Чем опасен для Украины новый этап информационной войны?

После фактического прекращения на Донбассе активной фазы боевых действий Украина оказалась в сложной ситуации: с одной стороны это уже не война, а с другой – это еще не мир.

Провокации со стороны оккупированных территорий не прекращаются, однако политики в высоких кабинетах полным ходом ведут речь о перемирии.  

Безусловно, стрелять и убивать стали меньше. Но мир ли это?

Скорее – имитация перемирия.

Языком терминологии информационной войны – такую ситуацию следовало бы называть переходом в новую фазу информационного противостояния. На смену открытой информационной агрессии пришли скрытые информационные мероприятия под маской минского перемирия.

Информационная война Кремля не останавливалась ни на минуту.

Главная задача Москвы – постоянно подогревать донецкий анклав по типу режима в Приднестровье, Осетии, Абхазии или в Карабахе.

Высокий градус нестабильности всегда можно использовать в выгодных для Кремля ситуациях.

Условно этот этап можно назвать «информационная адаптация», главной целью которого есть создание условий для полного восприятия населением сложившейся ситуации в призме Кремля. Иными словами – нужно легализовать всю аргументацию российских террористов в отношении захваченного Крыма и Донбасса.

Кратко напомним, что информационная война России против Украины проходила несколько этапов:

первый – информационные конфликты, которые проходили в стадии мирного противостояния сторон. Россия вела точечные информационные акции против Украины с момента распада СССР и до конца июля 2013 г. Этому этапу были присущи отдельные информационные всплески, которые по своей мощи не способны были причинять ощутимый ущерб политическим взаимоотношениям Украины и России.

второй – активация Россией информационного повода для столкновения «надуманных» интересов с Украиной. Согласно нашим исследованиям, этот этап реализовывался с августа по декабрь 2013 г. Его итогом было резкое обострение отношений пророссийски настроенных сил и военизированных группировок с украинскими силовиками и мирным населением. Характерной чертой информационных действий того периода были массовые дезинформации, провокации, а также начало формирования условий для информационного доминирования России в украинском информационном потоке.

третий – информационная конфронтация. В Украине этот этап занимал период с декабря 2013 г. по февраль 2014 г. Он характеризуется информационной агрессией в Крыму и раскачиванием ситуации на Донбассе. В практике проведения информационных операций информационная конфронтация четко разделяет стороны на агрессора и жертву. Агрессия сопровождается локальным применением силы – комплексным информационно-психологическим воздействием на население и информационной блокадой контролируемых террористами регионов.

четвертый – открытое информационное противостояние. Оно продлилось с марта 2014 г. по август 2015 г.  В конфликте на востоке Украины этот этап характеризовался крайними формами разрешения противоречий в информационно-психологической сфере. Это:

•         распространение информации с элементами запугивания, ненависти, разрушения социальных связей;

•         привлечение инструментария «мягкой силы»;

•         применение экономического «рычага»;

•         использование международного дипломатического влияния и т.д.

пятый – информационная адаптация (сентябрь 2015 г. – по н.в.). Бурная информационная экспансия Кремля и Донбасса заставила людей в контролируемых боевиками регионах безропотно подчиняться установленной диктатуре. В непризнанных республиках возникли группы людей, которые не принимали позицию российских террористов, но высказать открыто свое мнение они не пытались – это угрожало их жизни. Задачей этого этапа есть нивелирование таких групп путем создания доверия всего населения к пророссийским представителям власти и источникам информации.

Информационная адаптация практически исключает информационное давление, как метод. В этом случае применяются приемы разъяснения и убеждения.

Общие характеристики этапа «информационная адаптация»:

• сохранение медийного доминирования России во временно-оккупированных регионах Украины;
• «консервация» каналов информационного влияния на аудиторию Украины;
• проведение специальных информационных мероприятий в оккупированных регионах по направлениям:
• дальнейшее продвижение пророссийской идеологии;
• незначительное послабления негативной риторики об Украине;
• «показательное» выполнение положений Минских договоренностей;
• емонстрация «демократичного управления» оккупированными регионами якобы без участия в этом процессе Кремля;
• создание видимости правовой государственности в «непризнанных республиках» – громкое принятие законов, введение собственной банковской системы и т.д.;
• подчеркнутое проведение «демократических преобразований» в оккупированных регионах и афиширование преимуществ кремлекского режима перед «украинским прошлым»;
• развитие направления «публичной дипломатии» в общественных институтах РФ;
• произведение информационных продуктов «мягкой силы» как в оккупированных регионах, так и в РФ и другое.

Итак, информационная война России перешла в новую плоскость.

Этому есть еще одно подтверждение.

Если рассматривать информационную войну России против Украины в разрезе особенностей современных военных конфликтов, изложенных в Военной доктрине РФ (2014 г.), то можно найти много сходств с украинским сценарием, например:

создание на территориях противоборствующих сторон постоянно действующей зоны военных действий – сегодня оккупированные районы Донбасса представляют собой подобную территорию перманентной войны;

участие в военных действиях иррегулярных вооруженных формирований и частных военных компаний – Россия насчитывает около десятка частных военных компаний (ЧВК), находящихся под контролем ФСБ. Закон о ЧВК в России не принят, поэтому существующие «карманные» армии Кремля действуют под прикрытием различных спецслужб РФ;

применение непрямых и асимметричных способов действий – от диверсионных групп в тылу Украины до информационной дезинформации на межгосударственном уровне;

использование финансируемых и управляемых извне политических сил, общественных движений – например, в Крыму – это «Русское единство», «Русский блок», «Славянская партия», «Авангард» и другие, а на Донбассе – это «Оплот», «Юго-Восток», «Великая Русь» и другие.

Безусловно, на Донбассе перестали стрелять, но вся террористическая инфраструктура  никуда не делась. Она завуалирована под различные силовые структуры и органы власти.

Поэтому, предпосылок к тому, что после событий в Крыму и на Донбассе вдруг наступит мирная жизнь – нет и быть не может.

Информационная война будет продолжаться…

Главный вопрос на сегодня – как должна защититься Украина от будущих информационных угроз?

Попробуем обозначить некоторые основные направления.

Во-первых, создание надежной системы информирования украинской и зарубежной аудитории. Этим министерство информационной политики уже занимается. Восстанавливаются ретрансляционные пункты для передачи сигнала на оккупированную территорию, создаются новые телеканалы. Организуется украинская система иновещания.

Во-вторых, необходимо больше уделить внимание Интернету – приоритетному средству информирования после традиционного телевидения и радио. Спектр применения всемирной сети для информирования чрезвычайно широк – от персональных видеоканалов до страниц в социальных сетях. Более того, события информационной войны в Украине впервые продемонстрировали применение спецслужбами России подразделений хакеров и групп троллей. Поэтому, защита украинского интернет-ресурса должна быть приоритетной.

В-третьих, возобновление деятельности зарубежных культурно-исторических центров. Попытки запустить подобную программу предпринимал в свое время президент В.Ющенко, но бессистемные шаги результатов не дали.

В-четвертых, Украина крайне нуждается в стратегическом контенте – украинских информационных продуктах, которые бы положительно отражали украинскую действительность, демонстрировали достижения в политике, рассказывали бы о традициях и культуре нашего народа. Это – одна из самых сложных задач, которую придется решить в ближайшее время. Отсутствие национальных информационных продуктов приводит к тому, что на телевидении ограничивают российский контент, а заменить его буквально нечем. Более того, в Украине практически не работает государственная система поддержки литераторов, кинопроизводителей, художников и других творческих направлений. В этой связи, нам оказывают помощь частные и иностранные фонды. Например, МИД Германии и Гете Институт в Одессе и Черновцах проводят конкурсы проектов современной искусства Украины. Подобные мероприятия проводят также PinchukArtCentre, Международный фонд «Відродження», благотворительный фонд «Розвиток України» и другое.

Украина пока не может похвастаться новыми киносериалами, произведениями украинских литераторов или работами украинских художников. А ведь это заделы на десятки лет вперед, когда следующие поколения может даже и не вспомнят о сегодняшней войне.

В-пятых, для поддержки международного имиджа Украины крайне необходима тесная связь с зарубежными общественными институтами. Это зарубежные диаспоры, информационные центры или землячества. До 2014 г. популяризация Украины за рубежом работала настолько слабо, что развязанный Россией конфликт в Украине иногда воспринимался зарубежным сообществом, как «внутрироссийские межэтнические споры».

Список мероприятий можно продолжать.

Вывод только один: информационная политика Украины требует срочных изменений, от которых будет зависеть дальнейшая судьба нашей государственности.

***

Информационная война продолжается, и сегодняшнее затишье – это лишь перегруппировка сил противника.

Не возникает сомнений, что следующая информационная атака Кремля будет проводиться на Украину с учетом ошибок и особенностей прежних мероприятий 2013-2014 гг.

Поэтому в самое короткое время Украина должна выстроить собственную информационную политику и систему информационной безопасности.