Топ-менеджер «Артемсоли» Владимир Доля: Наша каменная соль – не то, что хотел бы покупатель в Европе

Госпредприятие «Артемсоль» в последнее время – в центре скандалов. Его руководители постоянно меняются, а Национальное антикоррупционное бюро проводит расследование о наличии злоупотреблений на предприятии. Суть обвинений – обслуживание интересов перекупщиков, которые скупали соль по низким ценам и перепродавали государственным и коммунальным предприятиям по завышенной примерно в два раза стоимости. Убыток, нанесенный государству, составил около 40 миллионов гривен.

При этом «Артемсоль» сама по себе переживает не лучшие времена – фактическая потеря ключевого российского рынка, устаревшее оборудование еще советских времен делают госпредприятие, скажем так, уязвимым перед современными реалиями. На данный момент «Артемсоль» остается без стабильного руководителя – в декабре «исполняющим обязанности» Кабмин назначил бывшего энергетика Владимира Долю. Сегодня истекает срок подачи заявок на должность руководителя предприятия – пока заявки подали 16 претендентов, включая самого Долю. Он рассказывает, что успел сделать за два с небольшим месяца, как нужно заманивать на предприятие потенциального покупателя и на какую зарплату рассчитывает в дальнейшем.

Кто вам рекомендовал подаваться на конкурс на замещение вакантной должности директора «Артемсоли»? Ваша кандидатура вызвала недоумение, потому что вы – человек из энергетики. Разве что и уголь, и соль добываются из-под земли.

В последнее время в Минэнергетики я работал в патронатной службе. Это не предел мечтаний для любого руководителя, поэтому активно занимался поиском работы и рассылал резюме, в том числе, и в министерство аграрной политики. «Артемсоль» занимается добычей и реализацией соли, а я работал в этом же направлении, только занимался добычей и реализацией угля. Так что для меня это очень знакомо. Есть, конечно, различие: если основная проблема угольщиков – это обеспечить добычу, то на «Артемсоли» нет проблемы с добычей, а есть проблема с реализацией.

Вы говорите, что много резюме рассылали. Но когда стало понятно, что вы возглавите именно «Артемсоль», у вас был какой-то план действий по развитию предприятия?

30 октября прошлого года мне позвонили из отдела кадров Минагрополитики и предложили пройти собеседование, где присутствовали представители министерства и общественных организаций. Главой конкурсной комиссии был первый заместитель министра. И только 2 декабря меня пригласили на собеседование на заседание Кабинета министров, где и согласовали на назначение «исполняющим обязанности» до проведения конкурса на определение директора. Затем я участвовал в конкурсе, где я и еще один кандидат набрали максимальное количество баллов, но этого оказалось недостаточно, чтобы назначить меня директором. Думаю, в марте будет следующий конкурс.

Конечно, когда я приехал непосредственно на предприятие, у меня появилось другое видение происходящего, чем представлялось из Киева. Сейчас занимаюсь подготовкой новой программы, которую и представлю на конкурсе.

И что же вас так поразило?

Например, система продаж соли, которая существовала на предприятии на протяжении двадцати лет, – через дилеров и по прямым договорам. Объемы продаж через дилеров год от года росли, а объемы прямых контрактов сокращались. Эту ситуацию надо менять, и мы уже начали это делать. Я уже провел переговоры с АТБ и на этой неделе мы должны подписать контракт с самой большой торговой сетью в Украине. Кроме того, мы повышаем отпускную цену на 15 %, но продукция может стать дешевле за счет отказа от посредников.

Посредник «Констанза», который скупал у «Артемсоли» большие объемы технической соли, будет устранен?

Процессы невозможно остановить в один момент, это нужно делать плавно. По технической соли у нашего предприятия подписано около пятидесяти контрактов с конечными потребителями, кроме того, существует порядка шести дилерских контрактов, в том числе, с «Констанзой». Насколько мне известно, во второй половине прошлого года «Констанза» была одним из самых мощных поставщиков соли. Смысл подключения дилера был вот в чем: например, наше предприятие не отпускает соль без предоплаты, а «Констанза» ее вносила. А вот ситуация с автодорами, где у нас была предусмотрена отсрочка платежа, привела к тому, что складывалась дебиторская задолженность. В случае с дилерами задолженности нет, но есть другие моменты. Но сейчас, повторюсь, мы переходим на прямые контракты, и по пищевой соли самая низкая отпускная цена должна быть установлена для самых больших торговых сетей. А для локальных сетей и мелких магазинов цена должна отличаться в большую сторону. Но это не говорит о том, что в один момент мы перейдем от дилерских контактов к прямым – у нас все равно будут и те, и другие, просто будут меняться доли. Также мы планируем открыть логистические центры в разных регионах Украины и приблизить нашу продукцию к конечным потребителям. Пилотный, скорее всего, будет в Киеве.

Сейчас по махинациям на предприятии расследование ведет Национальное антикоррупционное бюро. Вы как-то задействованы в процессе?

НАБУ проводила выемку документов 11 февраля текущего года по уголовному делу от 8 декабря 2015-го года. В этом деле фигурируют факты 2014–2015-х годов. Я взаимодействую сейчас с НАБУ и предоставляю им все документы, которые они требуют. Хотел бы обратить внимание, что многие ассоциируют это расследование со мной, но я пришел на эту работу только 10 декабря 2015-го года. То есть точно не имею отношения к тому периоду.

За ту пару месяцев, которую вы работаете, вы уже поняли, какие коррупционные схемы были на предприятии и, может, остаются? Много разговоров было о «смотрящих» от разных политиков и тому подобном.

За время моей работы на предприятии я ни от кого указаний работать с той или иной компанией не получал. А разговоров много разных – может, я еще и почувствую давление, потому что предприятие оказалось в зоне внимания разных центров влияния.

Может, вас пока воспринимают как временщика?

Не знаю.

Например, ваш предшественник Журавлев совсем недолго здесь продержался. Вам министерство вообще ставило какие-то задачи на перспективу?

Заходить и кардинально менять работу предприятия до определения победителя конкурса некорректно и не добавило бы стабильности в работе. Нужно дождаться официального назначения. Ведь конкретные задачи должны быть оговорены в контракте, который подписывает руководитель. Представьте, что я сейчас приведу на предприятие какую-то свою команду (а это не Киев, а Соледар), а через две недели проиграю конкурс.

На эту неопределенность накладывается неопределенность с Кабмином?

Я могу связывать некоторые информационные всплески касательно предприятия как раз с моментом, когда должны были принять решение об отставке Кабмина. Но непосредственно на предприятии мы этого не чувствуем. «Артемсоли» – 135 лет, представляете, сколько руководства поменялось за это время.

Почему из года в год падают показатели предприятия – как в количественном, так и в денежном выражении? Это больше связано с потерей российского рынка, износом оборудования, постоянной сменой менеджмента?

Прошлый год предприятие закончило с объемом добычи и реализации соли в 2 миллиона тонн. Год до этого было 2,4 миллиона, а еще годом ранее – 3,4 миллиона. То есть тенденция снижения очевидна. Во-первых, это связано с тем, что предприятие около 60 % своей продукции отгружало для нужд Российской Федерации. С 2015-го года Роспотребнадзор приостановил отгрузку нашей соли – российский рынок, который закупал у нас до 2 миллионов тонн в год, в прошлом году упал до 850 тысяч тонн. Кроме того, мы сейчас не отгружаем соль для нужд Крыма и неконтролируемой части востока Украины. А заменить российское направление западным очень сложно – для этого нужно проделать колоссальную работу.

Почему ваша соль пользуется спросом в Европе только в качестве технической, а не пищевой? Она не соответствует местным регламентам?

Европейский потребитель привык к соли класса «Экстра» – вакуумно-выварочной. Наша каменная соль, еще и при наличии серых вкраплений, не соответствует тому, что хотел бы покупатель в Европе. Чтобы наша продукция попала на европейскую полку, необходимо провести модернизацию предприятия – поставить линию фотосепарации, сделать красивую упаковку. Что касается технической соли, то мы ее до сих пор фасуем в полистироловый мешок, который боится влаги, – если его поставить на улице, то через некоторое время он просто становится кирпичом. То есть мы работали только в одну сторону – России, и ни у кого мысли не было готовиться к диверсификации. Но мы понимаем, что какие-то планы строить на этот рынок уже нельзя, поскольку его можно потерять в один момент.

К тому же, у нас второй год подряд теплая зима, что также сказывается на объемах реализации. На 2016-й год мы хотим хотя бы сохранить прошлогодний объем реализации или незначительно его нарастить. Российскую Федерацию попробуем заменить странами СНГ и дальнего зарубежья. Для этого работаем и с министерством экономического развития и торговли, и с министерством иностранных дел – готовим письма, просим уточнить потенциальных потребителей, разместить наши предложения на торговых площадках. Кроме того, если мы не можем сбалансировать предприятие объемами продаж, то должны стабилизировать ситуацию именно эффективностью продаж, а это работа с прямыми потребителями и за счет этого повышение цены. Мы создали на предприятии рабочую группу, которая занимается мониторингом «Вісника державних закупівель», берет информацию с сайта Prozorro, где размещаются заявки на покупку соли, и готовит тендерную документацию для участия в торгах. Мы не хотим ни одну тонну соли отдать посредникам, а хотим сами ее продать. Комплектующие материалы для себя также будем покупать через Prozorro, это тоже должно дать какой-то эффект.

Вы говорите, что для завоевания европейских рынков надо модернизировать производство. А где брать средства для этого? Или этим будет заниматься уже новый собственник после приватизации?

Прошлый год мы закончили с прибылью в 100 миллионов гривен, из которых заплатили 30 % дивидендов государству. Кабинет министров в конце прошлого года поднял государственную часть дивидендов до 75 %, и из оставшихся у нас 25 миллионов мы только 14 миллионов можем направить на развитие производства. Конечно, это ставит выполнение программы модернизации под вопрос. Вопрос приватизации стоит очень остро, это точно произойдет, но нельзя четко сказать, когда. Для меня в этом плане основной вопрос – обеспечить прозрачную приватизацию за справедливые деньги.

Справедливая цена «Артемсоли» – это сколько?

В прошлом году «Артемсоль» заплатила 254 миллиона гривен налогов разных уровней и получила прибыль в 100 миллионов. Если мы будем добывать ежегодно по нашей производственной мощности 7,4 миллиона тонн, то запасов хватит еще на триста лет. И сколько должно стоить такое предприятие, у которого на сотни лет запасов, известная торговая марка, большой круг потребителей? Нужно также помнить, что это градообразующее предприятие, на котором работает 3 тысяч человек из 10 тысяч, проживающих в Соледаре. И очень важно прописать в правилах приватизации социальные гарантии для работников.

Это не отпугнет покупателей?

Может, со временем мы сможем передать тот же наш спортивный комплекс и другие социальные объекты городу, особенно если он объединится с Бахмутом. Если это произойдет, то мы облегчим для потенциального инвестора нагрузку на социальную сферу.

То есть задача руководства «Артемсоли» на ближайшее время – это фактически предпродажная подготовка предприятия?

Я вижу задачей сделать эффективное предприятие, которое будет выпускать новые виды продукции с низкой себестоимостью и будет конкурентно на рынке. Чтобы какой-то иностранный инвестор им заинтересовался, несмотря на то, что «Артемсоль» находится в 20 километрах от зоны АТО. Кстати, у нас на балансе есть спелеосанаторий, который раньше пользовался большой популярностью. Но из-за того, что предприятие находится в не очень спокойной зоне, количество гостей резко сократилось, и сейчас санаторий не работает.

Какие еще вы видите не очень привлекательные стороны «Артемсоли» для потенциального покупателя?

Изношенность основных фондов порядка 70 %, а сама продукция отвечает требованиям послевоенного времени советского периода.

Планируются ли сокращения на предприятии из-за падения прибылей, хоть это и социально чувствительный вопрос?

В прошлом году порядка 240 человек перешли с предприятия на другую работу, хотя в самом Соледаре, который находится на расстоянии около часа езды на машине от того же Артемовска, некуда больше пойти работать. Это очень сложный вопрос, причем мы понимаем, что модернизация каждого процесса производства будет приводить к избавлению от персонала. А порядка 50 % занятых на предприятии – это женщины, которые занимаются фасовкой, упаковкой, то есть ручным трудом, от которого потенциально все равно надо будет отказываться.

Какая сейчас средняя зарплата на предприятии?

Порядка 6200 гривен. Это очень мало. В текущем году мы подписали новый коллективный договор, в котором сохранили гарантии, несмотря на падение производства, а в прошлом году выплатили 13-ю зарплату. Коллектив устал от постоянной смены руководства, а на предприятии есть костяк профессионалов, которые работают там всю жизнь.

У вас самого какая зарплата? Вы ее обсуждали на собеседовании?

Обсуждали. Согласно распоряжению Кабмина, руководитель «Артемсоли» должен получать около 150 тысяч гривен в месяц. Поэтому, есть за что бороться.