Виталий Чудновский: Разделение Тимошенко и Турчинова было неизбежным

Хотя Виталий Чудновский был депутатом трех созывов, нельзя сказать, что он был очень заметной фигурой – минимум законодательных инициатив и пламенных выступлений. О чем говорить, если главным информповодом, благодаря которому вспоминали о Чудновском, стал его роман с коллегой по парламенту Юлией Левочкиной. Если в первые два своих депутатских созыва он попадал в парламент по спискам «Батькивщины», то в 2012-м места в списке Объединенной оппозиции Чудновскому не нашлось и он победил как самовыдвиженец на одном из округов Киевской области. Причем не стеснялся использовать в своей кампании фотографии на фоне Тимошенко. Благо, таких было достаточно – за Чудновским прикрепилось негласное прозвище «телохранителя» Юлии Владимировны. В последнее время кулуарами парламента ходили разговоры о его ухудшившемся здоровье. Сам Чудновский об этом говорит неохотно, но в разговоре упоминает, что одним из основных его занятий сейчас является внедрение новой вакцины от рака.

В сентябре Чудновский решил пойти в составе «Айдара» добровольцем в зону АТО, параллельно неожиданно решив избираться по 200-му округу Черкасской области, который считает «своим» бывший «регионал» Антон Яценко. Предсказуемо проиграл, заняв лишь третье место, хотя за ним и стоял бренд «Блока Порошенко». О том, зачем пошел на выборы, как оценил возвращение Тимошенко в политику, в каких отношениях с Левочкиным, редко дававший интервью Чудновский поговорил с «Главкомом».

-- «Я не видел смысла соваться на округ Яценко»

Почему в свое время вы оказались именно в «Батькивщине»? Потому что вас привел туда ваш друг Виталий Чепинога?

Одновременно и Чепинога меня привел, и счастливый случай. В 2004-м году мы, как все, вышли на Майдан, ничего не понимали, никого не знали и я был не знаком с Тимошенко. В то время у нас была структура, которая занималась охранной деятельностью, и к нам обратились люди с просьбой охранять Дом профсоюзов. Мы тогда взяли на себя все функции охраны Майдана и таким образом познакомились с Тимошенко, даже больше с Турчиновым, потому что он отвечал за все эти вещи. Я занимался вопросами безопасности лидера, нашего партийного штаба, организацией съездов, взаимодействием с СБУ и милицией… Я координировал все эти действия, но никогда не был личным охранником Тимошенко – это «звание» прикрепил ко мне Сережа Лещенко. Хотя я никогда не стеснялся этого и не считал оскорблением, но я пришел в «Батькивщину» абсолютно самостоятельным человеком со своим бизнесом. Потом пришел Андрей Кожемякин, который до этого возглавлял отдел «К» в СБУ, и начал отвечать за внутреннюю безопасность внутри партии, потому что она очень быстро росла и в ней происходили различные процессы.

Насколько часто Тимошенко угрожала опасность?

У нас мониторилось очень много информации, особенно на выездных мероприятиях – много было сигналов, что готовится покушение. И были настолько серьезные мероприятия, когда мы садились узким штабом и настаивали, чтобы Юлия Владимировна надела специальный бронежилет. Но надо отдать ей должное – она не боялась и никогда его не надевала. Даже были моменты, когда все ее убеждали во главе с Турчиновым, она говорила: «Ну, хорошо, выйдите, я сейчас надену», а потом я замечал, что она просто прятала его под кресло.

Почему разногласия в «майдановской» команде тогда проявились так быстро?

Я считаю, что это неправильно было. Уверен, что и Юлия Владимировна переоценила многие вещи и сейчас понимает, что не надо было вступать в постоянные перепалки с Ющенко. Мы тогда спустились в дрязги. И я, и Виталик Чепинога, и другие были категорически против этого, но что было, то было. И вопрос не только к нам, но и к Ющенко – мы же прекрасно понимаем, что началось новое заигрывание с олигархами и все, чего добился Майдан, очень быстро было слито.

Сейчас не то же самое происходит?

Немножко другая ситуация. Я, честно говоря, не хотел идти на последние выборы и сообщил об этом своим ребятам и громаде в Белой Церкви. Не видел никакого смысла в них участвовать и говорил это абсолютно честно Петру Алексеевичу в парламенте еще до того, как он стал Президентом. Был уверен, что необходимо сначала решить вопрос на востоке страны, а потом идти на выборы. Но время показало, что они, наверно, были нужны, чтобы привести какую-то новую команду.

После того, что я увидел на востоке в составе «Айдара», я понимаю, что мы получили такую прививку, что никто больше в этой стране не сможет узурпировать власть и что-то сделать с этим народом. Те, кто сейчас воюет, – это элита нашей страны.

Есть опасность, что сейчас как раз военные узурпируют власть, решая, что куда пускать, что не пускать, как мы сейчас видим.

Необходимо, чтобы добровольческие батальоны вошли в состав либо МВД, либо ВСУ. В том же «Айдаре» все считают, что должна быть жесткая дисциплина. И если она будет, то добровольческие батальоны будут выполнять только боевые задачи, а не заниматься остановкой машин или еще чем-то.

К «Айдару» мы еще вернемся. Почему вы пошли на неизвестный вам 200-й округ, где явным фаворитом был небезызвестный Антон Яценко?

У меня был откровенный разговор с Петром Алексеевичем, и он сказал, что хотел бы, чтобы я пошел на этот округ. Я удивился: я же не был там никогда, к тому же, Яценко этот округ засеял деньгами, понимая, что округ за спиной – это, в какой-то мере его безопасность. Он старался там и бабушкам помогать, и электричество проводить, параллельно с местными договаривался. Я не видел смысла туда соваться да и ценности к тому моменту были другими – когда в казарме просыпаешься от того, что ребята кричат после контузии, когда работает зенитная установка и ты понимаешь это все близко и ярко, то у тебя происходит существенная переоценка вещей. И я Петру Алексеевичу сказал, что не хочу потому-то и потому. Он говорит – я потому тебя и прошу, потому что ты не хочешь, мне нужен кто-то сильный, который не возьмет денег, не будет бояться идти разговаривать с людьми. И я пошел, понимая, что это безнадежно, но не бессмысленно.

А вы не думали, что вас использовали, чтобы не выглядело, будто Порошенко слил округ под одиозного Яценко?

Уверен, что не так. Я же видел, что Порошенко говорит мне правду – у него к Яценко четкое отношение и он знает ему цену. Конечно, мы рассчитывали, что люди будут больше понимать ситуацию в стране и они действительно слышали меня какой-то короткий период времени. Но потом говорили – а вы знаете, нам Яценко дал мешок комбикорма. И не понимали, что за этот мешок комбикорма ребята проливают кровь на востоке. Но все равно – я пришел туда за полтора месяца до выборов и занял третье место. Так что с людьми говорить не бессмысленно. Посмотрите, что делает сейчас Олесь Доний с «Последней барикадой» – в Славянске проводили поэтические вечера, на которые семьсот человек собрали.

-- «Когда Янукович узнал, что мажоритарщики против него, он понял, что все»

Вы были с Порошенко в одной «оранжевой» команде. Могли представить, что он, а не Тимошенко, в итоге, станет президентом?

Тогда, естественно, я этого не чувствовал и был уверен совершенно в другом. Но время расставляет все на свои места, и так сложилось, что Петр Алексеевич – президент.

Насколько он поменялся с тех пор?

Существенно поменялся. Он действительно вырос в понимании себя, делает выводы из своих ошибок и достаточно эффективен. Его команда хорошая, эффективная, но необходимо ее усиливать, чтобы было больше реальных действий, а не только разговоров о них. У меня нет вопросов к Борису Ложкину или Гене Зубко, с которым мы ломали двери в Верховной Раде, когда все боялись туда прийти 20 февраля. Собралось девять человек – я, Зубко, Полочанинов, Доний, Москаль, потом приехали Еремеев с людьми, вызвали Кошулинского… И только потом пришли растерянные лидеры оппозиции, не понимающие, как что-то без них произошло. Это была та отправная точка, после которой побежал Янукович, – потому что когда он узнал, что уже мажоритарщики против него, он понял, что все. Значит, есть большинство, которое может отправить войска в казармы и прекратить ту объявленную «антитеррористическую операцию» по расстрелу людей.

Вы читаете, что о вас пишут в «Википедии»? Там написано, что вы голосовали за «диктаторские» законы 16 января.

Не читал, но надо почитать. Поднимите данные стенограммы – я не голосовал за законы 16-го. Мало того, я кричал тем, кто рядом стояли, что они с ума сошли и не понимают, что делают.

В «Википедии» про вас вообще много интересного – в частности, о том, что вы состояли в ОПГ «Рыбки».

Ну, нельзя же заткнуть рот всем – в старое время в конкурентных войнах использовали абсолютно все. Виктор Иванович Рыбалко (криминальный авторитет по прозвищу Рыбка, - «Главком») был моим другом, дальним родственником и крестным детей – вот и вся с ним связь. Никогда я не был в ОПГ и при желании через ОБОП можно все легко проследить и посмотреть. Но желания поднять документы, видимо, нет, а есть только желание написать грязь.

В «Батькивщине» вы не были плодовитым депутатом в плане законопроектов, депутатских запросов…

Запросы – это вообще глупость, они не работают. У меня было понимание того, что я должен что-то делать, но из-за партийной дисциплины наступал себе на горло. В «Батькивщине» как в большой политической силе в то время была очень жесткая иерархия касательно законопроектов – у нас был экспертный совет, который принимал решения по законам, и закон мог даже не доходить до регистрации. Быть соавтором, как многие делали, я не хотел. Да и цель моя тогда была, чтобы президентом стала Тимошенко, и мы делали для этого все.

Почему у вас разошлись дороги с «Батькивщиной»? Просто в список не поместились?

Когда объединились «Фронт змин» и «Батькивщина», практически все близкие люди Юлии Владимировны, которая сидела в тюрьме, были отодвинуты. Мищенко, Чепинога, Сочка, я…

Арсением Петровичем отодвинуты?

Не хочу говорить кем, на тот момент была команда, которая составляла список. Я задавал Александру Валентиновичу вопрос – на каком основании так поступили с людьми, которые не предали, составляли костяк партии? Он ответил, что это решение Юлии Владимировны. У меня потом было время написать ей письмо и пообщаться с ней после тюрьмы – она сказала, что это было не ее решение, но разбираться в этом сейчас нет никакого смысла. Я в 2012-м сознательно пошел на выборы самовыдвиженцем, но никогда не выходил из партии «Батькивщина». Более того, партийный сайт делали мы с Чепиногой и ребятами из пресс-службы и сохраняли все время, пока Юлия Владимировна сидела в тюрьме. Сколько его ни пытались закрыть, мы не дали. Во время кампании я не использовал бренд «Батькивщины» на бордах, но подчеркивал, что нахожусь в партии. То, что там посчитали, что я не нужен, это их дело.

Возможно, ваша «неблагонадежность» вытекала из вашей связи с Юлией Левочкиной?

Юлия Левочкина, была, есть и остается мне близким человеком. Но это никак не влияло на мои политические убеждения, более того, у нас споры были. Но я оставался предан Тимошенко, был на всех судах. Когда делали рейтинг самых оппозиционных голосований внефракционных депутатов, я был на втором месте, впереди только Ляшко и Гриценко. И был инициатором закона об освобождении Тимошенко, что можно проверить по стенограмме.

Но через Левочкину люди связывали вас с ее братом, который тогда, на секундочку, возглавлял Администрацию Януковича. Вы с ним знакомы, в каких отношениях?

Я не мог быть с ним не знаком, потому что это была семья. Но у меня с ним уважительные отношения – мы с ним достаточно редко виделись, но никогда не касались работы – ни его, ни моей.

У него действительно было особое мнение внутри власти, как он пытался потом доказать, подавая в отставку после разгона студентов?

Насколько я знаю, он подавал в отставку абсолютно искренно – у него так накипело, что дальше он это все терпеть не мог. Он – умный человек, а любой умный человек прекрасно понимал, что происходит в стране. Тем более, изнутри все было еще виднее.

Вы упомянули, что получали письма от Тимошенко, когда она сидела в тюрьме. Это было распространенной практикой?

Я получил от нее несколько писем – через Власенко, Саса, Чепиногу. Находясь в тяжелых условиях, она переживала за нас и поддерживала – держитесь и все такое.

Это был шаблон какой-то или каждому писала отдельно?

Это были отдельные письма, написанные от руки, чаще карандашом. И, сколько я помню, она никогда не жаловалась.

Тимошенко в заключении адекватно воспринимала происходящее в стране?

Думаю, не совсем и это показали первые же ее действия, когда она приехала на Майдан с речью, когда там фактически шли похороны людей. Многие в ее команде очень критично к этому относились, говоря, что категорически нельзя было этого делать. У людей тогда сильно поменялось понимание и отношение ко всем политическим лидерам.

В том, что Тимошенко, как наиболее пострадавший от того режима человек, сейчас выглядит уходящим политиком, вы видите определенную несправедливость?

Я не считаю ее уходящим политиком. Зная ее, жду очередного всплеска активности, потому что еще очень далеко от спокойной жизни. Просто, наверно, люди устали от обещаний, к которым уже привыкли и не верят. Все-таки одним из главных ожиданий от Петра Алексеевича было желание мира, а Юлия Владимировна ассоциировалась у очень многих с более агрессивной непримиримой позицией, которая многих пугала.

Порошенко все делает, чтобы настал мир, или недостаточно?

Легко судить со стороны. Но когда пытаешься поставить себя на его место, когда он знает абсолютно все вводные, которых не знают остальные, понимаешь, что ему приходиться быть большим дипломатом. И его опыт внешнеполитической деятельности ему сильно помогает. Что касается АТО, то кто-то считает, что нужно было дожимать. Но я и мои друзья, которые были и остаются там, прошедшие афганскую войну, Нагорный Карабах, прекрасно понимают, что передышка была очень необходима. Она позволила армии вздохнуть, начать перевооружение, подойти к зиме. Не готов пока давать оценку назначению Полторака министром обороны – возможно, на период менее активных действий нужен министр обороны, который умеет заниматься вопросами обеспечения армии. Но если мы собираемся выигрывать эту войну, думаю, нам нужен министр обороны, который умеет ее выигрывать. Находясь там, мы же прекрасно понимаем, кто против нас воюет – какой уровень техники, какое смертельное оружие используется против нас. Поэтому Порошенко правильно делает, когда использует комплекс мер – и дипломатический, и минские соглашения... Только ура-патриотизм – это, конечно, хорошо, но на деле он не работает.

Когда говорят, что сейчас наша армия сильна как никогда, насколько это близко к реальности?

Всегда есть вопросы, которые нужно решать, но то, что армия стала сильнее и лучше обеспечена – это правда. Армия до передышки и сейчас – это две разных армии. Плюс, наконец, в полную силу заработал ВПК.

Назначение вашего старого знакомого Турчинова главой СНБО – это удачный ход? Вообще поддерживаете с ним отношения?

У нас они и не прерывались. Считаю, это достаточно удачное назначение – как достаточно жесткий специалист и талантливый организатор, он сможет многое сделать.

Именно на Турчинова в свое время легла ответственность за начало АТО. Причем многие шутили, что «пасторы не воюют». Насколько, думаете, ему, как человеку верующему, далось это решение?

Такое решение просто не могло быть простым. Для человека, верящего в Бога, это намного большая ответственность. На тот момент, когда началось все это в Крыму и потом на востоке, у власти не было возможности ничего решать, а можно было только каким-то образом пытаться не дать ситуации развиваться быстрее. Принятие решения о начале АТО – это уже следствие того, что происходило.

Сейчас многие задним числом произносят такую логичную мысль – надо было сразу садиться за переговоры, а не получить кучу жертв, чтобы потом все равно за них сесть.

Все крепки задним умом. На тот момент другого решения не было. Никто же вообще не мог предположить, что могут быть настолько широкомасштабные боевые действия на территории Украины в 21-м веке.

-- «Считаю, что если ты с кем-то идешь, то несешь ответственность перед этими людьми и не можешь от них отказываться»

Тимошенко без Турчинова очень потеряла?

Юлия Владимировна всегда была лидером, а Александр Валентинович нес на себе всю организационную работу. Если называть вещи своими именами, то потеряла, потому что он нес на себе очень большой кусок работы.

Их «развод» должен был состояться рано или поздно?

Наверно, да, потому что Турчинов вырос как политик, и на волне последних событий в стране он принимал решения на уровне главы государства. Это разделение было неизбежным, потому что два лидера пошли каждый своим путем.

Вы можете со стороны оценить то, что сейчас происходит в «Батькивщине», которая решила омолодиться за счет многих «старичков»?

Я вообще считаю, что если ты с кем-то идешь, то несешь ответственность перед этими людьми и не можешь от них отказываться. Это сила, которая позволила тебе стать тем, кем ты есть, потому что никто самостоятельно ничего в этой жизни не стоит.