Долгая дорога в зону АТО

Для меня Донбасс никогда не станет зоной АТО. Это «живой» регион с сотнями, тысячами, миллионами людей, личностей, историй. Регион, который останется родным для многих из тех, кто оставил его – десять лет, год, три месяца или три дня назад. Регион, в котором сегодня – в условиях гуманитарной катастрофы – продолжается жизнь. Поэтому здесь не будет ни слова о политике (ну, почти ни слова) и не будет «разбора полетов» на тему «кто виноват» и «почему так вышло». Просто – маленькие зарисовки из жизни «маленьких» людей, в окна к которым однажды утром постучалась война…

Накануне моего «путешествия» на Донбасс на выходные коллеги прожужжали все уши: мол, есть уже в «ДНР» свой список невъездных журналистов, есть список «расстрельных», и нет никаких гарантий, что в одном из них не значится и твоя фамилия тоже. Через пару дней таких рассказов, поверьте, развивается паранойя. Потому к поездке я подготовилась основательно. Пораспрашивала друзей-волонтеров, работающих в Донецке, и ожидаемо услышала в ответ: «Нет никаких списков». Потратила полночи на то, чтобы установить на телефон программу Small SOS Agent, разобраться в ней и понять, что, как ни крути, а координаты с твоим местонахождением она присылает на указанный номер в лучшем случае через 20 минут. Разослала близким сообщения с номерами телефонов, по которым нужно звонить, «если вдруг что». Купила на луганский поезд билет. Как ни странно, последний. И поехала.

-- Вагон рассказов

Поезда в Донецкую и Луганскую область, надо сказать, теперь ходят «отменные». Вместо когда-то фирменных скоростных – грязные развалюхи. Кажется, что составы собирают из вагонов, которые, грубо говоря, уже ну… не жалко.

Отсутствие лишних билетов быстро прояснилось – вагоны забиты пенсионерами, колесящими по стране с целью переоформить пенсию.

Теоретически они могли бы совершить аналогичный «вояж» в Артемовск или Краматорск, или еще какой-то другой город в регионе, подконтрольный Украине. Но местные Пенсионные не рассчитаны на такой наплыв людей. Процесс переоформления шел бы медленнее, проблем было бы больше, а в очередях пришлось бы сидеть сутками. Да и пенсию после всех бюрократических «необходимостей» в Киеве можно получить уже через две недели, а не через восемь.

И вот, «вкусив» мирной жизни, все эти бабушки и дедушки, несмотря на уговаривающих их остаться детей и внуков, все равно возвращались назад. В Луганск, Горловку, Донецк, Счастье… К ночлежкам в подвалах, к ежедневным обстрелам, к жизни без света и талонам на воду. Но домой.

Они разговаривали «за жизнь».

Говорили о проблемах, о войне, о том, как кому-то удалось спастись, кому-то не удалось.

И никого – никого! – ни в чем не винили.

- Переоформили пенсию за две недели всего! Теперь заживем! Хлеб можно покупать будет.

- А что там у Юры-то?

- Та стены одни. В гараж попало. Но дом загорелся. Пожарные приехали – а тут снова обстрел. Вот и все. Не стали и тушить ничего.

- Пытались снять квартиру в Севастополе. Как узнали, что луганская прописка – все. Никаких квартир. Не сдают.

- Он мне кричит: «Приезжай!». Я: «Нет, все равно умирать – днем раньше, днем позже». А он: «Дура!».

- Иду за билетами, слышу такое «тшшшшш» над головой. Я не поняла сначала даже. А кто-то кричит: «Ложись, град!».

- А как им уехать? Там же бабушка! 86 лет. И не ходит еще.

- Катька своих родителей из Луганска в Киев вывезти хочет. А они ни в какую! Вот везу им от нее электрические простыни. Зиму переживать.

- А я уже молодец! Я уже знаю, когда минометы стреляют, когда фугасы, когда что. Раньше не разбиралась. А сейчас слышу – ложусь в ванной и лежу. Будь что будет.

- Дети пытаются фирму в другой город перевезти. Сладким торгуют. Так они к ним каждый день приходят: дай ящик печенья и дай. И приходится давать…

- Кто они?

- Кто-кто. Ополченцы.

- Наташка и смеется, и плачет уже. Говорит: документы ж сгорели, кто теперь поверит, что я врач?

- Вспоминаю маму. В 32-м их выгнали из дома, раскулачили. Говорит: в чем стояла - в том и ушла. Потом квартира у них появилась, война началась. Говорит: в чем стояла - в том и ушла. Мы вот всю жизнь строились, кредит за дом выплачивали. Мама не дожила. А в итоге что? Я в чем стояла – в том и ушла.

- Они нам талоны на воду выдают! Суки!

- Семь снарядов в гараж попало. Груда камней теперь.

- А баба Нюра две недели дома не жила – так бомбили. Все по знакомым, по знакомым. Потом поутихло. Говорит: пойду цветочки полью. Телепает понад забором, согнулась, под ноги смотрит. Открывает ворота – а там вместо дома руины. Так скорая и свезла ее. Но жива.

- Верочка, баптистка, ходит и радуется: «Я вам говорила, что будет судный день, говорила». Ударить бы ее.

- Сын у меня в Киеве. Говорит: «Куда ты возвращаешься? Оставайся!». А как я останусь? Там дом, вещи. Он кричит: «Дура, это тряпки все!». А я: «Это для тебя тряпки, а для меня жизнь!». Помирились, конечно.

- 90-е пережили, и это переживем.

- У молдаванихи, представляешь, внучка родилась. Жизнь-то продолжается!

-- Дорога «в войну»

Добираться в зону АТО, надо сказать, теперь совсем не так легко, как было еще пару месяцев назад – прямых жд-сообщений во многие города теперь нет.

- Это они мосты-то поторопились взрывать, - горько посмеиваются местные.

Если нужно в Донецк – то доехать можно, например, до Волновахи на мариупольском поезде, а дальше – на «маршрутном» такси по сто гривен с человека. Путь в Горловку тоже «извилист». Из поезда нужно выйти в Северске – вокзал встречает тишиной и украинским флагом.

Оттуда два варианта – либо на ближайшей электричке, либо на машине до Артемовска.

Чистый и аккуратный (как обычно) город слишком контрастирует с теми населенными пунктами, которые «начнутся» потом. Люди снуют туда-обратно, много приезжих – из оккупированных городов. Едут снова-таки оформить пенсию, снять деньги в банкомате, затариться продуктами.

- А какие у вас конфеты? – спрашивает кто-то в «сладких» рядах местного рынка.

- Вам по-каковски рассказать? Как обычно? Ну, вот украинские, вот русские, это тоже русские, и это. А вот еще есть украинские. Порошенковских, извините, нету.

Еще в прифронтовом городке огромное количество предвыборной рекламы. Почему то повалены борды Яценюка, при этом у Ляшко и Порошенко все целенькое. Но больше всего рекламы главного мажоритарного кандидата - брата экс-главы Администрации президента и ранее влиятельного регионала Сергея Клюева, явно вознамерившегося по местному 46 округу «прорваться» в новую Верховную Раду.

Всего лишь в часе езды от этих растраченных на рекламу миллионов – настоящая война. А иногда – и голод.

Дальше снова – либо на машине, либо на «маршрутном» такси. Средняя цена, в отличие от «донецкой», ниже – около 35-50 гривен с человека. Смотря «до куда». Медлить с «пересадкой» нельзя – водители междугороднего транспорта стараются «отчалить» назад до обеда. Ближе к вечеру – после шести – дорогу в принципе перекрывают украинские военные. Кто опоздал: ночует на вокзале.

А расстояние, которое раньше можно было «прогнать» за полчаса, теперь растягивается на два, а то и больше. Все зависит от потока машин (на блокпостах часто собираются пробки) и от того, нет ли где поблизости боев (тогда застрять можно очень надолго). К слову, «моргушки» у водителей, которые раньше предупреждали о грядущем посту ГАИ, сегодня работают также – вот только предупреждают об обстрелах и опасности. «Поморгали» тебе – стань и стой. Дальше, значит, ехать себе дороже. Уже несколькими часами позже на одном из блокпостов, который мне довелось проехать, развязался бой…

До Горловки по маршруту всего шесть блокпостов. Первый – еще на выезде из Северска. Ребята работают исключительно в балаклавах. Очередей нет, досмотр проводится дотошно. В принципе, ни у кого никаких возражений – так надо, это – война. Хоть и въезжаю я из подконтрольного Украине города в такой же подконтрольный Украине.

Остальные посты – уже после Артемовска. Лишь один – на въезде в Горловку – «ДНРовский».

Там уже на каждом – очереди, и «проверка» идет чисто на «авось».

На двух блокпостах, где стоят бойцы украинских спецподразделений, мужчин попросили показать прописку. Армия ограничилась приветствием и разговорами с водителем на тему: «Как у вас, нормально? И у нас ничего».

У «ДНРовцев» попросили всех достать документы и открыть страницу с фото, но так ничего и не смотрели.

И да. Никаких списков.

Между блокпостами «смешные» расстояния – иногда меньше, чем по километру. Между последним украинским и «ДНРовским» – максимум три. Вообще, если бы не флаги, отличия между ними заметить было бы невозможно. Такие же замерзшие молодые ребята (отдам должное, на «ДНРовском» посту – именно простые горловские ребята, их разговор с водителем о местных делах все выдал), те же принципы работы, тот же камуфляж, то же отсутствие теплых вещей, те же бочки с растопленными прямо в них дровами, то же желание поговорить, узнать, как дела…

Та же «валюта».

Да, на блокпостах есть своя «валюта» - для проезжающих. Не обязательная, но «удобная» для тех, кому приходится «кататься» часто. Где-то водителю могут заказать водички, где-то – попросят слить чуток бензина, где-то – 50 гривен, где-то – сигарет. «Дал» один раз – в следующий можно проехать мимо без остановки.

-- Город старается жить

В Горловке немало разрушений, немало брошенных домов. Сейчас там «перемирие». Очень условное. Просто стреляют чуть-чуть меньше. Но очень чуть-чуть.

Мне «повезло». Во время моего уик-энда в городе не было обстрелов. Так, в далеке что-то слышалось. «Грады» и легкая артиллерия работали то по району Молочного, то где-то в стороне Курдюмовки. На такой «шум» по большому счету люди уже не обращают внимания. Все свыклись и заняты своими делами.

Город сопротивляется. Город старается жить.

Многие за последний месяц вернулись. У кого есть работа – работает. Без зарплаты. К этому там уже привыкли. Коммунальщики по возможности ремонтируют свет и водопровод. Открылись школы и дома детского творчества. Работают больницы. До 12-ти, но работают. И да, иногда вместо врача - медсестра – но и это немало. Кое-где покрашены бордюры.

А дети…

Дети – это, вообще, отдельная история. Их много. Их неожиданно много. Меньше, чем год назад. Но намного больше, чем еще в сентябре. Они не просто пошли в школу. Они бегают во дворах, катаются на качелях, веселятся, кричат…

А еще играют в… войнушки. С палками вместо автоматов. На фоне настоящей стрельбы.

Взрослые тем временем обсуждают, сколько уйдет времени, чтобы добежать до бомбоубежища.

- «Град» долетает в среднем за 8-12 секунд. Засекали с секундомером – добежать невозможно. Тогда смысл бежать?

Подбадривая друг друга, рассказывают чудесные истории спасения.

- Она в погреб сиганула, только крышку захлопнула: бабах! Через полчаса вылезла. От дома – стены! Но сама жива ж!

Посмеиваясь, ждут Кобзона, который летит в Донецк ставить памятник «жертвам геноцида».

И, нужно признать, иногда верят, что здесь жить лучше.

- Что там в Киеве у вас? Война?

- В Киеве спокойно все, это здесь война.

- Ну как же, как же, я ж видела, под Радой как буянили-то!

- Ну, провокация, побуянили и перестали. Все хорошо.

- Ну да, хорошо. Как по телевизору покажут: ужас там, а не хорошо!

- А здесь не ужас?

- Нет, здесь спокойно. Обстрелы только. Но к ним привыкаешь.

Привыкаешь! Понимаете?..

Люди там, в основном, не за «ДНР». И не за новую «республику» ГЕМ (Горловка-Енакиево-Макеевка). Они не выбирали себе «самопровозглашенных» правителей и не питают к нем особой любви. Но и к Порошенко и Киеву ее у них тоже нет. Уверены: стреляют с обеих сторон. А гибнут – родные и знакомые.

И все же стараются жить и верить, что еще чуть-чуть, и мир будет не только на бумажке.

- Когда-то ж все должно устаканится, правда?

-- Вместо послесловия…

Дорога назад – такая же. Горловка – Артемовск – Северск. Те же блокпосты, те же замерзшие военные. Снова мне повезло – ни пробок, ни обстрелов. Проблемы начались уже в Северске. В кассе железнодорожного вокзала сообщили, что поезд опаздывает на три часа. От Луганска до Северска ехать всего меньше двух часов. Что случилось – в кассе не в курсе. Но в справочной на Луганском железнодорожном вокзале ответили: поезд даже не отправили и неизвестно, когда это случится – «под Сентяновкой танковые бои».

Назад возвращаться уже нельзя – дороги перекрыты. Десятки людей, собравшиеся на станции из других городов, опасаясь, что здесь придется заночевать (поезд уже как-то опаздывал на десять часов), решили добираться до столицы перекладными. «Зайцем» на электричке до Харькова. Оттуда уже в столицу.

Пассажиры, расходясь по разным вагонам дребезжащего состава, прощались:

- Ничего, в Харькове на вокзале встретимся, а потом и в Киеве. А там, может, и домой вернемся.