Уроки Врадиевки: как бороться с новыми феодалами

Когда социальная система страны деградировала до феодального уровня, впору говорить о таком явлении, как неофеодализм. Одно из его проявлений - всевластие и безнаказанность силовых структур, стоящих на охране этого строя.

Неофеодализм, с одной стороны, безусловный исторический регресс, а с другой – закономерный итог развития предыдущих общественно-политических процессов. Распад универсалистской по своей сути империи в виде Советского Союза ликвидировал институт «смотрящих» в лице Компартии и КГБ, которые ради общеимперских интересов не давали разгуляться местной бюрократии. Демонтаж СССР привел к торжеству неофеодального сознания, которое теперь доминирует уже у второго и даже третьего поколения власть имущих. Общество максимально упростилось, несмотря на внешне технологические условия современности. Теперь на низовом уровне, в провинции, основным трендом является элементарное выживание и личная безопасность.

«Конечно, это не совсем классическое возвращение к феодализму – рассуждает социальный психолог Олег Покальчук. – При классическом феодализме ограничена мобильность населения, привязанного к земле, да и все традиционные институты общества направлены на внушение неизменности и вечности подобного порядка. Сейчас провинция как раз пустеет, и потому количество ресурсов в ней только уменьшается. Это и побуждает новоявленных феодалов и их слуг максимально жестко эксплуатировать местное население, используя самое примитивное насилие».

Будем объективны: насильниками, убийцами и вымогателями являются такие же украинцы, как мы сами. Это не оккупанты извне и даже не пресловутые «донецкие». Безнаказанность и жестокость этих людей формируется все в той же провинциальной атмосфере, замкнутой в себе, ориентированной на выживание – и не более того. Целые районы превращены в личные уделы депутатов, прокуроров и судей. Круговая порука и коррупционная вертикаль являются осями этой системы.

«Украинская провинция по-прежнему общинная по своей сути, – считает Олег Покальчук. – И главным мотиватором для бунта в ней является не проблема отдельного человека, а оскорбление общины в целом. В той же Врадиевке поводом для штурма РОВД стало не изнасилование как таковое – его восприняли не как личную проблему отдельного человека, а как оскорбление, которое капитан Дрыжак нанес всей общине».

-- Страх и ненависть в погонах

Жестокость, подчас запредельная, с которой действуют новоявленные «властители», имеет несколько причин. Первая – это своеобразный психологический настрой лиц, работающих в силовых структурах. Работа здесь не предполагает особой жалости, а отсутствие моральных ограничений становится буквально раем для желающих проявить садистские наклонности и наслаждаться ощущением всемогущества. Психолог Владимир Селиванов уверен, что милиция – это как раз та структура, в которой власть и сила выступают главными ценностями, и потому работа в ней привлекательна для лиц с соответствующим типом сознания.

«Для подобных людей признание их силы и власти - одна из ключевых психологических потребностей, - объясняет он. – Боязнь и страх они воспринимают как должное, как проявление уважения к ним. Идти путем самоограничения намного сложнее».

Вторая причина жестокости и бездушия силовиков на местах – фактическое превращение милиции в вертикально интегрированную группировку, целью которой являются исключительно сбор дани с соответствующим отчислением наверх. «Милиция подобна огромной организованной преступной организации, со всеми признаками мафии: преступления, в том числе и вооруженные, иерархия, конспирация, круговая порука, втягивание в преступную деятельность новых членов, проникновение в государственный аппарат с помощью коррупции и шантажа», - говорит известный правозащитник Дмитрий Гройсман.

Наконец, третьей причиной особой жестокости правоохранителей можно назвать сознательное желание запугать население. При неофеодальном обществе подобные незамысловатые методы контроля могут считаться самыми эффективными, ибо воздействуют на базовые инстинкты человека. Милиционеры становятся одними из самых ненавидимых населением представителей власти. Для многих на местах именно милиция воплощает собой зло, ассоциируемое с государством.

В Украине милиции и так доверяет только 1% населения. После Врадиевки, когда на свет извлекаются все новые факты произвола милиции по городам и селам Украины, уровень доверия практически исчезнет. С таким отношением со стороны населения силовые структур работать просто не смогут: население не только не доверяет им, оно их ненавидит, и готово уничтожать за факт принадлежности к милицейскому занятию.

-- Как укротить силовика?

Зверства милиции и произвол местных князьков – вполне естественные проявления общей ситуации в обществе. И реформировать нынешнюю правоохранительную систему саму по себе в таких условиях невозможно. Выходов из ситуации может быть несколько, но все они осуществимы только при общей смене власти, иначе получится российский вариант реформы, при котором не поменялось ничего, кроме названия.

Первым типом реформирования называют грузинский вариант с тотальным увольнением всех работников правоохранительных органов и набором новых, которых снабдят большей зарплатой и будут подвергать пристальному госконтролю. Забывая при этом, что нынешнюю грузинскую «контрреволюцию» во многом совершили именно уволенные силовики. И именно их ненависть привела в тюрьму автора реформы – бывшего министра внутренних дел и премьер-министра страны Мерабишвили. А сколько тысяч озлобленных вооруженных людей появится в Украине после подобной тотальной смены милицейского состава? И на что они могут пойти ради свержения власти, решившейся на такой шаг? Они могут применить оружие даже против своих преемников в милицейской форме – а это уже откровенная гражданская война.

Вторым способом реформирования системы называют введение института выборных шерифов, подотчетных только местной общине. Однако из тех же американских фильмов мы прекрасно знаем, насколько коррумпированным может быть местный шериф, и как он может годами покрывать преступления в своем округе. Выборность тут может оказаться такой же ловушкой, как и избрание депутатов. Даже при наличии механизма отзыва шерифа влияние коррупции и даже силового противостояния разных групп на местах, желающих поставить своего «человека с ружьем» на «потоки», будет таким сильным, что может вызвать желание центральной власти отменить эту выборность как большее зло в сравнении с предыдущей системой.

Более правильным видится третий, комплексный, путь реформирования системы правоохранительных органов и судейского корпуса. Он может включать в себя и указанные выше шаги – то есть ротацию кадров, радикальное повышение зарплаты, усиление внешнего контроля и выборность правоохранительных должностей на низовом уровне – до уровня городского района. Однако главным должна стать реформа МВД и судейского корпуса «сверху», реструктуризация существующей системы управления органами внутренних дел, максимальное усиление позиций гражданских чиновников в системе МВД, сокращение и упразднение всех милитаризированных структур, подчиненных ныне министру – в первую очередь, внутренних войск.

Технические аспекты усиления контроля над новыми и действующими кадрами МВД могут быть позаимствованы откуда угодно – из Грузии, Чехии, Польши, США – всех стран, в свое время прошедших через радикальную реформу полиции. Практически во всех этих странах МВД выполняют отдельную от собственно полицейских сил функцию, будучи более аналитическим центром, чем верхушкой военизированной организации. В тех же США полицию штата или крупного города могут возглавлять только гражданские чиновники. Ну а о пожизненном назначении судей в Украине можно говорить только как о насмешке – несменяемость кадров в наших условиях является безусловным злом, а отнюдь не гарантией независимости. И это только одна из многочисленных реформ, которым не только можно, но и нужно подвергать систему силовых органов Украины.