«Российским медиа придется объяснять низкий результат Яроша»

За президентскими выборами в Украине Россия следила очень пристально. Причем, речь идет не только о Владимире Путине и иже с ним, но и о представителях оппозиционных сил РФ. Честные выборы у нас определенно дарят надежду, что когда-нибудь и в «империи» можно будет выбирать не только между Путиным на два срока и Медведевым «на перерыв».

Новый украинский президент Петр Порошенко, которому только и осталось, что дождаться официального оглашения результатов и инаугурации, уже сообщил о своем намерении в первой половине июня слетать к российскому коллеге. А глава МИД РФ Сергей Лавров от имени официальной России заверил в готовности Москвы к диалогу.

О том, что теперь станет предметом торга между новым украинским гарантом и хозяином Кремля, а также о том, как восприняли в России победу Петра Алексеевича, на пресс-конференции в «Главкоме» говорили российские политики. Депутаты Госдумы Илья Пономарев и Дмитрий Гудков от фракции «Справедливая Россия» и координатор Комитета гражданских инициатив по Московской области Дмитрий Некрасов также рассуждали о террористах из Донбасса, которые вскоре вернутся в РФ, газовом «контракте века» с Китаем и дальнейшей украино-российской дружбе.

Результат президентских выборов в Украине уже известен. Все завершилось за один тур. Ваше первое впечатление?

Дмитрий Гудков: За время выборов мы были в Одессе и Киеве. В Одессе все прошло достаточно спокойно. Из нарушений там: на четырех участках не совпадали данные прописки. Хотелось позавидовать. Я избирался в России от Тамбовской и Рязанской областей, и в Тамбове у меня украли примерно половину голосов. Тамбов – это родина фальсификации, туда не пускали наблюдателей, то есть сравнить было с чем. Здесь же мы общались с разными людьми, представителями разных политических сил. К России и русским все равно относятся хорошо. Плохо относятся только к российским властям. Но это дает шанс на восстановление отношений в будущем.

Илья Пономарев: Одна из наших основных задач – донести правду до народа России, до наших избирателей, рассказать о том, что происходит на самом деле. Я за последние полтора месяца четвертый раз в Украине, я старался посетить все горячие, резонансные точки. Начал, понятное дело, с Киева, потом был в Донецке, в Мариуполе, практически сразу после кровавых событий 9 мая. Нам важно было посетить и Одессу, как место, где были самые кровопролитные столкновения в Доме Профсоюзов. Мы приехали специально на сутки раньше, встречались и с активистами Евромайдана, и с активистами Антимайдана, и с активистами Автомайдана, со всеми общественными группами, которые хоть что-то из себя представляют, с властями, с губернатором.

Дмитрий Некрасов: В целом, все проходило достаточно спокойно. Меня, конечно, в большей степени интересовала ситуация в целом. Это для вас не удивительно, что вы ходите по спокойным улицам, сидите в спокойных кафе, а человеку, который приходит из другого информационного пространства, сам этот факт уже кажется удивительным. Общение с представителями различных общественных групп вселило в меня оптимизм относительно дальнейших событий. Не чувствуется, что эскалация нарастает, скорее наоборот. Меня еще удивила и порадовала способность к самоорганизации, возникновение огромного количества различного рода параллельных структур гражданского общества. Может, там и чересчур много таких структур, но это понятная для революционного времени ситуация. Но, в целом, тот факт, что украинское общество способно решать задачи, даже в такие сложные времена, по самоуправлению – весьма хороший сигнал для будущего построения страны.

По-вашему, личность нового президента Петра Порошенко может объединить Восток, который «никто не слышит», и остальную часть Украины?

Илья Пономарев: Народ Украины, прежде всего, голосовал именно за прекращение хаоса. Потому Порошенко победил в первом туре. Мы ожидали, что у него будут очень высокие результаты. Сомневались, будет второй тур или нет. Мы проводили такой свой импровизированный экзит-полл. Многие люди ругались в адрес всех политиков, но говорили, что будут голосовать за лидера, чтобы это все закончилось.

Люди не хотели голосовать за различные радикальные силы и, наверное, не очень высокий результат Юлии Тимошенко связан именно с позицией, которую она занимала в ходе избирательной компании. Из радикалов победил, конечно, Олег Ляшко, но его радикализм популистского толка. А за серьезный радикализм люди голосовать не хотели. У Гриценко высокий результат по той же самой причине – людям нужен компромисс. Можно говорить, что напряжение спадает в Одессе сейчас. Но в Донецкой области этого нет. И это только иллюстрация того, что, может быть, не всегда стоит искать внешнее воздействие, которое, безусловно, есть. Но оно носит в значительной степени пропагандистский и в меньшей степени организационный характер. Ключ к урегулированию ситуации находится здесь, в Киеве, в политике Киева. И ни одна страна не должна в это вмешиваться. Ни Россия, ни Евросоюз, ни Америка, ни Индия, ни Китай. Это исключительно ваша задача найти вот эту формулу национального примирения. На Майдане звучали лозунги о перезагрузке, нужно, чтобы теперь Порошенко их использовал. Прежде всего, на Востоке.

Дмитрий Гудков: Теперь российским медиа, подконтрольным власти, придется объяснять низкий результат Дмитрия Яроша, который был главной страшилкой всей этой кампании. Гражданам в России рассказывали, что бандеровцы захватили тут все.

Высокий результат лидера гонки говорит о серьезной консолидации внутри Украины, что, как мне кажется, дает надежду, что и российские власти признают результаты выборов и, может быть, у нас будет какой-то сдвиг в отношениях. Мы живем в условиях, такой тотальной пропаганды, когда формируется общественное мнение ну очень странно. Где-то 20-25% россиян придерживаются нашей точки зрения - люди информированные, образованные, имеющие доступ к Интернету, к альтернативным источникам информации. Остальные, нужно понимать, живут в условиях, когда есть три кнопки на пульте и зомбоящик, когда тебе каждый день показывают всякие страшилки. И они начинают во все это верить. Не нужно обижаться на это общественное мнение. Это лишь подтверждает, что наши граждане очень волнуются и переживают, следят за событиями в Украине. Как только ты начинаешь им рассказывать, что здесь происходит, они начинают менять точку зрения.

Дмитрий Некрасов: Такой результат Порошенко – это, безусловно, мандат, это тот ресурс, который позволит ему ликвидировать последствия постреволюционного хаоса. Я рад, что выборы прошли в один тур. Очень многие говорили, что три недели между первым и вторым туром многие силы могут использовать для дестабилизации ситуации, и все очень боялись второго тура. Сейчас нация, в принципе, дала в некотором смысле карт-бланш, и я надеюсь, он будет использован для консолидации.

В этом плане, меня, конечно, немножко удивило, что сразу объявляются выборы в парламент. Ну, давайте называть вещи своими именами. Ситуация глобально далека от стабильной. Любая предвыборная кампания, безусловно, приводит к столкновению интересов различных политических, олигархических групп, всех групп влияния, которые вовлечены в политический процесс. Она не будет добавлять стабильности. Но тот факт, что есть президент, которому более половины украинцев доверило управлять страной – это позитив, это дает надежду на быстрое завершение процесса, который мы сейчас наблюдаем.

-- «Вряд ли Владимир Владимирович скажет: «Молодцы, ребята»

Официальной реакции со стороны Российской Федерации по поводу выборы в Украине еще не было. Признание будет? Будут установлены контакты с новым президентом Украины?

Дмитрий Гудков: Могу только надеяться, а предсказывать в этой ситуации что-то очень сложно. По крайней мере, на экономическом форуме в Питере, насколько я знаю, президент России сказал, что мы признаем результаты выборов. Ждать не так долго. По крайне мере, такая цитата публиковалась различными российскими интернет-СМИ.

Для того, чтобы признать выборы, необходимо подготовить общественное мнение, потому что российские власти сейчас еще и заложники той самой пропаганды, которую они сами же и инициировали.

Илья Пономарев: Без торговли этого не произойдет, обязательно будет какой-то переговорный процесс. Вряд ли Владимир Владимирович позвонит и скажет: «Молодцы, ребята». Но такой убедительный мандат, конечно, подталкивает к тому, что признание произойдет. По моей информации, неформальные контакты велись со многими из кандидатов в президенты, прежде всего, естественно, с лидерами гонки. Был прогноз, что победит Порошенко. Это не стало новостью. Но нужно понимать, чтобы произошло это признание, чтобы начался реальный процесс урегулирования, а не взаимный пиар, необходимо, чтобы Путин мог рассказать россиянам о том, что задачи выполнены, что все защищены, что фашизм отступает, что у русских все хорошо и так далее. Иначе та волна, которая поднята в России, его самого сметет. И действия, которые потом будут интерпретироваться нашими радикалами, как поражение, как «националпредательство» (термин самого Владимира Путина), будут сильно мешать.

А вы точно так же должны понимать структуру вот этого повстанческого движения на Востоке. Я, после того, как съездил туда, поменял свое мнение. Я считал, что там достаточно сильна социальная составляющая, левая составляющая. Там нет никакой левой составляющей, там сугубо правый националистический протест. Вот где реальные фашисты и националисты, неонацисты, так это там. Наши, российские, я имею ввиду. Там активисты таких организаций, как Русское национальное единство, Национал-большевистская партия, Российское освободительное движение, казачество, радикальные православные активисты. Именно они составляют приехавший актив. Мы будем иметь там добрую тысячу вооруженных людей, которые поймали кураж, у которых были, в том числе, военные успехи, которые научились воевать. Урегулирование ситуации на Востоке произойдет. Но куда им деваться после этого? Они приедут в Россию. А если посмотреть на их соцсети, то они все состоят в группах «Россия без Путина», «Другая Россия», «Россия 2.0». Они оппозиционно относятся к нынешним российским властям. Просто в данном случае у Путина и у них совпали вот эти империалистические стремления. Но как только империалистический пафос будет снят, они будут воевать уже на нашей территории.

Дмитрий Некрасов: Я не знаю, что Кремль будет делать, но де-факто они не смогут не признать нового президента и новое правительство. Две страны с огромной границей и огромным количеством экономических и других связей все равно вынуждены взаимодействовать на межправительском уровне, даже при самом плохом уровне отношений. Контакты уже сейчас начаты и будут продолжаться.

Когда реально возможен нормальный диалог между властями Российской Федерации и Украины?

Илья Пономарев: Диалог возможен всегда. Он возможен вчера, сегодня, завтра. Вопрос же в содержании этого диалога и в интерпретации этого диалога. И для нового президента Украины и для Путина это серьезное ограничение относительно того, что он может делать, что нет. Вот, допустим, Путин завтра захочет закончить весь этот вопрос св Востоком. Но он не сможет это сделать. Потому что уже та медийная волна, которая поднята в российских СМИ, настолько серьезна, что даже если сам автор этой волны, наш уважаемый президент, скажет: «Ребята, хватит!», его не послушаются. Она и его самого сметет и похоронит. Это требует от обеих сторон мудрости и понимания не только своих собственных ограничителей, но и ограничителей своего визави.

Как российская политика и, вообще, люди воспринимают Петра Порошенко?

Илья Пономарев: Никак особенно не воспринимают. Даже у вас эта избирательная кампания проходила без лица. Кандидат находился в тени, и в этом была вся его прелесть. Он не делал ошибок, потому что он ничего не делал с точки зрения классической предвыборной агитации. А все те заявления, которые делались, несли очень общий характер. Нет конкретики, отсутствуют механизмы. В России знают Порошенко, там показывали разоблачительный фильм по НТВ, знают, что у него шоколадная фабрика, знают, что один из олигархов, который поддерживал Оранжевую революцию. Но никаких деталей о нем не знают. Вот Тимошенко - яркий персонаж, к ней, конечно, массовое отношение в России гораздо хуже, чем, например, к Порошенко, потому что ее считают очень радикальной, она делала заявления и по НАТО, и по жестким действиям на Востоке. А Порошенко ничего подобного не делал. Потому отношения как раз можно строить с чистого листа. Для мирного урегулирования, для переговоров, для перезагрузки отношений – это удачный выбор.

В день выборов всех в Украине порадовала картинка на российском ТВ, где Дмитрий Ярош был представлен в качестве победителя предвыборной гонки. Не совсем понятен механизм того, как она, вообще появилась. Это «госзаказ»?

Дмитрий Гудков: Есть пословица: «Заставь дурака Богу молиться, он себе лоб расшибет». Не думаю, что именно такая картинка была заказана чиновниками администрации. Вы понимаете, в таких условиях нужно выслужиться. Часто в России принимают совершенно странные решения. Причем, зная тех людей, которые управляют внутренней политикой, не можешь подумать, что они вот таким бредом могут заниматься. Глобально, действительно, что показывать, кого показывать - такие задачи ставят. Управления администрации президента все это контролирует. Но дальше каждый журналист начинает творчески подходить к тому, чтобы получить, как можно больше всяких медалек.

Дмитрий Некрасов: Информационная война, как любая другая, имеет определенную логику. И журналисты тоже люди творческие, они понимают, что должна быть какая-то драматургия. Чем дальше, тем больше жести. Нужно повышать градус. Нужно относиться к этому с юмором.

Илья Пономарев: Россия действительно воспринимает все происходящее как продолжение Великой Отечественной войны. На полном серьезе. Это не фигура речи. Для первых лиц это циничный подход, рациональный. А на уровне уже рядовых журналистов, и, тем более, простых граждан, это действительно продолжение Великой Отечественной войны. Вот есть эти имперцы. Имперцы поехали воевать, они уже находятся на вашей территории, там их радикальная часть. А основная масса считает: вот злокозненный запад посадит здесь профашистский режим, а мы помогаем братскому, украинскому народу победить фашистов. И вот эти журналисты напрямую говорят: мы - солдаты информационной войны. И они получают медали и ордена, боевые, как на войне.

Но что удивляет? Я вчера послушал, как Ярош жаловался на низкий результат. Мол, у него не было денег. Я считаю, что его компания была самой дорогой из всех. Он потратил гораздо больше, чем Порошенко.

-- «Назло бабушке отморозили себе уши»

Нельзя обойти стороной «контракт века». Как можно охарактеризовать российско-китайский газовый контракт: зато Китай ваш, или зато Сибирь их?

Дмитрий Некрасов: Контракт, конечно, реален и, конечно, что-то будет построено, что-то будет качаться, но в настоящий момент это, безусловно, скорее пиар-история. И пиар-история, которая, в общем-то, стоила нам дорого. Тот факт, что Путину необходимо было продемонстрировать успехи в восточном направлении, очевидно, привел к тому, что мы в условиях, несколько проиграли. Речь об экспорте газа в Китай шла с начала 90-х годов. Это тема не новая. И. рано или поздно, наверное, это было бы реализовано. Но та цена, по которой это сейчас реализовано, как минимум, не обеспечит какую-либо прибыль бюджету.

Нужно понимать, что Китай не является альтернативой европейскому направлению. Туда не пойдет газ Ямала, потому что это совершенно разные географические зоны. Туда пойдет газ из Восточной Сибири. Это совершенно новое месторождение, которое будет заново строиться, обустраиваться, будут прокладываться трубопроводы. Это объемы, которых сейчас нет и которые нужно создать. То есть невозможно за счет экспорта в Китай заместить выпадающий экспорт в Европу. Это не какой-то огромный контракт на всю Европу, это объем экспорта, сопоставимый с тем, сколько экспортировалось на Украину. Но, в любом случае, эти кубометры физически появятся через пять лет, в лучшем случае. И они будут взяты из других источников, не из тех, из которых сейчас газ поступает в Европу.

Понятно, это будет экономическое развитие определенных частей сибирских регионов. Но с точки зрения страны мы не получим с этого налогов фактически никогда. И те ресурсы, которые будут затрачены на освоение и строительство трубопровода, в лучшем случае, с минимальными процентами отобьются лет за 20. Это не прибыльный проект, это может быть проект, чтобы занять и развить какие-то регионы и занять каких-то людей, ну, и показать свою геополитическую силу. Но он не даст серьезных экономических выгод для страны.

Китай в настоящий момент всего употребляет 100 миллиардов кубометров в год. Кажется, что Китай это огромная, великая экономика, которая гораздо больше Европы, и должна употреблять больше, чем Европа. Но в Китае первичное сырье – это уголь. И газа они всегда потребляли мало. Рост потребления, конечно, идет, но он не будет значительным.

Илья Пономарев: Россия проиграла больше, чем Украина, потому что у Украины, хотя бы, есть внутриполитический процесс, который носит положительный характер. А у России одни минусы. Для Китая теперь это выгодно еще и экономически. Он получает огромные поставки на очень выгодных условиях. И есть ряд признаков, которые указывают, что есть еще и нераскрываемая часть сделки, которая носит не экономический, а политический характер. Об этом была утечка в китайских СМИ в первый день визита Путина, когда они не подписали этот контракт. Было сказано, что там есть еще некое условие, которое необходимо выполнить. Судя по всему, на следующий день оно было согласовано, и после этого контракт был подписан.

Дмитрий Гудков: Многие говорят об убытках. Я бы подытожил вам одной фразой. Назло бабушке отморозили себе уши, понимаете. Если бы все было выгодно, тогда бы «Газпром» не скрывал стоимость контракта. Очень странно, когда на вопрос: «А по какой цене мы продаем газ?» звучит ответ: это коммерческая тайна. Причем, так отвечают не только российским гражданам, журналистам, а даже депутатам Госдумы.

-- «Любой, кто в России заговорит на тему возврата Крыма – политический труп»

Как Крыму вернуться в границы Украины?

Дмитрий Гудков: Вы ведь хотите честных от нас ответов? Любой человек, который заговорит на эту тему в России – политический труп сразу. Другое дело, что если отношения будут развиваться через некоторое время в позитивную сторону, безусловно, вообще, нам надо создавать единое пространство – экономическое, культурное и прочее. Мы тоже выступаем за те же самые ценности, с которыми люди выходили на Евромайдан, мы также боремся с коррупцией в нашей стране, мы также хотим построения правового государства с работающими институтами и так далее. Соответственно, если отношения будут развиваться в этом направлении, то это будет единое пространство. Вот возьмем Евросоюз. Италия, Франция, другие страны, люди без всяких проблем пересекают границы. Фактически сейчас там уже формируется единое правительство. Мы просто должны двигаться и развиваться в этом направлении. И тогда все вопросы разрешатся с учетом всех ограничителей.

Если мы говорим о едином пространстве между Украиной и Крымом, мы говорим о едином пространстве между Украиной и Россией? Украина официально считает Крым оккупированной территорией, Россия считает его своим. И в силу того, что Украина движется в Евросоюз, скоро будет ужесточен переход границы между Украиной и Россией. Поэтому говорить о едином пространстве нельзя.

Дмитрий Гудков: Я не говорю о том, что это будет в ближайшей перспективе. Это будет в долгосрочной перспективе.

Илья Пономарев: Есть некоторая аналогия. Она не очень приятна ни для кого – ни для России, ни для Украины, ни особенно для жителей Крыма, которые являются главными пострадавшими в этой ситуации. Это аналогия с Северным Кипром. Мы имеем сейчас очень похожую ситуацию. Кипр уже является членом Евросоюза, хотя долгое время была дискуссия, можно ли его принимать в условиях неурегулированного пограничного конфликта. Турция тоже стремится в Евросоюз, хотя этот процесс сильно затормозился в последнее время.

Но я считаю, что будущее и Украины, и России – это нахождение в едином этом большом Европейском Союзе. Он может по-другому уже выглядеть к этому времени, иметь другие очертания. Но мы цивилизационно, культурно, религиозно, исторически, этнически, с языковой точки зрения, да и как угодно, очень близкие нации и народы. И это человечество объективно двигается к миру без границ и к миру, в котором экономическое и культурное пространство едино. Мы должны сейчас с российской стороны, вы – с украинской, делать все возможное, чтобы период конфронтации закончился, и мы начали жить вместе.

Крым «присоединился» к России через референдум. По российскому законодательству сейчас в Крыму провести референдум о чем-то, что не устраивает Москву, фактически нереально. Какой другой способ есть у людей, в том числе у крымских татар, высказать Москве свою позицию?

Дмитрий Гудков: Я как раз был автором поправок в закон о местном референдуме. На самом деле, по закону можно проводить референдум отдельно в каждом субъекте Российской Федерации. Сначала нужно создать инициативную группу, зарегистрировать ее в избирательной комиссии. Дальше дают две недели на сбор подписей – надо собрать 5% от проживающих в субъекте. После референдум регистрируют, и вы его уже проводите официально. Для того чтобы референдум был признан состоявшимся, необходимо, чтобы явка составила 50%. Что сложно представить, потому что на выборы мэров, городских советов приходит не больше 30%. Для того, чтобы провести референдум, необходимо это все пройти. При этом надо понимать, что даже если вы создадите группу, соберете необходимое количество подписей, если будет политическая воля найти брак в этих подписях, значит, найдут брак. Была забавная ситуация в Московской области, когда кандидату в муниципальные депутаты нужно было собрать 12 подписей. Подписи поставили все ее друзья и знакомые. Нашли пять бракованных. Безусловно, вопрос в политической воли.

Когда было голосование по этому вопросу в Думе, мы говорили, что мы создаем условия и возможности в будущем для развития сепаратистских настроений внутри страны. В 1992 году в Татарстане был референдум, и девяносто с лишним процентов жителей Татарстана проголосовали за отделение от России. То есть, с точки зрения законодательства – возможно проведение референдума. Но с точки зрения политической воли – невозможно.

У нас проблема в чем? Отменяются выборы мэров. В половине городов нет прямых выборов мэров. В связи с тем, что депутаты не хотят менять уставы и возвращать прямые выборы мэров, мы пытались проводить референдум. Мы все делали в рамках закона. Мы создавали инициативные группы. Мы проводили серьезную кампанию, например, в Нижнем Новгороде. Но избирательная комиссия нам ответила, что, оказывается, вопрос выборов мэра не является вопросом местного значения. Поэтому нам отказали даже в регистрации инициативной группы. Я даже поправки вносил, которые меняют это законодательство. Но поправки, конечно, не были приняты. Потому что большинство у «Единой России», которая боится любых референдумов. Но опять-таки, думаю, это вопрос сегодняшнего времени. В будущем ситуация будет все равно меняться.

Какая ситуация сейчас с оппозицией в России? Каковы ваши перспективы?

Илья Пономарев: Наше положение «блестяще», но не безнадежно. Я уверен, что скоро вы нас увидите во главе российского государства. Когда будет это скоро – я говорить не готов.

Если говорить серьезно, то полноценная нормализация будет возможна только, когда сменится власть в России. Одна из наибольших в этом плане проблем – она общая и для России, и для Украины – вопрос обновления элит. Нет той элиты, нет тех управленцев, которые были бы в состоянии сказать: есть такая партия, у нас есть программа, и мы готовы все ключевые посты заменить людьми нового поколения. Вот мы только что буквально взяли власть в Новосибирске, но нам некого ставить в новую мэрию. Мы сформировали коалиционное правительство, но большое количество чиновников остается на местах. Просто потому что их неоткуда брать. За почти 15 лет Путина и до этого 10 лет Ельцина сформировалась каста, которая, собственно, сидит, и ты либо в ней, либо нигде. Дееспособных людей просто неоткуда в этой ситуации брать. Да и у вас то же самое.

Мы встречались с активистами Евромайдана в Одессе. Я задал вопрос: а у вас есть кандидат в президенты из вот этих двух десятков кандидата? Они говорят: вообще-то, нет, вообще-то, это все люди за редким исключением старые. Фавориты – точно все старые. Это же не совсем то, с чем люди выходили на Майдан. И мы ровно с тем же сталкивались, когда были на Болотной. И, собственно, наше Болотное движение в значительной степени потерпело поражение на том этапе, потому что в эту точку било все время центральное телевидение. Они показывали людей и говорили: ну, смотрите, это же все знакомые лица, вы их знаете, при них тоже было плохо. У нас никто не говорил, что «Единая Россия» - это хорошо. Они честно говорили: мы – плохо, мы воруем, но эти тоже – плохо, зачем менять одно «плохо» на другое? И люди соглашались.

Когда в Киеве проходил конгресс «Украина – Россия: диалог», там родилась важнейшая идея. Она может фундаментально изменить ситуацию. Это идея университета, гуманитарной академии, где бы готовили кадры для всего постсоветского пространства, разрабатывали законодательную систему для постсоветского пространства и готовили бы тех людей, которые в итоге бы пришли на смену. Не завтра, пусть через пять-десять лет. Но это были бы принципиально новые, не испорченные старыми коррупционными отношениями люди.

Дмитрий Некрасов: Политика очень сильно зависит от экономики. Если посмотреть на то, что происходило у вас, два или три года назад упали цены на металлы, экономика стала чувствовать себя не очень хорошо, возникли проблемы с наполнением бюджета, что частично обусловило те события, которые сегодня произошли. В России сейчас цены на нефть на высоком уровне. Средняя цена во времена правления Ельцина была 16,7 доллара за баррель, сейчас – больше ста. В этой ситуации правительство имеет возможность повышать зарплаты и пенсии бюджетникам, правительство имеет возможность играть во всякие военные игры и другие вещи. Но как только цены на нефть упадут, нас ждут те же самые процессы. Годы нефтяного изобилия всех немножко разучили работать, расслабили и приучили к тому, что все всегда будет хорошо. Все хорошо не бывает. Я четко понимаю, что режим в той конфигурации, в которой он существует, существует ровно до тех пор, пока цены на нефть находятся на определенном уровне. При ниже 80 – это будет другой режим, при ниже 40 – все может посыпаться как карточный домик.

Дмитрий Гудков: Когда вы живете в абсолютно информационном вакууме, когда кроме парламентских политиков и партий, вообще, никого не показывают по телевизионным каналам, когда ты фактически живешь в условиях отсутствия всякого финансирования, безусловно, ты не можешь выиграть никакие выборы. Тебя нет в телевизоре, у тебя нет денег на какие-то газеты, и ты, естественно, проигрываешь. Как только хоть какие-то более похожие на честные выборы будут в нашей стране, представители оппозиционных партий, движений выиграют. Это показала кампания Навального в Москве. Когда удалось мобилизовать этот протестный электорат, когда были найдены какие-то деньги, в условиях опять-таки отсутствия всяких дебатов на телеканалах, Навальный набрал порядка 30%. При низкой явке, в условиях того, что выборы проходили в сентябре, когда люди еще не вернулись из отпусков и грядок. Как только попадаешь в условия честной политической конкуренции, безусловно, выигрываешь. Потому что у людей, которые сидят в Государственной Думе в пиджаках, усыпанных перхотью, читающих по бумажке, ты выиграешь любые дебаты. Ну, когда нет выборов, соответственно, ты и не выиграешь.