Письма из оккупированного Донбасса. Философия «гуманитарки» на оккупированной части Донбасса

Уже год, как Россия доставляет «ЛНР» гуманитарную помощь. Число «гуманитарных конвоев» перешло за полсотню. Совокупный вес груза, доставленного «белыми грузовиками», подбирается чуть ли не к миллиону тонн.

Ведется много разговоров о том, что «гуманитарка» является объектом злоупотреблений разных должностных лиц, но законченности в этой теме нет, так что разговоры так и остаются разговорами, а сегодня хотелось бы побеседовать совсем о другой стороне дела.

Недавно Игорь Плотницкий сделал заявление, что век «гуманитарки» подходит к концу, «республика встала на ноги» и способна теперь позаботиться о себе. К сожалению, не в силах Плотницкого и какого-либо другого руководителя или великого психолога избавить людей от довольно быстро развившейся «гуманитарной зависимости», то есть от помыслов о гуманитарной помощи, расшифруем: предметах, за которые не нужно платить, их просто дают по факту присутствия в ключевом положении.

Это тем более парадоксально, что зависимость такого рода развивается чаще у тех, кто не погружал руки в «гуманитарку» по самые локти. Опишу один случай, чтобы было понятно.

У меня есть друг по имени Артем, с которым мы периодически встречаемся. У него, как и многих, вышло так, что с началом войны он потерял работу. Живет с семьей, женой и ребенком. При наших встречах Артем сообщает, что постоянной работы так и не нашел, перебивается случайными заработками. О помощи он не просил, и я не навязывался, лишь осторожно интересовался, есть ли у семьи все необходимое. В какой-то момент возникла тема «подарков». В общем, я постепенно понял, что мой друг, человек с хорошими коммуникациями, устроился так, что получает «гуманитарку» то здесь, то там, проходя по разным ведомствам, оказывающим адресную помощь. Встретились перед праздником. Он в очередной раз похвалился, что ребенок был на елке, получил хороший подарок, но, увы, простудился и не смог попасть на еще одно детское мероприятие, где тоже раздают хорошие подарки.

Я некстати подумал, что, пожалуй, много лет спустя будет сколько угодно людей, которые забудут все или почти все про войну, а помнить будут только какие конфеты и какая тушенка была в гуманитарной помощи. Что вполне объяснимо, исходя хотя бы из того, на что было потрачено больше всего жизненных и умственных сил, а многими максимум сил было потрачено на заботы о пропитании.

Нельзя не остановиться на теме, что, кроме «белых грузовиков», в «ЛНР» возят «гуманитарку» и небольшие группы добровольцев, которые своими силами собирают пожертвования, сами наводят мосты с местными руководителями, получают списки нуждающихся, доставляют им «основной пакет»: питание долгого хранения, лекарства. Полагаю, что и в этой ситуации благотворительствуемый будет долго помнить эти пакеты с крупой и бутылки с постным маслом.

Помимо людей, которые быстро усваивают психологию объектов благотворительности, так сказать, привыкают с первой дозы и затем могут годами пребывать в ожидании продолжения банкета, существует довольно немногочисленная категория лиц с альтернативным взглядом на проблему.

Например, это очень хорошо, когда добрые люди подают от всей души. Но многократно лучше, когда у тебя нет необходимости просить подаяние или получать его по факту того, что ты стоишь «с сумой» (не говоря уже о таких субъектах, о «суме» которых говорить не приходится, но и они не откажутся от гуманитарки).

То есть не всякий бывает рад положению, когда приходится брать подаяние, и, наверняка, найдутся люди, которые будут уязвлены, если им подадут. Таких людей немного, но они существуют. Но за рамками темы «гуманитарная помощь пострадавшим» маячит и другая, еще более глобальная, а именно: на наших глазах формируется новая разновидность карго-культа. «Гуманитарка», в частности, одна из его примет.

Предметом поклонения, как жизнь показала, может быть любая страна, откуда завозится гуманитарная помощь. И в сознании реципиента эта страна превращается в Эльдорадо, куда надо стремиться всей душой, чтобы оказаться на складе, где этой «гуманитарки» очень много, и, кроме нее, много всего хорошего, разного. В нашем, луганском случае, на позиции Эльдорадо оказывается Россия. Удачливые аборигены, которые раньше всех уехали в эту страну, время от времени приезжают в гости, чтобы, бросив взгляд на свою родину, почувствовать, чего они достигли в жизни. Тем, кто стоит на пути получения российского гражданства, завидуют. Дети местной элиты поголовно учатся в России. Молодежь растет с мыслью, что ей исполнится 16 лет и она уедет в Россию навсегда.

А волонтеры оказываются в роли богов с подарками для наиболее социально незащищенных граждан, и некоторые граждане исповедуют идею, что, если волонтеров хорошо попросить, они могут забрать бедного человека с собой, в свою страну. Быть богом, наверняка, приятно.

Понятие человеческого достоинства выводится за рамки этой сбалансированной системы, которая может работать не годами, а столетиями, если по умолчанию предполагается, что главное – «выжить» и «прокормить семью». И если безработный отец семейства придумал, как доставать билеты на все мероприятия, где дают гуманитарные подарки его детям, то жизнь удалась. К такому представлению о счастье даже трудно придраться, поскольку приблизительно так устроено даже счастье добропорядочного гражданина страны – первоисточника карго-культа как такового. Тем труднее, что понятие человеческого достоинства аристократично, а аристократы «все давно в Париже».

Но сверхидея коллективного существования сегодня состоит в том, что самое главное – дети, и, с этой точки зрения, в Луганске сегодня все обстоит наилучшим образом, поскольку у всех детей елка, утренники, и каждый ребенок получил подарок или даже несколько подарков. А откуда подарок взялся, не так уж важно. Точнее, это понятно.

Дедушка Мороз привез. А как иначе?