Падіння євро

Експерти не радять українцям при падінні євро міняти його на доллар і навпаки, бо коливання курсів валюти стане реаліями нашого життя, тож не варто втрачати на трансакціях.

В пресс-центрі «Главкому» про фінансову кризу та більш глобальні речі для економіки України говорили заступник директора Інституту світової економіки і міжнародних відносин Валерій Новицький та екс-заступник голови Національного банку України Сергій Яременко.

-- Валерій Новицький: «Ревальвація валюти негативна для України, зокрема, для її експортерів»

У зв’язку з чим виникла така ситуація з євро, яку ми маємо сьогодні? На поверхні проблема Греції. Меншою мірою, але також серйозні проблеми є в Португалії, Іспанії та деяких інших слабких країнах Європи. Це зумовлено тим, що Євросоюз, стикнувшись з таким першим випробуванням, виявився не готовим реагувати адекватно на виклики часу. Фактично, ми маємо ситуацію, яка загрожує навіть самому існуванню єврозони.

Якби Греція існувала окремо та мала власну драхму (грошова одиниця Греції до 2002 року – Ред.), а не євро, то могла б вчасно зреагувати на ті виклики, які постали перед її фінансовою системою в цілому та перед окремими виробниками. Скажімо, шляхом девальвації драхми, емісії та забезпечення інвестицій. Так Греція могла б впоратися з цією проблемою. Принаймні, пом’якшити для себе ситуацію. Водночас, вона не має такої можливості, бо оперує тільки певною кількістю євро. Хоча я не називав би цю країну постраждалою, бо якщо подивитися, що зробили греки за останні роки, то йдеться про величезні об’єкти інфраструктури та немалу кількість нових доріг і т.д. Але пропри це європейська система не є гнучкою, тому не в змозі реагувати достатньо оперативно на те, що відбувається у світі.

З іншого боку, існує проблема для розвинутих країн. Вихід з кризи для Америки – це велетенські інвестиції в інфраструктуру, передусім, у перспективні галузі, які могли б дати в майбутньому суттєвий приріст ВВП і потягнути за собою решту економіки. Наприклад, згідно одного з планів, передбачається інвестування коштів в нові розробки в сфері енергетики. Це вирішує одразу багато цілей – зайнятість населення, розвиток науки, забезпечення в подальшому енергетичної незалежності. У такий спосіб країни виходять із кризи.

Безумовно, ревальвація валюти негативна для України, зокрема, для її експортерів. Частка європейських країн в товарообігу України протягом останніх років істотно зменшилась, незважаючи на пусту риторику щодо європейської інтеграції. Україні не вдалося створити реальних інтеграційних механізмів співробітництва з країнами Євросоюзу. Не було запроваджено механізмів науково-технічного співробітництва. Україна дедалі більшою мірою перетворюється на технологічний додаток до країн Європи, і може постачати туди працемісткі товари, експорт яких дуже сильно прив’язаний до динаміки курсу гривні стосовно євро. Отже, ці події негативні з точки зору таких українських експортерів.

Якби наша країна розвивалася технологічно і дійсно запровадила програму науково-технічного співробітництва, то значно менше б страждала від динаміки курсу євро. А відтак Україна наражається на усі ті проблеми, які виникають у світі і повною мірою переносяться на національну економіку.

Звичайно, можна стимулювати українських експортерів, але маючи на увазі те, що Європейський союз сам перебудується, враховуючи негативну динаміку євро і буде здійснювати тиск на світові товарні ринки. Водночас сьогодні за умов кризи ми маємо неконструктивну реакцію всієї європейської платіжної системи. Тож маємо ситуацію, коли негативна динаміка євро тільки погіршує загальну купівельну спроможність європейців. В цьому зв’язку Україну чекають ще свої випробування, пов’язані не тільки з динамікою євро, а й із тим, що весь пакет декларацій щодо європейської інтеграції має бути переглянутий. Євросоюз ніколи не виступав із підтримкою нашої країни, скажімо, при вступі до СОТ, були лише формальні ознаки прихильного ставлення до України, але реальних кроків назустріч все-таки зроблено не було. Україні слід не вибирати між сходом та заходом, а розвиватися, як всі інші країни. Вони переходять більшою мірою до програми розвитку власної економіки і визначають інвестиційні пріоритети, держава співробітничає із фірмами, корпораціями, маючи на увазі довгострокові пріоритети розвитку. Про це варто подумати і Україні.

-- Сергей Яременко: «Прыжки «евро-доллар» будут еще длительными»

За колебаниями курсов евро и доллара стоят большие глобальные изменения и забытые факторы, из которых не сделаны выводы. Это не наши валюты и большого влияния на эти процессы мы не имеем, ведь последние носят геополитический характер. Речь идет о конкуренции между двумя финансовыми центрами, которые сформировались за последние тридцать лет. И, собственно, евро - это коллективная валюта, которая стала оказывать конкурентное влияние на роль доллара. Я думаю, мы будем наблюдать только результаты, а не причины истинных процессов, которые происходят сегодня.

Лопнувший финансовый пузырь привел к вопросу: достойна ли своего места мировая валюта? Понимая, что экономических объяснений этому нет, есть только геополитические, экономическая элита РФ и США должна решить, как с наименьшими потерями уйти от сложившейся проблемы. Усилить доллар практически невозможно, ведь экономическая опора, которая его подпитывала, переместилась в Китай. Последние двадцать лет доллар держался на доверии (такое возможно в мировой экономике). Верили, что он всегда будет самой стабильной денежной единицей – доллар есть доллар, «зеленые» и в Африке «зеленые».

Суть нынешней ситуации заключается в том, что развитие спроса путем кредитной эмиссии достигло своего предела. Последним трупом, на который повесили долги, было население, а дальше вешать не на кого. Итого, в настоящей ситуации нет локомотива, который порождает спрос и поддерживает роль доллара в рамках, в которых он существовал. Поскольку Америка является основным локомотивом мировой экономики, потому что потребляет 40% мирового ВВП, производя 20%, то эти изменения не могли не коснуться евро и всего мира.

Вы видим процессы перетаскивания этого локомотива в Китай, но оказалось, что его экономика еще не достаточно мощная, чтобы вытянуть все процессы в мире, которые носят падающий характер. Поэтому там, к несчастью, дуется свой пузырь и, таким образом, мир не может достичь необходимой стабилизации.

В этих условиях последние 1-1,5 года была принята доктрина, при которой во всем мире риски корпоративного сектора взяло на себя государство. Неокейнсианская модель была зелеными ростками, которые быстро пожелтели, потому что производные инструменты, вращающиеся сегодня в мире, на порядок выше вливаний, которые могло себе позволить государство. Псевдорост закончился, и сейчас ищется новая модель, которая смогла бы разогнать этот спрос. В этих условиях государства, перебрав риски корпоративного сектора, сами попали в зону риска. Таким образом, риски системы не изменились, они только переместились с корпоративного сектора в государственный.

В этих условиях мы увидели, что действительная задолженность стран-образцов намного хуже, чем нам говорили - примеры в 3% легко перешли в 12-14% в самых ведущих экономиках мира. Таким образом, дальше наращивать долги некуда, поэтому остановились. Жить то привыкли по прежним меркам, а экономика уже не продуцирует доходов, которые бы обеспечивали этот уровень жизни. Наиболее явно это проявилось в самых слабых звеньях, например, Греции, экономика которой была курортом для всей Европы. Стали меньше ездить, и, естественно, доходы уменьшились. Украине выделили свой сектор – метал и химию, Греции - туризм. Это узкоспециализированные ниши, которые обеспечиваются стабильностью всей экономике.

Как решить проблему: гасить или не гасить, и за счет каких средств? Сначала резкий отказ: зачем кормить дармоедов? МВФ говорит: я дам денег. Европейцы соображают: а почему мы должны отдавать ссудный процент МВФ, мы и сами напечатаем. ЦБЕ: я напечатаю сам, а с МФВ чуть-чуть возьму. Тогда в сенате принимается закон, за которым МВФ запрещено оказывать помощь тем, у кого государственный долг больше 100% от ВВП. Почему Штаты диктуют МВФ - отдельный вопрос.

Суть этого была в том, что если Штаты не подключаются, то Европе надо печатать не 125, а все 250 миллиардов. ЦБЕ не успев договориться, а Германия, понимая, что основное бремя сваливается на нее, делают шаг, чтобы хотя бы спекулятивно не поднимался ссудный процент по займам, вводят запреты на хеч фонды. Это был психологический шаг, ведь все бумаги торгуются в Лондоне. Поэтому уход с рынка в ценные бумаги, сбрасывая обязательства европейских стран, привел к обвалу этого рынка. А уход – это переход из евро в инструменты, которые номинированы в доллар, что и выразилось в огромном падении евро по отношению к доллару.

Это не говорит о мгновенном изменении экономической мощи Европейского Союза, ведь он не может меняться за два дня, но это показывает, что, удерживаясь на психологических опорках в предыдущее время, курс евро был завышен. Тогда ожидание плохого состояния доллара (который еще будет), привел к тому, что все перешли к евро. Теперь баланс сил привел к обратному обвалу европейских инструментов, европейской валюты и временному усилению доллара. Долго оно не может продолжаться, ведь так всегда: скачки, затем холодный душ, ночь впереди, обдумывание ситуации и прежние, но чуть заниженные позиции.

Временное изменение конкурентности украинских товаров сейчас не является доминирующим. В Украине должна быть позиция выживания и правильной ориентации процессов, происходящих сегодня в мире. А результат вам и пятиклассник скажет: девальвация валюты, которая у нас через курс доллара автоматически пересчитывается, это укрепление гривны по отношению к европейской валюте. Для экспортеров это плохо, для импортеров – хорошо. Но не ожидайте понижения цен на импортные товары, потому что у нас цены вниз не ходят.

Як падіння евро може відобразитися на пересічному громадянинові України? Чи буде євро далі падати?

Сергей Яременко: Поскольку у большинства населения в кубышках где-то 50/50, то ему обидно до слез, что эта кубышка уменьшилась на 7-10%. А что же делать? Я советую не прыгать туда-сюда, потому что прыжки «евро-доллар» будут еще длительными. Трудно оценивать действия тех, кто дергает за ниточки, не потому что их нельзя предсказать, а потому, что неизвестно какой вариант для последующих действий выберут те, кто регулирует выход из этого кризиса.

Валерий Новицкий: Украинское население после падения евро стало реально беднее. Что нужно делать в такой ситуации, в какую валюту переводить вложения? Деньги нужно инвестировать в себя, сберегать их не надо. Перипетии на валютных рынках только усиливают это соображение, потому что все валюты нестабильны.

Беда Украины в том, что она не имеет настоящей стабильной валюты, и для этого нет никаких оснований. В Украине была позиция: будем иметь сильную валюту, тогда нам будет хорошо и на нас свалится манна небесная. Это абсолютно не так, ведь валюта должна быть для поддержания роста реальной экономики, чего на Украине никогда не было. Надеюсь, что сегодняшние события будут способствовать тому, что гривна будет инструментом, а не самоцелью.

Проблемы на валютном рынке – это внешнее проявление внутренних проблем. Украина никогда не будет иметь сильной национальной валюты, если не будет иметь высокотехнологической экономики. Если мы согласились на роль технологического придатка Запада, то в конечном итоге мы будем иметь низкие заработные платы, а совокупность доходов отдельных граждан и есть ВВП и благосостояние страны в целом. Мы никогда не будем иметь хороших доходов, если не начнем думать о наукоемкой высокотехнологической экономике.

Прогнозировать курс можно, но тут слишком много внешних факторов. Может произойти что угодно, причем даже связанное с субъективными решениями.

Перше: чи нас чекають ще якісь перипетії з доларом? Друге: з ваших слів можна зробити висновок, що модель, коли держава намагається допомогти корпоративному бізнесу, є неефективною і призводить до падіння валюти. В Україні такий сценарій можливий?

Сергей Яременко: Это не я сказал, с 2008 года это ясный вывод для аналитиков. В Америке и других странах была выведена формула: доходы - корпоративные, а расходы - государственные. Это значит, что до кризиса 2008 года доходы финансовых компаний измерялись миллиардами и составляли более 40%, но когда появились расходы, они тут же обратились к государству, мол, без бюджета мы не выживем.

Кризис есть, но в отличие от 30-х годов Великой депрессии, когда финансовый сектор занимал 10% в экономике и кризис был экономическим, сейчас кризис финансовый, потому что в ВВП Штатов и других стран доля финансового сектора составляет уже 60%. В то время экономику спасали, сейчас – финансовый сектор. Вот и влили туда денег, думая, что этим спасут финансовую систему и заставят ее кредитовать реальный рынок. Оказалось, что это не так. И проблемы сейчас как у нас, так и во всем мире в том, что банки, имея ликвидность, не кредитуют реальный сектор, а ушли в абстрактный рынок – фондовый и т.д. Получается странная вещь: экономика падает, а фондовые индексы растут, хотя вслед должны падать. Итак, все свободные ресурсы ушли туда, ибо банки не хотят с рисками кредитовать, что мы видим сегодня и в Украине. Банковский сектор высосал все соки из экономического сектора и получил рефинансирование от Нацбанка, думая, что сохранится как учреждение. А сила банковского сектора в его активах, но они из активов все выдавили и давали им для прожиточного минимума кредиты под 20-25%, а это выше ставки. Если вы хотите убить экономику, то давайте ставки выше прироста производительности труда. А он на фазе уменьшения спроса, поэтому объемы заменяются повышением цен, но все равно это не дает того эффекта, который дал бы выжить экономике. Поэтому сегодня мы находимся на самой страшной стадии – это так называемая банковская ловушка. То есть, взятые деньги в виде ресурса с рынка под 20-25%, когда они себя спасали, не дает им возможности дать под 2 или 5% кредиты в экономику. А большего одолеть экономика не может, и значит не будет ничего производить. Обязательства у банков перед населением остались, а активы-то никакие. И выйти из этой ситуации можно только при активном участии Нацбанка, и, кроме эмиссии, здесь нет никакого другого инструмента. Но тут пришел дядя МВФ и сказал: «Нельзя! Вы боритесь с инфляцией». Мы говорим, что тогда умрем, экономического роста не будет. Они отвечают, что это уже другой вопрос, но они нам не дадут очередного транша. Вот правительство и стоит в тупике – подписывать или не подписывать документы. Но поскольку все источники дальнейшего развития исчерпаны, то правительство загнано в ловушку, оно должно взять кредит МВФ. Но их условия, высокая процентная ставка, плавающий курс, низкая денежная масса (по сути денежный голод, который есть на сегодня), будут продолжаться. Это дает нам основания говорить, что еще на год мы входим в пору депрессии, а она у нас сегодня есть. И мы должны бить в колокола, потому что у нас стагфляция – это самое страшное явление, когда инфляция растет, а экономика падает.

Валерий Новицкий: Доллар – еще более хромая и нездоровая денежная единица, чем евро. По оценкам специалистов, меньше, чем на 4% он обеспечен товарной массой. Все больше держится на геополитике и идеологии, а аткже на влиянии страны, которая является эмитентом этой валюты.

Этот кризис намного больше структурно-экономический, чем все остальные кризисы. Если мы посмотрим, как другие страны пытаются выходить из кризиса, то увидим, что они делают то, что нам запрещает МВФ. Они вкладывают как можно больше денег в экономику, пытаясь радикально изменить и оздоровить ее структуру: сделать как можно больше наукоемких производств, вынести трудоемкие производства и связанные с экологической нагрузкой в другие страны. А Украина все больше скатывается на путь технологической деградации, поэтому будет иметь еще больше проблем.

Украина никогда не будет иметь стабильной валюты, если сегодня не пересмотрит подходы к экономическому развитию. Речь идет о противостоянии оголтелой рыночной доктрины и грамотного государственного вмешательства в экономику. Это концептуально другие принципы развития экономики. Китай не имеет рыночной экономики, а только отдельные рыночные сегменты. США имеют почти плановую экономику с очень выраженными формами государственного давления на корпорации.

Какой для Украины наиболее мягкий вариант выхода из кризиса – кредит МВФ или все-таки внутренняя эмиссия?

Сергей Яременко: И тот, и другой вариант не говорит о мягкости, а только о суверенности. То есть, или мы сами формируем свою политику, или под чужие условия.

Я бы жестче ответил: а кто сказал, что мы выходим из кризиса? Я формулирую задачи по-другому: кризис впереди, поэтому мы должны все усилия сосредоточить на подготовке к кризису.

Необходимо вспомнить о том инструменте, который является главным в руках правительства. Но принятая нами модель развития предполагает, что Национальный банк – это нечто национальное, но не государственное, поэтому он обособлен, независим и вообще не отвечает за экономику. Таким образом мы вынесли пульт управления за пределы Украины, определяющий основные засады кредитной политики в меморандуме stаnd-by, который пишется совершенно не в нашей стране. Поэтому мы должны привлекать и заемные средства – не обязательно у МВФ – и, естественно, печатать свои деньги. Нам вдолбили, что если мы просто эмитируем как Нацбанк, то это эмиссия. Но когда нам дают внешний резерв в валюте, мы должны напечатать на эту сумму своих денег по курсу - это та же эмиссия только с обеспечением. Нам вдолбили в голову, что печатать можно только под обеспечение, и мы с этим согласились. Во всяком случае тигипки и все остальные. Я имею в виду тот экономический блок, который у нас сильно соображает. А это говорит о том, что ты отдал печатный станок в руки чужого дяди. Поэтому вам запретили без его разрешения прикасаться к кнопке по включению этого станка. У меня есть статья на эту тему, которая называется «Чем наш станок хуже, чем у Обамы?», где я доказываю, что если мы этого делать не будем... Мы же делаем эмиссию, только разрешенную, а обязаны использовать свой инструмент и делать эмиссию в тех случаях и направлять туда, куда необходимо.

Валерий Новицкий: Выход из кризиса связан не с тем, чтобы напечатать деньги, очевидно, это придется делать, а в том, чтобы развивать национальную экономику.