозиционного блока» рассматривалось, что его может возглавить Тигипко, с которым у вас своя история отношений по президентским выборам.

Тигипко выдвинул требования, которые были неприемлемыми – сказал, что лично будет определять, кто будет входить в список. Также он сказал, что будет единоличным лидером «Оппозиционного блока», а у нас лидера нет. Бойко – просто первый номер.

А почему Бойко, а не Вилкул или Шуфрич?

С опытом пребывания в исполнительной власти с Бойко мало кто сравнится. К тому же, он один из лучших переговорщиков с Россией по газу.

А шлейф «вышек Бойко» не смущает?

Шлейф можно придумать любому человеку. Не берусь судить, сколько стоят те вышки. Самое обидное, что они остались на территории, которая нам не принадлежит. Но в чем бы нас ни обвиняли и какие бы сепаратистские статьи не вешали, пока мы были во власти, Крым был у нас и Донбасс был весь, а не обрезанный.

Насколько известно, в списке «Оппозиционного блока» на седьмом месте изначально присутствовал Медведчук. Куда он потом делся?

Я не встречался во время кампании с Виктором Владимировичем и не разговаривал с ним по телефону. Как и вы, знаю, что он в какой-то степени, может, через того же Шуфрича принимал участие в каких-то неглобальных решениях. И я ни разу не видел его фамилии в списке. Были люди, которые сначала были в списке, а потом исчезли – Женя Геллер, который решил идти по мажоритарке, Николай Левченко самостоятельно принял решение не идти, хотя мог бы быть в списке. Когда Партия регионов приняла решение пропустить выборы, я дал пресс-конференцию, уехал на рыбалку, чувствовал себя свободным счастливым человеком. Но раздался звонок, мне пришлось встречаться с коллегами и принять решение все-таки участвовать в кампании.

А кто был инициатором создания Блока уже после того, как все было решено с Партией регионов?

Я был категорическим сторонником того, чтобы не идти на выборы, а тот же Шуфрич до хрипоты в горле настаивал, что мы должны идти. Причем он готов был объединяться даже с теми, с кем вчера не разговаривал.

Типа Левочкина.

Когда победила позиция не идти, которой придерживался я, все остальные переговоры о создании блока проходили без меня.

Такое ощущение, что вас чуть ли не заставили пойти в список.

Меня никто не мог заставить документы сдать. Просто я услышал аргументы, которые оказались сильнее, чем мои.

Проекту Сергея Тигипко предрекали в начале кампании более успешную судьбу, чем осколкам Партии регионов. Почему, считаете, у «Сильной Украины» ничего не вышло?

Тигипко совершал целый ряд системных действий, которые рано или поздно должны были привести к его политическим похоронам. Он еще может где-то избраться по мажоритарному округу, войти в какую-то политическую силу, быть назначенным на какую-то должность. Но как системный политик, которому я очень симпатизировал, когда он занял третье место на президентских выборах, он закончился. Помню, когда Тигипко был вице-премьером, а я работал губернатором, он приехал к нам с рабочей поездкой. А он очень демократичный: в том правительстве было два человека, которые категорически запрещали их пышно встречать – он и Колесников. И у нас с Тигипко перед самым отъездом состоялся разговор в ресторане без чужих ушей. Я ему тогда сказал, что Янукович партией не занимается, Азарову некогда, а ей занимаются люди, которые уже ушли на пенсию из исполнительной власти. Иногда мне приходили из центрального партийного офиса такие письма, что мне было стыдно, что мои сотрудники должны читать это. И я предложил ему тогда возглавить Партию регионов. Если бы он в тот момент подхватил партию у Азарова, не было бы всего, что произошло после 2012-го года.

А что – ему кто-то это предлагал, кроме вас?

Есть вещи, которые не предлагают. Нужно было прийти к Януковичу и поставить вопрос ребром.

-- «Оппозиционный блок» – это временная сила»

Сколько мажоритарщиков пополнит ваши ряды в Раде? Фамилии уже можете назвать?

Добкин Дмитрий Маркович (брат, - «Главком»). Больше не знаю, я не собиратель мажоритарщиков.

Но в любом случае ваша фракция не будет влиять на принятие решений.

У нас уже были мегафракции, которые решали то, что им говорил Янукович. Кстати, за закон о люстрации проголосовали те, кто сам себя люстрировал, потому что без голосов ряда депутатов от Партии регионов этого закона бы не было. Вот и зачем нам такие вот фракции нужны? Вот наберем мы сейчас тех, кого набирает в свою группу Виталий Хомутынник, у которого цели, скажем так, неполитические. Но мы хотим решать политические вопросы.

Какие?

После выборов мы еще ни разу не собирались. Сейчас очень много людей занято отстаиванием результатов в Донецкой и Днепропетровской областях. Думаю, максимум в середине этой недели мы соберемся и обсудим, сколько нас есть. Власть же сейчас сама себя плеткой бьет, когда говорит, что мы не возьмем в коалицию тех, кто голосовал за законы 16 января.

Будет по-другому – их возьмет в свою группу тот же Хомутынник, которого поддерживала на выборах харьковская городская власть, и они периодически будут торговаться со всеми.

Раньше в Верховной Раде были особи, которые мигрировали из фракции во фракцию только потому, что за это платили. Я-то сам их поменял пять, но по идейным соображениям (смеется). Но были и такие, кто приходили к нам, брали деньги, потом на что-то обижались и уходили во фракцию того же Губского, чтобы тот мог прийти к Кучме и сказать, что вот у меня есть люди, которые могут вам помочь, но взамен вы дайте что-то. Сегодня на эту конъюнктурщину наложилась такая составляющая, когда поведение человека будет определять понимание собственной физической безопасности. Киев – это же не Харьков для тех, кто не является ярым сторонником национал-патриотических идей. И эти депутаты не пойдут, на мой взгляд, ни к Президенту, ни к нам, ни к Виталию Хомутыннику, а останутся внефракционными и решения будут принимать не коллегиально, а каждый за себя. По непринципиальным вопросам, конечно, будут как-то кучковаться, но, скажем, за изменения в Конституцию каждый будет голосовать самостоятельно и ждать звонка от Президента или премьера с просьбой. Поэтому не думаю, что так легко соберут фракции те, кто имел их в предыдущем парламенте. Виталий Юрьевич – очень опытный администратор, который кожей чувствует политическую опасность. Но он не создает идеологическую фракцию, она создается по другим критериям и под другие задачи.

Можно подумать у вас с идеологией все хорошо. Просто кричать, что мы против власти – это не идеология.

Согласен. Раньше было две идеологических силы – коммунисты и «Свобода», и если нам приходилось прибегать к определенным действиям, чтобы собрать людей на митинг, то к ним на митинги люди шли сами из своих идеологических соображений. И я считал, что такие люди как Тигипко могли заняться выработкой нашей идеологии.

И кто у вас сейчас будет заниматься разработкой идеологии?

Мы не можем сейчас заниматься разработкой идеологии. «Оппозиционный блок» – это временная политическая сила, собранная под конкретные выборы. Я еще не знаю, в каком формате мы пойдем на местные выборы, которые по значимости для себя ставлю выше, чем парламентские.

Так чем конкретно будет заниматься ваша фракция в парламенте и лично вы?

Исходя из того, что вы несколько раз подчеркнули, что мы не можем повлиять на итоги голосований, одной из главных задач вижу предоставление через парламентскую трибуну альтернативных от власти точек зрения и решений. Понятно, что реализовать их у нас нет возможности, но каждая победа куется не в день голосования, а на следующий день после предыдущих выборов.

-- «Мы все время пытались сделать людей врагами»

Многие у нас, да и в России, наверно, считают вашу партию пророссийской. Она как-то коммуницирует с Москвой, с тамошними политиками?

Это нас внутри Украины считают пророссийской силой, россияне нас до такого почетного звания не возвышают.

Вы считаете его почетным?

В кавычках. Для россиян наше участие в выборах – это легитимизация всех незаконных вещей, которые, по их мнению, происходят в Украине. И любая критика «ДНР» и «ЛНР» для них – это поддержка действующей власти. Я вот получаю большое количество звонков от российских телеканалов, радиостанций, Интернет-изданий с приглашением приехать и дать интервью. Но не езжу туда – я категорически не поддерживаю украинскую власть и готов критиковать ее здесь, но не в России, Польше или Америке. Любые нападки на действующую власть за пределами нашей страны – это палка в колесо самому себе. Я не хочу жить в «ХНР» или как оно там будет называться. И я вижу, что происходит с людьми, которые уехали из Донецка и Луганска. Поэтому, не поддерживая власть, я не собираюсь биться с ней с помощью представителей других государств. Но мы же не сможем поменять соседей и нашу общую границу с Российской Федерацией. И жители Харьковской области относятся к России по-другому не потому, что Украину не любят, а так сложилось – там родственники, друзья, язык один. Что ни говори, Украина в этих границах – все-таки искусственно созданная территория, и, к сожалению, политики, и я в том числе, не работали на то, чтобы использовать наши различия как многообразие. Мы все время пытались эту разность подчеркнуть и сделать людей врагами. Это было банальное узкое мышление – мы тут живем, нам тут избираться и пофигу, что они там чувствуют. И там точно так же мыслили.

Для меня Одесса сгорела не тогда, когда сгорел Дом профсоюзов, а когда я начал читать комментарии в Интернете – почему мало сожгли, про майские одесские шашлычки и все остальное. Я считал себя в чем-то циничным человеком, как все политики, но к этому оказался не готов. Я допускаю трагические совпадения, что не хотели никого убивать, а просто так получилось, но, тем не менее, надо наказать виновных. Но нет – если общество требует сжигать и убивать, то сколько бы виновных мы не нашли, для нас они будут виновные, а для кого-то герои, которые пострадали за правое дело. Мне этот Ленин до лампочки, но нельзя таким способом его сносить. Пришло бы время – и люди нового поколения сами бы убрали его, как мы убрали памятник борцам за революционный Харьков.

Так восстанавливать памятник Ленину на площади будут?

Однозначно, он будет стоять на своем месте, пока не будет принято законное решение о его сносе.

И кто будет этим заниматься?

Есть хорошие люди. Чтобы вы знали, его же украли, а мы нашли. Там не хватает многих частей. Кстати, когда его пилили, люди полностью знали всю конструкцию памятника – пилили в тех местах, в которых и нужно было.

А зачем его восстанавливать, если он мало кому нужен?

Принцип.

А его из принципа опять начнут валить.

Не начнут. Мы его восстановим тогда, когда свалить его таким образом будет нельзя. Либо как вариант – подготовим его к восстановлению и проведем большие общественные слушания. Может, люди скажут, что были против его сноса, но и восстанавливать его уже не нужно.

-- «Харьков мог вспыхнуть гораздо раньше, чем Донецк и Луганск»

Ваши однопартийцы избегают называть конфликт на Донбассе российско-украинской войной. Ваше личное мнение – какова роль России в конфликте на Донбассе?

Сегодня те, кто навязывает через пропаганду именно такое видение ситуации на Донбассе, делят все на белое и черное, своих и чужих. Причем если ты заявляешь, что ты вот с этими, то моментально предаешь других. Мне безразлична судьба тех, кто называет себя «дэнээровцами» и «элэнэровцами», в смысле вооруженного конфликта. Хотя надо понимать, что все эти «моторолы» – обычные работяги, которые представить себе не могли, что станут успешными командирами. Но кто дал им шанс не делать того, что они сейчас делают?

Когда говорят, что мы вернем Крым, то у меня вопрос – что возвращать собрались? Территорию или людей? Так вы оказались настолько м…ками, что не увидели, как от вас ушли люди, а полуостров просто уплыл за ними. А Донецк вы пытаетесь освободить от оккупантов, а х…чите людей и инфраструктуру, будто вас вообще ничего не интересует. Что возвращать собрались? Плюс делают страшнейшие заявления, причем их делают люди, имеющие прямое отношение к Президенту, а он их не одергивает. Я не представляю, что было бы со мной при Януковиче, если бы я вышел и сказал то, что Луценко.

Про «Лугандон»?

Если бы я сказал, что во Львовской области живут одни г…ны, потому что они встретили Януковича оскорбительными кричалками, то Янукович разорвал бы меня на три тысячи маленьких добкиных.

И с кем вы предлагаете власти договариваться о судьбе тех территорий? С «Моторолой»?

Когда все это только начиналось и Порошенко еще не был президентом, Ахметов, я и многие другие люди говорили, что прекратите стрелять, а садитесь и разговаривайте. Нас обвиняли в предательстве – Ахметова заклеймили позором, мне кричали, что я сепаратист… В итоге, все завершилось переговорами, которые проводил уже Порошенко, при этом он обещал закончить войну за несколько недель. Ведь почему в моем родном Харькове проголосовали за Порошенко? Потому что все, в том числе, я, надеялись, что он сможет прекратить войну.

Вы тоже за него голосовали?

Нет, конечно, но надеялся на него. А сейчас он потерял в Харькове 20% меньше, чем за полгода. На мой взгляд, у Порошенко, когда он стал Президентом, было четыре варианта поведения. Первый – устроить настоящую бойню за территории, второй – чуть придавить, показать силу и сесть за стол переговоров, третий – ввязаться в бой, получить и сесть за стол переговоров и четвертый – ввязавшись в войну, потерпеть в ней поражение. Четвертый вариант отбрасываем, первый – бесперспективный, потому что воевать с Россией в нашем положении очень тяжело, оставался второй и третий. Ему надо было еще до Илловайского котла и болезненных по потерям поражений наших войск тогда, когда они заняли Славянск, Краматорск, Дебальцево, сесть за стол переговоров. Причем допускаю, что у него было бы очень много критиков, но ему надо было выйти на телевидение и объяснить свое политическое решение даже в ущерб рейтингу. А так он выбрал самый неудачный третий вариант – россияне или «дэнээровцы» дали физический отпор, уничтожили огромное количество людей…

Почему в Харькове не удалось расшатать ситуацию так, как в Донецке и Луганске, хотя попытки были? Говорили, что этого не допустили ваш давний недруг глава МВД Аваков, для которого это было принципиально, бывший командующий Нацгвардии, а сейчас министр обороны Степан Полторак, вообще харьковские элиты, которые в отличие от донецких и луганских, заблокировали такой сценарий…

Аваков за пределами Харькова, но у него тут губернатор, все главы администраций, милиция… Все, что получил здесь «Народный фронт», они получили не благодаря Авакову, а благодаря одной из лучших рекламных кампаний и, наверно, наличия в их рядах определенных героев для тех харьковчан, которые нас не поддерживают. Выбор министром Полторака – это, как по мне, на сегодня самое сильное кадровое решение Президента. Я знаю его как руководителя здешней Академии внутренних войск – это очень высокий профессионал, порядочный и честный человек, что в наше время является большим достижением. Но при всем этом он не мог тогда принимать в силу разных обстоятельств каких-то решений.

Думаю, Харьков мог вспыхнуть гораздо раньше, чем Донецк и Луганск, но в том, что этого не произошло – огромная заслуга всей громады и, наверно, выдержка многих политиков. Вот если бы у нас состоялась «ХНР», то кто бы ей руководил? Меня пытались обвинить в том, что я. Но если считать это шуткой, то, наверно, одним из самых больших руководителей тут был бы ваш коллега господин Долгов (один из харьковских идеологов «Русской весны», журналист, скрывающийся в России – «Главком»). Так широко я его узнал уже только после известных событий, а до этого он был для меня одним из журналистов. Есть журналисты-грантоеды, которые живут на деньги США, а есть те, которые живут на деньги Российской Федерации. Причем из-за того, что американские гранты всегда были больше, те журналисты выглядели чуть-чуть приличнее, чем те, которые жили на деньги россиян. Это маргинальный человек, ничего из себя не представляющий. Вот приведите его сюда и пусть он поруководит Харьковской областью – Балута покажется просто суперпрофессионалом. Этого не произошло – и это очень хорошо.

И уже не произойдет?

Зарекаться в наше время нельзя. Но очень маловероятно, что это произойдет. В марте-апреле у людей был очень серьезный внутренний протест по поводу того, что происходило в Киеве, когда там пришли к власти те, кого тут никогда в жизни бы не допустили.

Но судя по результатам вашей партии, сейчас этот протест тоже есть?

Если бы я выходил с позиции, что вы нас поддержите, а мы отсоединимся, мы набрали бы не 32 %, а процента три. А мы людям обещали другое. Вот, допустим, прогнали мы вооруженных людей и вернули Донбасс, но как дальше строить взаимоотношения?

То есть лучше изолировать эти территории, окопаться тремя рядами обороны и жить дальше?

Я так не скажу. У Донбасса есть три варианта развития. Первый – быть отдельной территорией, но это не принесет им счастья. Никаких инвестиций, ноль перспектив у молодых людей, дипломы нигде не котируются… Второй – присоединиться к России, но там они тоже не будут счастливы. И третье – быть в составе Украины. Но у человека при этом должна быть работа, уверенность в будущем для своей семьи – среднестатистический европейский набор жизненных ценностей. При этом Донбасс должен чувствовать уважение со стороны Украины, чтобы их не называли «даунбасом», дебилами и «лугандонами», иначе он никогда не будет счастлив. Для этого нужно не просто помириться, а стать на колени друг перед другом, выплакаться, обняться...

-- «Януковичу нужно было выйти к пацанам-«беркутятам» и стать рядом с ними»

Вы признаете свою вину в нагнетании ситуации. Если бы вы знали, что такое произойдет с Донбассом, то вели бы себя иначе? Все эти «антифашистские» съезды с георгиевскими ленточками, «Полтаву фашистам не отдадим», снос мемориальной доски Шевелева и грызня у Шустера по этому поводу…

Это все происходило в другой стране и другом мире. Политик – это человек, который словами работает как землекоп лопатой. Сегодня это закончилось. Георгиевская ленточка – это не признак сепаратизма и разъединения страны, а только лишь некий символ, связанный с 9 мая.

Ленточки – ленточками, но в обиход очень быстро вошли слова, что там фашисты, а тут антифашисты и пошло-поехало. Эта риторика во многом и привела к тому, что имеем.

И моя риторика в том числе. Но вот что скажу – Янукович при всех его межигорьях был не способен убивать. Если сейчас перевернуть ситуацию и представить, что обидившаяся Галичина начала бы отделяться, Янукович не дал бы команду стрелять. Он может быть во многом негативным человеком, но он не убийца. И «Небесная сотня» – это обязательная глава в прописанном сценарии. Скажу вам, что я был одной из кандидатур на назначение главы Администрации Президента после отставки Левочкина. У Клюева было больше причин занять эту должность и он ее занял. И сегодня, все проанализировав и перекрутив в голове рассказы Януковича, мои разговоры по телефону с Азаровым хочу сказать: если бы этот расстрел был связан с Януковичем, уже давно бы все расследовали.

Так кто стрелял-то?

Не буду оригинальничать, но ситуация подходила к той точке, когда появилась необходимость в сакральных жертвах. Ведь Янукович 21-го февраля полностью капитулировал и спекся не потому, что подписал для себя что-то вредное, а потому что потерял авторитет среди своих главных сторонников. И даже если бы его не вынесли вперед ногами, многие уже начали искать пути зарождения отношений с теми, кто придет вместо него. Тогда логично, что за этим сценарием стоит тот, кому нужна была не отставка Януковича, а его сметение. Думаю, Янукович понимал, что его подталкивают к убийствам, за что он будет навсегда проклят и заклеймен. Он отказался от этого варианта и просто убежал. Теперь он тоже проклят, только менее страшно. А ему нужно было выйти к этим пацанам-«беркутятам», стать рядом с ними и, может быть, сложить голову. Может, его бы арестовали. А так я уверен, что стрельбу на Майдане устроили те, кто был на стороне оппозиционной тройки.

Перед тем как убежать, Янукович приезжал в Харьков. Коломойский говорил, что он хотел толкнуть тут какую-то важную речь, но ему помешали Добкин и Кернес. Как именно?

22 февраля был съезд депутатов местных советов всех уровней Юго-Востока. 21-го ночью Янукович удрал из Киева, потому что сняли охрану с президентской Администрации. С Межигорья на вертолете он прилетел в Харьков. А съезд невозможно было приготовить за один-два дня, организационная часть любого съезда – это месяц, ну хотя бы неделя. Но неделю назад Янукович еще плотно сидел в кресле и не мог предположить, что через неделю ему придется ехать организовывать съезд Юго-Востока. То есть у нас было обычное мероприятие, связанное с тем, что Кабинет министров не работает, АП самоустранилась, а людей лечить надо, детям еду раздавать надо… И мы собирались встретиться на уровне руководителей обладминистраций, облсоветов и депутатов. Мы же приняли резолюцию, что берем на себя управление территориями, пока киевская власть не разберется, кто там у них главный. Но это не отделение территорий, мы ничего не нарушили.

Игорь Валерьевич действительно звонил и говорил – ребята, не совершите ошибок. Ко мне 21-го вечером приехал Женя Червоненко и отговаривал меня проводить съезд, говорил, что у нас все отберут и мы будем прокляты. Последний довод у него был, что мы подставим всех евреев и евреев будут из-за нас убивать. Потом он начал через моего отца меня убеждать. В итоге, мы провели все, что хотели провести. Янукович действительно рвался туда приехать и выступить. Но я понимал, что депутаты могут его забросать тапками – он уже настолько всех раздражал своей нерешительностью и сдачей власти. И мне понадобилось больше десяти звонков ему, чтобы убедить не ехать. Но не потому, что он собирался объявлять себя главой Юго-Востока, а потому что мы уже за ним не готовы были идти.

А что он хотел объявить на этом съезде?

Он же считал себя президентом Украины, приехал в Харьков впервые в жизни без программы. А президент же не может приехать и нигде не появиться. Я его встретил, мы с ним разговаривали почти всю ночь, потом он ушел спать, а я, не спавший, поехал встречать людей со всей страны. Но все-таки убедил его не ехать на съезд, сказав, что не смогу обеспечить безопасность.

Он сказал вам, что собирается покидать страну?

Я когда-нибудь в мемуарах напишу, что он говорил. У меня складывалось впечатление, что он говорит так, будто его не выгнали с Банковой, в Киеве ничего не происходит, а ему подчиняется вся милиция. Я и боялся, что он на съезде выступит в духе, что у нас все хорошо и по плану, а люди его просто пошлют. И хорошо, что 22 февраля произошло то, что произошло – у меня не осталось внутри осадка, что я куда-то убежал от своих людей. Мне, правда, пришлось вечером увезти свою семью в Россию, потому что мне на телефон каждые три секунды приходили сообщения с угрозами. И СБУ дала мне информацию, что моих детей собираются выкрасть. Поэтому я их увез и 23-го вернулся в Харьков. После этого я два раза летал в Москву, 7-го марта меня пытались не пустить обратно и 11-го марта арестовали.

Дело уже закрыто?

Закончился срок, в течение которого мне должны были предъявить обвинение. Они ничего не нашли и все экспертизы проиграли.

Наверняка представителям вашей силы устроят под Радой горячий прием. Боитесь ли вы мусорной люстрации?

Это же не люстрация, а акт запугивания. Поэтому если со мной так постараются себя повести, я постараюсь себя защищать всеми доступными средствами.