Российский политолог Белковский о плане Путина, будущем Донбасса и гранате в Киеве

Принятые Верховной радой в первом чтении поправки в Конституцию Украины в части децентрализации были необходимы Киеву для демонстрации выполнения условий Минских договоренностей и последующего обвинения в их несоблюдении России и подконтрольных Кремлю ДНР и ЛНР. Если эта задумка удастся, и Запад признает Москву виновной в невыполнении «Минска-2», санкции против РФ будут усилены. О сценариях развития ситуации на Донбассе, роли украинцев Олега Сенцова, Александра Кольченко и Надежды Савченко в планах Владимира Путина и многом другом в интервью корреспонденту «Апострофа» Артему Дехтяренко рассказал российский политолог и публицист Станислав Белковский.

Станислав Александрович, 31 августа, после принятия Верховной радой в первом чтении поправок в Конституцию Украины в части децентрализации власти, возле стен парламента произошли массовые беспорядки. Как на это отреагировали в России? Получилась ли «сочная картинка» для российских СМИ?

Россия — понятие растяжимое. Путин отреагировал одним образом, а я — другим. Единой позиции по этому поводу в нашей стране нет. Официально Кремль охарактеризовал ситуацию как подтверждение того, что ситуация в Украине является неуправляемой, и нового Майдана можно ожидать со дня на день. Оппоненты официальной кремлевской позиции считают, что, конечно же, ничего хорошего не произошло, но и катастрофы также. Моя личная позиция сводится к тому, что поправки в Конституцию в основном принимаются с целью продемонстрировать Западу, прежде всего США, которые формально не участвуют в урегулировании конфликта, а также Германии и Франции, которые в нем участвуют, приверженность Киева Минским соглашениям. Это нужно для того, чтобы создать почву для демонстрации нарушения договоренностей, подписанных в столице Беларуси, со стороны России и де-факто, в политическом и военном смысле, подконтрольными ей ДНР и ЛНР. Это ничего существенно не меняет в государственном устройстве Украины. Поэтому, безусловно, кидать гранату не нужно было. Это была провокация с далеко идущими негативными последствиями.

Если все действительно пойдет по описанному вами сценарию, что РФ и самопровозглашенные республики предстанут как стороны, не выполняющие условия Минских соглашений, то как, по-вашему, на это отреагирует Запад?

Если Россия будет признана Западом виновной в невыполнении «Минска-2», то вполне возможно, что в отношении РФ будут усилены санкции. А поскольку срок выполнения некоторых пунктов Минских соглашений истекает 31 декабря, то новые ограничительные меры могут ввести уже в январе 2016 года. Если, конечно же, не случится каких-нибудь совсем драматических эксцессов, типа прямого военного вторжения России в Украину.

На прошлой неделе произошло несколько знаковых событий. Среди прочего, хотелось бы отметить приговор украинцам Олегу Сенцову и Александру Кольченко. Вы были в числе тех, кто назвал такое решение показательным и подписал петицию об освобождении осужденных. Каковы шансы, что руководство страны прислушается к просьбам россиян?

К этой петиции никто не прислушается. Я думаю, что это понимают все, кто ее подписывал. Люди пошли на этот шаг, включая меня, для очистки совести. Если Путин найдет, на что он может их обменять, то есть какие уступки от Запада он может получить в обмен на освобождение Савченко, Сенцова и Кольченко, то тогда он может пойти на какие-то соответствующие шаги. На правовое или юридическое переосмысление приговора рассчитывать пока не приходится.

Как вы считаете, на какие уступки он рассчитывает? Что-то вроде признания Крыма российским?

Да, такого типа. Он еще сам об этом не знает. Путин хочет выйти с Западом на переговоры по этому вопросу. Впрочем, Запад пока на них не идет. Возможно, глава Кремля потребует также ослабления или отмены санкций.

То есть, он открыт к предложениям международного сообщества?

Он и сам может предложить. Просто сейчас нет такого переговорного формата, в рамках которого могут состояться подобные переговоры.

Существует ли возможность того, что Сенцов, Кольченко и Савченко будут просто помилованы? В знак доброй воли, так сказать.

Путин может помиловать их только в случае, если будет знать, что в обмен на это сделает Запад.

Как на приговоры отреагировала широкая общественность. В частности, те, кто поддерживают Владимира Путина и «находятся на крючке» российского телевидения?

Среди тех, кто выступает в поддержку Путина, это было воспринято нормально. Поскольку официальная позиция федеральных телеканалов состоит в том, что в Украине творится полный кровавый хаос, у власти находятся «фашисты», «хунта» и, соответственно, Савченко, Сенцов и Кольченко — яркие представители этой «хунты».

Есть ли в приговоре Сенцову и Кольченко еще какой-то скрытый мотив?

Да. Такие решения обычно направлены на достижение нескольких целей. Первое — создать пространство для торга с Западом, а второе — запугать всех, кто захочет пойти путем Сенцова и Кольченко.

Перед 1 сентября на Донбассе установилось относительное перемирие. Значительное улучшение обстановки констатируют как представители официального Киева, так и самопровозглашенных республик. Как долго, по-вашему, продлится режим «тишины» на востоке Украины?

Он будет сохраняться до визита Владимира Путина в Нью-Йорк, где он примет участие в юбилейном заседании Генеральной Ассамблеи ООН (в конце сентября — начале октября, — «Апостроф»). Но если возникнут некие непредвиденные эксцессы, ситуация может обостриться и до того.

А чего следует ожидать после визита президента России в США?

Это будет зависеть от итогов данного визита. Путин — не стратег, а тактик. Никакой стратегии нет. Решения могут меняться по нескольку раз в день. Поэтому сейчас бессмысленно прогнозировать, что будет после визита Путина в Нью-Йорк. Если за это время он выйдет на какой-то переговорный формат, который его устраивает, тогда будет смягчение ситуации. Если он будет подвергаться обструкции со стороны западных лидеров, а также окажется перед лицом возможного усиления санкций, тогда его позиция станет более жесткой. В таком случае можно будет ожидать возобновления боевых действий.

Говорит ли нынешняя обстановка на Донбассе о том, что планы Кремля в отношении этого региона изменились? Что руководство РФ могло задумывать изначально?

Изначально ничего не планировалось. Как я только что сказал, никакой стратегии нет. Сейчас задача Кремля — сделать так, чтобы де-факто эти территории были под контролем России, но финансировались Украиной. Чтобы они формально входили в состав Украины, но фактически были подконтрольны РФ. Вот такой план. По мнению Путина, Минские соглашения являются юридической канвой реализации этого замысла.

Некоторые эксперты говорят, что Россия настолько пострадала от экономических санкций, что уже сейчас руководство страны готовит пути к отходу с Донбасса. Что по этому поводу думаете вы?

Нет. Я с этим не согласен. Путин по своему психотипу не тот человек, который под внешним давлением будет принимать унизительные для него решения. Он, скорее, будет предпринимать контрпродуктивные шаги, но не те, которые его унижают.

Каким вы видите дальнейшее развитие событий на востоке Украины?

Будет продолжаться превращение этой территории в черную дыру. То есть приднестровский сценарий, только в гораздо худшем варианте. В Приднестровье есть полноценная государственность, а я не уверен, что ее удастся создать так называемым ЛНР и ДНР.

Что в нынешней ситуации могут сделать украинские власти и страны Запада, чтобы изменить ситуацию на Донбассе к лучшему?

Это зависит не от украинских властей, а от позиции США и Европейского союза. В первую очередь, США, ведь именно с ними Путин ищет договоренности по этому вопросу. Его больше всего раздражает, что Барак Обама не идет с ним на контакт. Он будет пытаться установить этот контакт в Нью-Йорке.

Чего он может добиваться от президента США?

Я об этом говорил много раз: Путин добивается возвращения в Ялтинско-Потсдамский мир. То есть он грезит о договоренностях с США и Евросоюзом о разделе сфер влияния.

А насколько это возможно в условиях современного мира?

Естественно, что это невозможно. Но Путин считает иначе.

То есть получается замкнутый круг?

Да, это порочный круг. Это разговор слепого с глухим, жертвой которого является Украина.

Чего может добиваться Владимир Путин, проводя контрсанкционную политику, в том числе посредством уничтожения продуктов питания?

В этом вопросе есть несколько составляющих. С одной стороны, это интересы крупных российских аграрных холдингов, в том числе подконтрольных министру сельского хозяйства Александру Ткачеву, которые хотят занять рынок товаров, вытесненных в результате действия ответных ограничительных мер. С другой стороны, это пропагандистская акция, которая с помощью федеральных каналов вмонтируется в мозги россиян в качестве величайшего блага. Поскольку пропаганда сильнее, чем голод, и это неоднократно доказано в истории России, Кремль делает на это ставку.

Каков будет ваш прогноз относительно дальнейшей судьбы Крыма?

Его вернуть формально невозможно. Потому что подавляющее большинство населения полуострова и подавляющее большинство населения РФ будут против. Это очень большая проблема, которую очень сложно будет решить. У меня нет однозначного ответа на этот вопрос.

Аннексия Крыма стала ущербной для России не только в плане политических последствий, но и экономически: руководству страны пришлось перераспределить бюджет страны, от чего пострадали другие регионы федерации. Может ли это сыграть злую шутку с Кремлем?

Перераспределение действительно было. Но это не является критическим фактором для России и Путина. Он исходит из того, что русский народ потерпит и переживет.

Власти Свердловской области в России поручили школам изъять из библиотек книги британского историка Энтони Бивора (посвященные Второй мировой войне, — «Апостроф»). У вас, как у человека, пишущего книги, существуют ли в этой связи некие опасения?

Нет, никаких. Потому что если их изымут из библиотек, это станет прекрасной рекламой. А читать люди все равно будут из интернета.

Но ведь и в сети российские власти также проводят ограничительную политику.

Это говорит о том, что Кремль хочет заблокировать продвижение неудобной для себя информации.

Не могут ли все эти факторы, включая ухудшившееся экономическое положение в стране, привести к некому восстанию?

Нет. На сегодняшний день это невозможно. Для этого нет социальной базы. Кроме того, у народа нет привычки к протестам. Весь сценарий русской революции сводился к тому, что власть сначала уходит, то есть происходит ее падение, а потом уже происходит революция. Если бы Николай II не отрекся от престола в 1917 году, Россией до сих пор правила бы династия Романовых.

То есть инициатором этого возможного процесса должна быть элита?

Конечно. Возможен дворцовый переворот, в то время как фактор «простого народа» является второстепенным.

27 августа исполнилось полгода со дня убийства Бориса Немцова. Как, по-вашему, закончится следствие?

Следствие уже закончено. Для Следственного комитета Российской Федерации и Федеральной службы безопасности очевидно, что нити тянутся к ближайшему окружению Рамзана Кадырова (главы Чеченской республики, — «Апостроф»), а может быть, и к нему самому. Но поскольку Кремль фактически запретил доводить расследование до логического конца, то, видимо, кроме исполнителей никто не пострадает.

Зачем это нужно Владимиру Путину, который обещал найти и наказать виновных?

Вот он и накажет виновных, — исполнителей, которые уже сидят в тюрьме. Заказчики уйдут от ответственности, потому что Путин ни при каких обстоятельствах не хочет ссориться с Кадыровым. Он не хочет создавать опасную ситуацию на Северном Кавказе, поскольку понимает, что открытый конфликт с Кадыровым поставит под сомнение легитимность всей системы власти в Российской Федерации.

Сейчас активно обсуждается возможность создания международного трибунала по факту крушения Boeing над Донбассом. Если трибунал таки создадут, какие будут действия России, особенно с учетом того, что РФ заблокировала соответствующее решение в Совете Безопасности ООН?

Крайне агрессивные. Вплоть до возобновления боев на Донбассе.

Эскалация может быть использована в качестве отвлекающего маневра?

Скорее, в качестве рычага оказания давления. Важно понимать, что Путин не находится в мире внутренней политики вообще. Он считает, что у него нет и не может быть проблем внутри государства. Он живет в мире внешней, международной и военной политики.