«Моя мама думает: я так зарабатываю себе очки, чтобы попасть в рай»

Гвозди бы делать из этих людей. Из тех, которые без какой-либо государственной поддержки, под обстрелами, рискуя своими жизнями, в городах, находящихся под контролем террористов, пытаются спасать других.

Инициативная группа «Ответственные граждане» - одна из немногих оставшихся в Донецке группа волонтеров. Люди разных возрастов, разного социального статуса, которые без войны, возможно, никогда бы и не пересеклись, сегодня вместе. Вывозят тех, кто не в состоянии это сделать самостоятельно, расселяют, закупают продукты, организовывают точки питания, занимаются поставкой медикаментов. Спасают жизни.

С ребятами – предпринимателем Энрике Менендесом, журналистами Женей и Димой Шибаловыми и депутатом местного облсовета Мариной Черенковой – встретились в одном из маленьких отелей недалеко от Европейской площади. «Две недели в Донецке, четыре дня в столице. Такой у нас график сейчас», - улыбаются они. В этот раз, как и во многие другие, в Киев они приехали за поддержкой, пониманием и ресурсами. «Нужно донести до всех, кто хоть как-то влияет на принятие решений, что на Востоке сегодня не только война, там реальная гуманитарная катастрофа», - поясняет Женя.

На вопрос, можно ли называть их фамилии, собеседники отвечают положительно. О них и так уже известно всем сторонам конфликта на Донбасса. Однако имена большинства других волонтеров не афишируются. В основном активе инициативы на сегодня шесть человек. В целом, в сети – до пятидесяти.

-- Достать из подвала и вывезти туда, где нет войны

- Мы – жители Донецка. Мы собираемся и дальше жить в этом городе, - рассказывает о причинах создания инициативы Энрике. – Когда ситуация стала ухудшаться, захотелось просто помочь тем, кто не может помочь себе сам. Потом это стало выливаться в какую-то конкретику. Раньше мы этим не занимались. Сейчас всему учимся «на коленке».

Направления работы по факту два.

Первое. Адресная помощь тем, кто остается.

- Ситуация в некоторых городах все ближе к гуманитарной катастрофе, - рассказывает Женя. – Нередко нет воды, света, постепенно исчезают из магазинов продукты, "завал" с лекарствами, почти не осталось врачей, заблокирована финансовая система. Люди не могут получить ни пенсии, ни зарплаты. Представьте семью, где есть ребенок-инвалид, и у которой не осталось ни копейки денег. Что им делать? Кто им выпишет лекарства? И как их купить?

Что могут – ребята берут на себя. Подвозят продукты, покупают лекарства в других городах.

- Мы взяли под шефство первое общежитие Донецкого национального университета, - рассказывает Энрике. – Там люди из Авдеевки, из Шахтерска. Их боевики ДНР вывозили во время жестких боев, дав на сборы пятнадцать минут. Дети и взрослые уезжали, в чем были – босые, в тапочках, в халатах. Сегодня они все без копейки денег.

- Вот, - показывает он фото, - это две сестры, у одной трое детей. Отца у детей нет. Одна девчушка еще до войны получила тяжелые ожоги, ей делали операцию. Они попросили нас купить крем «Спасатель» для ребенка!

Всего в общежитии 1300 человек. Из них 60% - дети.

- А еще есть люди, которые умирают в своих квартирах. Есть территориальные центры соцобеспечения, где раньше пожилые одинокие люди могли получать пайки, к ним ходили оттуда волонтеры и помогали, - описывает ситуацию в городе Марина. – Сейчас – ничего. А старики все туда сползаются. Потому что им некуда больше идти. И помочь им некому.

Еще хуже ситуация в детдомах и больницах.

- Онкология детская вся лежит, вся, - говорит Марина. – Эти дети не транспортабельные. Они не уедут никак, как и многие другие.

Второе. Эвакуация людей, которые хотят покинуть зону боевых действий, но не могут это сделать самостоятельно. Основная аудитория опять-таки – больные дети, инвалиды, старики, к которым оказываются прикованными целые семьи.

Задач сразу несколько: подчас, в прямом смысле, достать из подвала, найти место, куда поселить, вывезти – через зону обстрела и блокпосты – туда, где нет войны. По факту в вывоз и обеспечение всем необходимым одной семьи приходится привлекать несколько сторон.

- Приходит запрос на вывоз людей. Обращаемся в организацию, которая может их принять, - рассказывает Дима. - Привозим в Мариуполь, их селят в больницу, говорят, что все хорошо будет. А потом оказывается, что питание там ужасное. На двух мам и двух больных деток в первый день выдали кило гречки, буханку хлеба. Все. Мы обратились к властям. Нам, если культурно, ответили: спасибо, что живы. Оказывается, что у этих людей нет ни лекарств, ни денег. Приходится искать волонтерскую группу в Киеве, которая эти лекарства пришлет.

-- Маршруты опасные

Места, где принимают беженцев на территории Донецкой области, к счастью, есть. В работу по поселению в безопасных регионах и обеспечению людей всем необходимым включились уже многие волонтерские организации.

- Мы в основном вывозим в организованный такими же волонтерами лагерь Святогорске, - рассказывает Женя. – Там есть местная волонтерская сеть, подключены местные органы власти. Когда привозишь туда человека, процедура занимает полчаса. Подвез к исполкому, его зарегистрировали, выделили место. Там кормят людей. Дают необходимое: лекарства, теплые вещи. Вывозил дедушку после инсульта – ему даже инвалидную коляску нашли.

Но дорога в ту сторону становится все сложнее. Путь лежит через зону боевых действий. Главная трасса перекрыта блиндажами, из которых стреляют, и по которым стреляют. Можно ехать в объезд. Но что там – не угадаешь. Блокпосты то исчезают, то появляются, через них то пропускают, то нет. Могут быть засады и полно табличек «Заминировано».

На блокпостах не обходится без дотошных проверок. Причем, не только со стороны террористов.

- Мы ехали в Горловку передать одной старушке, не желающей выезжать из города, деньги – у нее еда заканчивалась, и вывезти на обратном пути семью из трех человек, - рассказывает Женя. – Нас задержали на блокпосту ДНР, несмотря на то, что мы местные и объяснили, куда едем. Отобрали документы, ключи от машины, сказали: сейчас командир придет, будет разбираться. Ситуация напряженная. А тут еще начался обстрел блокпоста артиллерией. Надо сказать, что нас благородно запихнули нас в свой же блиндаж. И подальше так. И мы там под обстрелами в тесном соседстве с боевиками ДНР фактически полдня провели. Потом уже с их провожатым деньги бабушке отвезли и назад.

- А на посту были девчонки молодые, все местные, - включается в беседу Дима, брат Жени. – Одна в «ошейнике», у нее что-то с позвоночником, второй руку посекло. А они нас еще и успокаивали, говорят: все нормально, пацаны, не парьтесь.

- А второе задержание было, когда вывозили двух бабушек в Щурово, - продолжает Женя. – Не успели вернуться до темноты, заночевали в Святогорске. А на утро на первом же блокпосту на выезде из Святогорска нас остановили с проверкой. Нашли у брата журналистскую аккредитацию "ДНР". И все – мы в наручниках едем в отделение милиции. Нас как вещь упаковали вот те самые переаттестованные беркутовцы. Спасибо друзьям, что позаботились нас вытащить. Но а как там без этой аккредитации работать? У СNN есть такая аккредитация, у ВВС. Бумажка ж не значит, что ты на кого-то работаешь. Также как и нежелание уезжать из города не говорит о том, что ты коллаборант.

Случалось попадать под обстрелы и в городе. Как всем местным, впрочем.

- Вез двух женщин и их детей в Мариуполь. Должны были заехать к Энрике в офис в Green Plaza за табличками на машину: «Дети». Подъезжаем уже, и тут вереди «бабах!» на весь квартал, - рассказывает Дима. – Поднимаю глаза и вижу, что в торговый центр что-то прилетело. А Энрике ж внутри. Я ему звоню, говорю: к тебе что-то прилетело. Он кричит: знаю! Дети сзади притихли. Мы, в общем, дернули, и дальше без табличек.

- А я таблички не успел распечатать, я уже летел с седьмого этажа вниз, - подхватывает историю Энрике. – Но яркое впечатление у меня связано даже не с попаданием непонятно чего в центр. Меня внизу тогда на парковке ждала Марина. Когда прозвучал взрыв, я выбежал в коридор, лег на пол. Мне сначала Дима позвонил и радостно сообщил, что ко мне тут прилетело. А потом и она позвонила и говорит: все хорошо, я здесь, я никуда не уехала, я тебя не бросила. Это ощущение словами не передать.

-- А в это время люди без еды

Сегодня отбоя от «клиентов» у ребят нет. Телефоны передаются из рук в руки.

- Позвонил знакомый, попросил вывезти двух больных девочек – у одной ДЦП, у второй эпилепсия – с мамами, - объясняет, как их находят люди, Марина. – Мы вывезли. Но родители больных детей и до войны, и во время так или иначе между собой общаются, в силу естественных причин – обмеy опытом, лекарствами, взаимопомощь. Такая референтная группа по вынужденным интересам. И они дальше передают друг другу твой номер. А у них есть еще знакомые, родственники, друзья, с такими же болячками, но уже из другой референтной группы – молодые инвалиды, лежачие. Срабатывает вирусный эффект.

Не меньшую волну обращений за помощью вызывает и любое упоминания в соцсетях.

С финансами все складывается не так скоро. Суммы ежедневно приходится тратить немаленькие. Ребята работают на базе благотворительного фонда «Сопричастность» (из общего числа подобных фондов в регионе осталось всего три, другие два – Фонд Рината Ахметова и фонд Якова Рогалина «Доброта», который берет средства и у России). «Мы принципиально не берем», - отмечает Энрике. Однако работа в рамках украинского законодательства не всегда оказывается эффективной в нынешних условиях на Донбассе.

- Средства, которые есть на счетах у фонда мы не можем тратить на административные услуги, - говорит Марина. – Мы можем организовать закупку еды, точки питания. Это и делаем на освобожденных территориях. В Святогорске с точками питания были с первого дня. Остаемся пока. Нам звонят и просят их не закрывать. А как не закрывать, если их уже нужно открывать в Донецке? На все средств не хватит.

Однако залить бензина в бак, чтобы вывезти кого-то из города, или затариться лекарствами в аптеке уже тяжелее.

- Пока фонд заключит договор с аптекой, чтобы купить лекарства, пройдет два дня. А лекарства нужны ребенку вот прям сейчас, - говорит Марина. – Надо быстро заправиться, быстро уехать, быстро все купить, вернуться до темна.

- Когда обращаешься за помощью к каким-то организациям, они требуют четкий список потребностей. Потом думают в течение трех недель. Бюрократия, - возмущается Энрике. – А люди же в это время тупо сидят без еды!

Потому деньги на срочные нужды в основном собираются по принципу «у кого сколько есть – давайте скинемся». Отчеты выкладываются в соцсетях. И помощь начинают предлагать знакомые и неравнодушные. С миру, как говорится, по нитке.

-- Вместо «зеленых» коридоров маршруты для бегства

- Сейчас бытует такое мнение, что из Донбасса уже выехали нормальные люди, что там остались только идиоты и коллаборанты, и надо все сжигать напалмом, но это не так, - возмущается Марина, - мирных жителей гораздо больше боевиков.

- На каждые десять меседжей «давайте замочим террористов» приходится одна сотая меседжей «давайте поможем жителям Донбасса», - вторят ей остальные.

- У нас правительство войну не называет войной, а гуманитарную катастрофу гуманитарной катастрофой, - отмечает Женя. - Надо признать проблему: в сложнейшей ситуации сегодня миллионы людей, и эти люди – граждане Украины. И вывести ее на международный уровень, чтобы не волонтерские организации тут обращались за помощью к «Врачам без границ», представительству ЕС и ООНовским структурам, а государство.

В СНБО же пока все «громче» призывают мирных жителей Донецка, Луганска и других городов, которые продолжают находиться под контролем боевиков, покидать опасную зону.

Регион, на самом деле, покинуло не так много людей, как кажется. Многие прикованы к месту из-за больных родственников или стариков. Многие не едут, потому что некуда. Многие, растратив все накопленные средства, уже возвращаются назад.

- Люди, которые относили себя к среднему классу и попытались пересидеть эту ситуацию на удлиненных отпусках, потратили деньги и возвращаются. Они не привыкли искать пятый угол, - говорит Энрике. – И они оказываются в не менее затруднительном положении. Многие, кому мы помогали, говорили: я себя раньше полностью обеспечивал, мне так стыдно сейчас просить помощи, но дом разрушен, предприятие закрыто, а денег уже нет.

- Хочется, чтобы представители руководства страны несколько поумерили амбиции, - отмечает Женя. – Не боялись потерь в рейтинге и таки пошли на переговорный процесс. Предвижу волну возмущения сейчас. Но я не говорю о переговорах с самопровозглашенными ДНР и ЛНР о всепрощении и прекращении конфликта. Двум сторонам надо выработать взаимные гуманитарные принципы по защите мирного населения.

А пока тот же гуманитарный коридор, по словам волонтеров, не работает.

- В традиционном понимании он должен быть двусторонним: туда идут гуманитарные грузы, оттуда – беженцы, - говорит Женя. – То, что у нас есть сегодня, - это escape-коридор – маршрут для бегства из зоны боевых действий. Проскочил – повезло. Он только односторонний. И нет никаких гарантий, что тебя выпустят. Нет гарантий, что в период, объявленный правительством, - с десяти до двух, вторая сторона стрелять не будет. Об этих вещах надо договариваться, чтобы спасть мирных жителей.

-- Смерти они не заслужили

У ребят нет иллюзий, что они спасают тысячи и миллионы. Подсчетов вывезенных и накормленных не ведут. Но уверены: это капля в море. И без широкомасштабной государственной программы решить проблему на востоке страны невозможно. «Мы решаем что-то сиюминутное, затыкаем, очень маленькие дырочки», - оценивает свою работу Энрике. Но они все равно остаются. Мотивация у каждого своя.

- Моя мама думает, что я так зарабатываю себе очки, чтобы попасть в рай, - смеется Марина. – Мол, вот, смотри, Петр, тут галочка, тут галочка. Прости, не помолилась, но зато старушку через дорогу перевела. Я просто хочу не оскотиниться. Знаете, какие в регионе сейчас есть «четкие пацанчики»? То, что называется «донецкое быдло», сегодня бесплатно ремонтирует ремни на старючих Жигулях, развозит на убитых пикапчиках людей, договаривается о бесплатном их расселении. Таксисты бесплатно вывозят людей из районов, где идут обстрелы! Вот это так называемое «дно» сейчас помогает и не берет ни копейки! А не «дно» останавливает Женю, когда тот вывозит из Горловки ракового старика, и говорит: о, ты без прав, пятихатку отстегни.

- Это мой дом, и в нем беда, - размышляет Женя. – Если я уеду сейчас, это будет бегство. Я могу уехать из Донецка делать карьеру и зарабатывать деньги, когда там все хорошо – это нормально. Но убегать из своего дома, зная, что мог помочь кому-то, но не помог, нет.

По словам ребят, многие люди в регионе сегодня действительно не понимают, почему происходит то, что происходит, и не осознают своей ответственности. Но делить их за это на «наших» и «не наших» нельзя.

- Мы не интересуемся идеологией людей, которым помогаем. Не спрашиваем у них, ходили ли они на референдум, и за кого там ставили галочки, - говорит Энрике.

- Чтобы дать людям возможность что-то понять, их нужно для начала спасти, - подводит итог Женя. – В любом случае, смерти они не заслужили. Тем более, голодной и под обстрелами и развалинами.