Киев утопили

Горожанам политики не нужны

Киев утопили в политике. А жаль. Хороший был город, может, лучший в мире. Ему бы развиваться, ну хотя бы сохранить то, что имел. Так нет, топят в предвыборных обещаниях. Вроде правильные они — все во благо. Но, как говорят поляки, цо занадто, тего и свиня не захче. Однако горевать не стоит. Это как весеннее наводнение: пройдут выборы, высокая вода спадет, все уляжется и вернется на круги своя.

С легкой руки австрийского философа К.Экартсгаузена политику порой определяют как искусство обмана. Вряд ли кандидаты в местные руководители, обхватив голову руками, просиживают в своих штабах долгие осенние ночи в попытке найти для избирателей какой-то свежий лик пленительного обмана. Наверняка, нет. Люди они, как правило, приличные, достойные лучшей судьбы, а некоторые из них даже верят в то, что смогут свершить обещанное. Впрочем, какую-никакую пользу из таких придумок можно извлечь. По крайней мере, реперные точки обозначить, когда речь заходит о проблемах городской инфраструктуры (детские и спортивные площадки, парковки, зеленые зоны, пляжи, подъезды и пр.)

Беда в другом: все эти сладкие мечты, пардон, программные обещания, выполняют лишь роль средства для достижения цели — на местных выборах выйти на лучшие рубежи для своей политической силы. Столица, знаете ли. Здесь власть осела. «Отсель грозить мы будем шведу».

Такие очільники городу не нужны. Вовсе. Городу в этой позиции нужны люди, которые его любят. И это превыше всего, потому их партийная принадлежность не так критически важна.

Поэзия — язык, на котором разговаривают с Богом. С избирателем, обычно, предпочитают говорить языком цифр и фактов. Но если бы сублимированную суть, эссенцию притязаний на роль мэра моего города требовалось выразить предельно кратко, я бы довольствовался всего одной поэтической строфой:

Этот город под горою,

Вечереющий вдали,

Словно тонкою иглою

прямо в кровь мою ввели.

Кандидат с таким ощущением города готов не только прикрыть своим телом «родные камни мостовой», а и в суетных мэрских заботах вибрировать в унисон с заботами горожан. Скажите, любезный читатель, какая партия смогла бы конкурировать с таким кандидатом?

Эх, Виталий, Виталий

В последнее время в избирательных баталиях телевидение явно проигрывает наружной рекламе. Что поделать, если довелось жить в эпоху торжества картинки. У избирателя нет времени вникать в тонкости предвыборных программ, а вот взглянуть на билборд с постановочным фото кандидата время всегда найдется.

В процессе выбора разум все заметнее уступает эмоциям. Сегодня кандидат должен нравиться. В этом смысле у нынешнего мэра были шансы. Мечталось: такой не побежит крысиной побежкой туда, где больше корма. А еще верилось, что сразу после избрания он созовет вече и привселюдно обозначит на карте города «линию Кличко», окружающую бесценную историческую застройку великого Города, заявив: «Тот, кто перейдет эту черту, будет иметь дело лично со мной». Сделай он хотя бы такой шаг, и ему простили бы все.

Самые отчаянные киевляне были готовы к тому, что он с их помощью найдет аргументы «убедить» Черновецкого приехать в Киев, установить на главной площади города трибуну и при стечении народа заставить его публично покаяться в дерибане киевских земель и прочих безобразиях, учиненных «молодой командой» против интересов городской общины. Кто знает, может и удалось бы кое-что вернуть, но главное — другим было бы неповадно.

Соответствовать уровню таких ожиданий, конечно же, выше сил любого гражданина. Но в памяти людей всегда оставались те, кто шел дальше своих сил.

Не буду скрывать своих симпатий к человеку по имени Виталий Кличко. Он и сейчас мне симпатичен. Как и не буду скрывать глубочайшего разочарования в мэре Виталии Кличко, не решившем ни одной жизненно важной проблемы моего города.

Начнем с неоспоримого. С воздуха. Дышим-то мы без перерывов. Киевский воздух всегда был объектом зависти других столиц: его можно было продавать на экспорт, настолько он был целебен и неповторим (смесь хвойных ароматов, речного бриза и настоянных на ковылях южных степных ветров). В августе этого года, впервые за всю историю измерений качества воздуха, он опустился ниже допустимых пределов. В Киеве стало опасно дышать. «Легкие города», расположенные в Святошино, Пуще-Водице, Ирпене, Ворзеле и других хвойных массивах, окружающих Киев с северо-запада, продолжали уничтожаться (кое-где с усиленной интенсивностью). Ели и сосны вырубаются под законные и незаконные застройки. Хвойные, как известно, дышат через иголочки и тем очищают атмосферу, а их на каждой сосне, если выложить в одну линию, набирается на 200 километров.

Мэр боксерских перчаток не надел.

Вода. Все мы пьем, как правило, по три литра жидкости в день. Если из крана, то отраву. Отдадим должное: мэр по этому поводу высказывал обеспокоенность. Понятное дело, заменить на 80% изношенные и заржавевшие водопроводные трубы при таком городском бюджете не удастся, но хотя бы водозаборные комплексы привести в норму и закупить минимум современных реагентов для очистки воды можно было бы и в режиме ликвидации техногенной катастрофы. Это ли не зона ответственности мэра?

У Омельченко сложился образ крепкого завхоза, у Попова — паркетного чиновника республиканского масштаба, у Кличко пока нет образа. В какие бы одежды ни рядился мэр, он проверяется на простеньком испытании — допустит ли он вторжение частных строительных фирм на правобережные схили Дніпра. Это последняя линия обороны. Для большинства коренных киевлян появление на них строительного крана равносильно смертному приговору. Это то, чего нельзя допускать ни при каких обстоятельствах.

Будем реалистами: в битве с денежным мешком любому мэру устоять не дано. Лично для меня, как и для всех тех киевлян, кто считает Киев своим гнездом, которое нужно защищать, иллюзии в отношении нынешнего мэра развеялись в тот момент, когда он выбрал ближайшее окружение. Стало очевидным, что этот мэр защищать город как уникальную историческую ценность не собирается.

О городском транспорте, дорогах, канализации, тарифах, коммунальном хозяйстве, жизнеобеспечении мегаполиса лучше и не упоминать. Лучше посочувствовать. Любой мэр не справится с решением проблем города, инфраструктура которого рассчитана на 2,5 миллиона, а вынуждена обслуживать почти 5 миллионов человек.

Собственно, конкуренты Кличко выбрасывают в эфир такой объем разоблачительной информации, что распространяться на эту тему не имеет смыла. Некоторые из них, представшие в креативном образе киевских носорогов, даже обозначают пути выхода из тупиковых проблем. Спешат ли киевляне им верить? Они пережили горький опыт, доверившись «искренности интонации» Гражданского актива Киева, который в итоге оказался лишь очередным технологическим проектом. Да и лидер ГАКа выглядел харизматичнее — просто красавчик был и пел куда слаще. Впрочем, не зря древние говорили: выслушивать нужно все, но не спешить с доверием. Хотя, с другой стороны, самых недоверчивых чаще всего и одурачивают.

Качество жизни? Когда при встрече меня спрашивают «Как дела?», я предпочитаю отвечать: «Чего спрашиваешь? В одной стране живем». Но при всем при том, в столице всегда должно житься лучше, чем в других городах.

По версии нынешней городской власти, лучшую жизнь быстрее всего обеспечить, переименовав улицы. По крайней мере, так утверждено постановлением Киеврады шестого созыва за №373/373 от 13 ноября 2014 года. Скажите, любезный читатель, вы для того отдавали на городских выборах свой голос, чтобы ваш избранник отобрал у вас месяц жизни, добавил мучений и в без того безрадостное существование да еще залез в ваш карман? И повторите ли вы свою ошибку во второй раз? Ведь, никак не меньше месяца-двух «переназванным» придется провести в тягостных очередях в казенные дома для обмена документов и получения всевозможных справок. Паспорт, водительское удостоверение, техпаспорт, свидетельство БТИ, свидетельства о регистрации фирмы, налоговая, банк, органы статистики, лицензии и прочее и прочее — все это придется переоформлять, вносить изменения и при этом упрашивать чиновников, унижаться, терпеть и тратить свои кровные, когда у многих киевлян на молоко не хватает: у гидры бюрократии голов за последнее время прибавилось, и каждая укусить норовит.

О бюджете города даже заикаться не будем, поскольку на очистку воды (вон в Бортничах более сотни человек отравилось, и это только первый звоночек), замену прорванных коллекторов, латание дорог и уборку снега средств не хватает. Город грязный, запущенный стал. А вроде в ухоженную, вылизанную, уютную Европу стремимся. Даже по старым, довоенным ценам переименование каждой улицы оценивалось в 200-300 тысяч (в зависимости от длины улицы) грн, вынутых из городской казны. И это без последующих затрат на карты, путеводители, справочники и т. д. Всеми любимый, мной в том числе, мэр, похоже, прямой в челюсть пропустил.

Разве в условиях войны, когда каждая копейка должна быть мобилизована на отпор агрессору, на поддержание города и горожан в боеспособной форме, в таких «эмпиреях» витают? В таких обстоятельствах граждане должны быть сытыми, обутыми, с хорошим настроением, пищеварением и высоким моральным духом, чтобы достойно встретить противника, откуда бы он не возник. Враг-то у нас сильный, коварный и беспринципный, и сил на него придется потратить немало. А тут заставляют в очередях кровь проливать. Может, пришло время киевлянам сброситься на медную табличку с надписью: «Город — это не стены. Город — это люди». И пусть она стоит перед ним на рабочем столе.

Чисто киевские проблемы

Так уж карта легла, что единственным мэром-киевлянином был профессор Александр Оглоблин. Да и тот занимал этот пост совсем недолго (с 21 сентября до 29 октября 1941 г.) Все остальные были люди пришлые. Может, по этой причине, а может, и по какой-то другой, все они, без исключения, не всегда осознавали, каким городом руководят.

Среди всех крупных, да и средних городов Украины в Киеве оказался наименьший удельный вес коренного населения. Основная масса нынешних киевлян, собственно арифметическое большинство городского населения, вообще родилась, прошла свой жизненный путь и даже окончила его уже в послевоенное время. По Киеву прокатились три мощных волны притока иногородних: после войны восстанавливать народное хозяйство прибыли посланцы из всех уголков необъятной советской империи; в хрущевские времена Киев вобрал в себя окрестное сельское население, которое строило новые жилые массивы и держало кур на балконах; после массовой эмиграции евреев на Запад на освободившуюся жилплощадь нахлынула волна жизнеспособных граждан из других регионов.

За годы независимости столицу захлестнули потоки новых горожан, а совсем недавно переселенцев и беженцев из оккупированных территорий. Греха в этом нет. Есть психологический аспект персонального погружения в среду обитания. Даже будучи неосознанным, он все равно «достает». Ведь до сих пор наблюдается разница в архетипе поведения, мировосприятия и ментальности наследственного, или, как нередко говорят, «коренного» киевлянина и потомков приезжих. Собственно, это очень близкие, хотя и достаточно разные культуры.

Дабы ощутить киевские улицы, киевские дома, киевскую мостовую, киевские склоны своими, родными, мало в них жить и по ним ходить, нужно еще и привыкнуть дышать киевским воздухом, научиться слегка презирать провинциальный напор и жажду быстрого успеха.

Сегодня немало киевлян стремятся стать киевлянами, и их количество, скорее всего, будет возрастать. Впрочем, и до этого неокиевлянам столь сложные внутренние процессы давались с трудом. Что тут скажешь, они невозможны без погружения в глубины городской жизни, насыщения геокультурной аурой города, овладения его загадочным топосом и мифологией, как невозможна индивидуальность без органичной связи своей персоны с окружающей средой. Ну не бывает личность полноценной без этой компоненты! И никуда от этого не деться, ибо человек существует в координатах времени и пространства, где городская улица, площадь, переулок, парк — основная молекула, отправная точка, образ на краю, образ ad marginem, ибо там и посредством них сталкиваются, борются и взаимодействуют образы жизни, локализованные в одном месте. От города, где ты живешь, никуда не убежать. Он — либо твой корень, либо ты — гонимый ветром сорняк, и тогда ты никто и звать тебя никак.

Чего проще издавать массовым тиражом листовку с практическими советами по ускоренному интегрированию в столичную жизнь. В ней будут раскрываться тайны топонимики киевских местностей, улиц, переулков, площадей; особенностей киевской речи и словаря; печататься истории из киевской жизни прошлых периодов; и главное, что обеспечит активный читательский интерес, сообщать адреса, телефоны и «явки» тех киевлян, которые готовы сдавать жилье, помогать в устройстве на работу, в уходе за детьми и в преодолении прочих житейских тягот. Такое издание будет выглядывать из кармана каждого нового киевлянина и уж, наверняка, приносить больше пользы, нежели полуживые «Вечірній Київ», «Хрещатик» и прочая коммунальная пресса.

А по большому счету, городу ой как необходим журнал «Киев и киевляне», который вытащит городскую тему на новую высоту. Журнал яркий, насыщенный современными идеями, мыслями, творческими взлетами, показывающий, что мы живем не на хуторе и даже не в селе с небоскребами. Издающийся журнал New Yorker недаром самый снобистский в США, потому затребованный и за пределами «Большого яблока».

Преимущественно люди интересуются жизнью своего поколения, местом, где они проживают. Так повелось издавна ется. Еще Генри Торо говорил: «Найди, где твои корни, и не суетись насчет других миров». Кто как не киевский мэр должен озаботиться проблемами неокиевлян, помочь им поскорее обрести ту самую родину, без которой не бывает уверенности, самоуважения, душевного равновесия?

Для того чтобы взять такой вес, нужен соответствующий задаче масштаб личности, свой личный подход к решению проблем. У мэра Тулузы он есть. Мэр рискнул и установил пешеходные плиты на тротуарах главных улиц, наступая на которые во время прогулок жители его города заряжают аккумуляторы, обеспечивающие освещение в ночное время. Пусть пока и нерентабельный проект, но это его личный проект. Мэр Нью-Йорка, желая видеть своих сограждан исключительно стройными, без избыточного веса, объявил войну «джанк фуду« (дословно — предприятиям быстрого, «мусорного» питания). Пусть он и не преуспел, но это был его личный проект. Кстати, среди соискателей кресла киевского мэра есть успешный ресторатор. Может, в случае успеха, он сумеет накормить киевлян качественной едой? Но это экзотический вариант, а в реальности, сколько ни старайся, но обнаружить следы личного подхода или, по крайней мере, своего собственного взгляда на городские проблемы нынешнего мэра пока не удается.

Для того чтобы вдохнуть в горожан энтузиазм, в котором ощущается жесточайшая нужда, много денег не нужно. Необходимо желание, или, как сейчас говорят, политическая воля. Например, что стоит организовать день киевского медика? Установить, скажем, на Софийской площади стенды с фотографиями абсолютно всех работников здравоохранения в Киеве, дать им трибуну, и пусть выступают там с утра до вечера. Или украсить портретами ныне здравствующих ста выдающихся киевлян корпуса троллейбусов и трамваев. Да много чего можно сотворить за очень маленькие деньги, глядишь, настроение столичных жителей улучшится.

На пересечении миров

Пятьсот лет назад Киеву было даровано полное Магдебургское право. Вот тогда мы и обрели шанс стать настоящей Европой. Флоренция и другие бурги только становились гнездами, где высиживалась демократия и европейская культура. Киевские мещане получили права, о которых сегодня могут только мечтать киевские торговцы и бизнесмены. Избранному на конкурентной основе киевскому війту было куда легче, нежели его нынешнему потомку: он избирался пожизненно, так что, предвыборные обещания конкурентов вообще исключались, а для осуществления правосудия в его распоряжении находились виселица, палач и карающий меч.

В 1835 году лавочку прикрыли, внедрив российскую модель самоуправления (дума и управа). Вот с тех пор в наш двор и заехала Азия и, похоже, выезжать не собирается.

Видать, судьба у нас такая: Киев всегда находился на пороге, а порог — это место пересечения миров, столкновения энергий. Ныне мы вошли в эпоху перемен, и трансформации нас ожидают еще те. Но в эру лицемерия важно помнить, что свободен лишь тот, кто может не лгать.

Нередко правдивые слова похожи на свою противоположность. В этом смысле все сказанное можно воспринимать и с оптимизмом. Город, где открыт канал общения с небесами, не может утонуть. Его невозможно изуродовать, как и выгодно продать его душу. Уж сколько веков пытались. Но Киев такой город, что косточки любого супостата или кандидата в супостаты пожует-пожует, да и выплюнет.