«Господи, мы счастливые» или «Правосеков на фонари»

В Мариуполе, так же как и в других городах Донецкой и Луганской областей Украины, в воскресенье, 11 мая, прошел так называемый «референдум» о «государственной самостоятельности». Спецкор RFI побывала на одном из избирательных участков города, где местные жители отстаивали многочасовые очереди, чтобы проголосовать.

На въезде в Мариуполь, крупный промышленный и портовый центр в ста километрах от Донецка, – памятник сталевару, название города, все еще в цветах украинского флага, и блок-пост украинской армии перед четыремя закопченными БМП.

«Наверно, боевики», – комментирует водитель такси, еще до того, как нашу машину останавливают. «Добрый день, заглушите двигатель, откройте багажник». После проверки документов и багажника, водитель доверительно сообщает, что они – около 30 солдат украинской армии и национальной гвардии, созданной новым киевским правительством в марте этого года, – «общались между собой на своем бандеровском языке».

В самом городе в это воскресенье, 11 мая, оживленно, но никаких солдат уже нет. На центральной улице, проспекте Ленина, – памятник самому Ленину, а также сбитый БТРом билборд с призывом к референдуму посередине дороги.

Возле обгоревшего здания городского совета – по-прежнему несколько единиц пожарной техники, баррикады из шин и едкий запах дыма. На площади перед мэрией горожане, в основном женщины, громко обсуждают события последних дней, «референдум», «киевскую хунту» и «лодырей» с Майдана. «Народу тьма тьмущая», – делится с RFI впечатлениями о голосовании пенсионерка Тамара Леонтьевна, инженер-конструктор «с сорокалетним стажем».

«Я была 9 мая на демонстрации, стреляли в мирных людей», – объясняет она, добавляя, что ходит на митинги к зданию администрации уже два месяца, «с первого дня». «Я была здесь, когда в здание вошла самооборона, они тихо и спокойно зашли, милиция их пропустила, готовили референдум», – рассказывает женщина. Мимо проходит какой-то местный алкоголик и пытается присоединиться к беседе, но Тамара Леонтьевна строго выпроваживает его, поясняя, что у них тут «дисциплина».

«Спрашивал меня какой-то корреспондент: если вам дадут автомат, будете ли вы стрелять? Стрелять я не буду, но я встану и хоть одного парня защищу», – горячо говорит она. «Завтра будут похороны, мы все пойдем», – уверяет пенсионерка.

Кажется, что после событий 9-го мая, когда в столкновениях возле здания мариупольской горадминистрации погибли, по разным данным от восьми до нескольких десятков человек, эта эмоциональная волна накрыла большую часть из вышедших сегодня на улицу жителей Мариуполя.

Перед зданием одного из четырех избирательных участков, размещенном в районной администрации, гудит толпа. Очередь на так называемый «референдум» растянулась на несколько сотен метров. Люди занимают места, стоят в очереди по два-три часа. Одна урна оказалась прямо на улице, здесь же рядом, в другую урну, собирают деньги «на лечение раненых». Кто-то пачками приносит бюллетени и прямо на улице раздает их знакомым. Все это проходит в общей атмосфере подъема и единодушия, но меньше всего напоминает референдум или какой-либо иной избирательный процесс.

«Я столько людей никогда не видела, даже на праздниках», – восклицает жительница Мариуполя, выходя с участка. «Ура!», – взахлеб кричит другая, направляясь к поджидающим ее товарищам-пенсионерам. Отовсюду раздается: «Мы очумели от этой очереди, от толпы», «Господи, мы счастливые». Когда мимо проезжает машина с флагом самопровозглашенной Донецкой народной республики, ее встречают одобрительным свистом и апплодисментами. С самим флагом свежепроголосовавшие горожане фотографируются на память.

«Миллионы поднялись против этой хунты». «Фашизм пошел, мы против фашизма». «Они предали весь простой народ, который их кормит». «Янукович – негодяй и негодяй самый последний».

«Хунта», «Фашисты», «Нацисты», «Новороссия» – эти слова вдруг стали главными в местном обиходе и то и дело возникают как в деловито-оживленных разговорах горожан между собой так и в яростных комментариях журналистам, к которым здесь относятся крайне подозрительно. Залог успеха для разговора – российский паспорт. «Только правду скажите, правду, что мы против нашей хунты, а то вы все время врете», – почти плачет одна из женшин, и все это напоминает Киев несколько месяцев назад, когда правды, только вот от российских журналистов, также отчаянно требовали люди, выходившие на Майдан.

На окраине города, где в 1988-м снимали фильм «Маленькая Вера», с тех пор, кажется, мало что изменилось. Давно не ремонтированные многоэтажки с грязными глазами окон, разбитые дороги, зеленые дворы. Бесконечно тянущаяся линия завода с коптящими трубами, вдоль которой, мимо бани и кафе «Светлана», дребезжит старенький трамвай для рабочих. На одном из мостов – растяжка с надписью: «Комбинат им. Ильича – гордимся историей, уверены в будущем».

Дорога в Донецк пуста. На пути обратно – снова несколько блок-постов, украинская армия, ДПС, донецкая самооборона. На въезде в город на одном из заборов чернеют три внушительного размера надписи : «Правосеков на фонари», «Турчинов убийца» и «Цой жив». Уверенность в будущем остается на комбинате им. Ильича.