Прикладная конспирология брюссельских терактов

Ответственность за теракты в Брюсселе 22 марта взяло на себя "Исламское государство". Мало кто интересуется, как, когда и в какой форме это было сделано. Проследить аутентичность признания вины сложно далее сообщений на интернет-ресурсах, имеющих отношение к "Исламскому государству". В любом случае предполагаемые авторы новых убийств и разрушений в Европе никак не обозначают своих целей.

Основная версия, которой придерживаются европейские и американские СМИ, следующая. Группа молодых граждан европейских стран арабского происхождения, родители которых ранее эмигрировали из Ближнего Востока и Северной Африки, увлеклись идеями джихадизма. Некоторые из них ездили в Сирию воевать на стороне " Исламского государства ", прошли там специальную подготовку и создали террористические сети в Европе для проведения серии масштабных терактов. Они успели провести первый из них четыре месяца назад в Париже. На прошлой неделе ключевой организатор парижских терактов, Салах Абдеслам, был арестован в Брюсселе. Это, вероятно, подтолкнуло его оставшихся на свободе и опасающихся скорого разоблачения сообщников к ускоренному совершению следующего террористического нападения, которое произошло через четыре дня в Брюсселе. Оно оказалось значительно менее кровавым, чем парижское, возможно потому, что на финальном этапе готовилось в спешке.

Теракты в Париже и Брюсселе не имеют отношения к миграционному кризису в Европе. Теракты совершили люди, долгие годы проживавшие в Европе и имеющие европейское гражданство. Но эти теракты имеют отношение к событиям в Сирии. Террористы были вдохновлены идеологией "Исламского государства", проходили подготовку и воевали в его рядах.

В европейской политике эти три, в принципе, разных вопроса — терроризм, миграционный кризис, сирийский конфликт — объединены общими политическими рамками. Первые ограничения на перемещения в шенгенской зоне были введены в сентябре прошлого года в связи с ростом наплыва нелегальных мигрантов. В ноябре были введены новые ограничения на внутренних границах ЕС — из-за парижских терактов. Затем меры внутренней безопасности были дополнительно усилены вследствие новогодних беспорядков с участием мигрантов в Кельне. Накануне терактов в Брюсселе ЕС напряженно искал вместе с Турцией решение проблемы все прибывающих мигрантов. Если бы на прошлой неделе на саммите ЕС это решение не было бы найдено, деградация шенгенской зоны могла бы стать необратимой.

Так случилось, что сразу после саммита ЕС, разрешившего многие миграционные проблемы, произошли новые теракты. Министры внутренних дел, собравшиеся в четверг для обсуждения дальнейших мер безопасности, решили ускорить принятие позитивных решений о мониторинге телекоммуникаций, создании единой базы личных данных авиационных пассажиров, прибывающих в ЕС, интеграции пограничных и полицейских служб, объединения разведывательной информации. Шенгенская зона будет сохранена, это подтвердили и саммит до брюссельских терактов, и министерская встреча после них. Но навязчивых мер безопасности и внимания к личной жизни со стороны властей станет больше.

Не успели европейцы осознать произошедшее, а "Исламское государство" еще даже не заявило о своей причастности, в России уже прозвучали голоса, объясняющие Европе, почему это с ней происходит, и что ей надо делать. Разумеется, причина в европейских санкциях против России, а рецепт в том, чтобы санкции снять.

Небезызвестный лидер одной из фракций в Государственной думе Владимир Жириновский заявил на канале Россия 24: "Теракты сейчас идут в Европе… И нам это выгодно. Пусть они там подыхают и погибают". Обычный для него эпатаж. Но вслед за этим была сказана фраза, которая во многих сообщениях осталась за кадром: "пусть они к нам идут и просят нас". Просят о чем? Если предложение делается сразу после терактов, то, очевидно, должны просить о том, чтобы терактов больше не было. Еще один обращенный вовне российский голос, принадлежащий председателю комитета по международным делам российской Государственной думы Алексею Пушкову, прозрачно намекнул НАТО, что следует, а что не следует делать в связи с терактами в Брюсселе: "Пока Столтенберг, себя не помня, сражается с мнимой "росс. угрозой" и размещает войска в Латвии, у него под носом, в Брюсселе взрывают людей". То, что прозвучало с нижних этажей российской информационной пирамиды в день терактов, вообще поражает откровенностью. Все еще узнаваемый российский политический комментатор Сергей Марков сказал буквально следующее: "Франция никак серьезно не поменяла свою политику после серии терактов в Париже. И Бельгия никак не поменяет. Думаю, уже в этом году ИГИЛ проведет еще серию терактов в какой-то европейской столице. Наиболее вероятно, увы, в Берлине. Россия и Германия должны срочно наладить сотрудничество для предотвращения терактов в Берлине, чтобы не допустить их". Ну, кто его тянул за язык? Все помнят, как Франция после терактов в Париже почти бросилась в российские объятия, но как-то не срослось. Санкции остались в силе до полного выполнения Минских соглашений. Теперь черед Бельгии, и приготовиться следует Германии. Спрашивается, какая связь между войной с "Исламским государством", которую, как утверждает Россия, ведет только она, и возможными терактами в Бельгии и Германии, которые в Сирии не воевали и не воюют? Что так не нравится "Исламскому государству" в бельгийской и немецкой политике, что заставляет планировать теракты именно в Брюсселе и Берлине? Какая связь между намерениями "Исламского государства" и степенью лояльности этих стран к России? Пожалуй, нет другой страны в мире, где европейские теракты вызывали бы столько ликования, как в России. Невольно задаешься вопросом: не о парижских ли и брюссельских бомбистах было сказано, что им на миру и смерть красна? Конечно, пресс-секретарь российского президента сообщил о соболезнованиях со стороны первого лица страны по поводу произошедшего. Но российский эфир был наполнен другим звучанием.

Впрочем, из этого еще мало что следует. При террористических нападениях, когда есть минимум информации о мотивах и целях нападавших, основным методом открытого анализа становятся рассуждения "кому выгодно?". Нельзя сказать, что этот метод плох, но при узком применении ("давайте посмотрим, где больше всего радуются") возможны ошибки.

Представление о российском следе европейского террора, популярное в Украине, вряд ли может получить звучание в Европе, если тому не будет прямых и убедительных доказательств. Из того, что известно о терактах в Париже и Брюсселе, появления таких доказательств не предвидится. Но с другой стороны, вряд ли Европа способна осознать глубину агрессивности российской политики, не пережив столь же коварного нападения, как Украина. Опыт гибридной войны подсказывает, что нельзя оставлять без внимания даже самые абсурдные заявления, звучащие в российском информационном поле. Они могут отражать вполне конкретное желание действовать. Особенно, если заявления звучат в форме "если вы не будете дружить с Россией, на вас обрушатся... далее выбирайте из списка свои точки уязвимости". Теракты в Брюсселе заставят ЕС значительно усилить меры безопасности, возможно, даже кардинально пересмотреть соотношение между требованиями безопасности и личной свободой. Это выгодно "Исламскому государству" и странам, идеология которых отвергает эффективность открытых политических систем. С этой точки зрения, теракты выгодны и России. Но с другой стороны — стираются из европейской памяти разоблачения Эдварда Сноудена об электронной слежке США за союзниками. Американские методы становятся для Европы приемлемыми. А это не в интересах России. Теракты в Европе, если смотреть на общественные реакции, льют воду на мельницу brexit, т.е. тех, кто выступает за выход Великобритании из ЕС. Но на уровне силового аппарата Великобритании больше становится тех, кто считает необходимым сотрудничество с ЕС в сфере внутренней безопасности. Россия заинтересована в дезинтеграции Европы, но эффект терактов может оказаться обратным. Взрывы бомб делают сияющие башни европейской цивилизации не столь привлекательными. В этом мире можно найти тех, кто хотел бы, чтобы эти башни были вовсе разрушены, и это не только "Исламское государство". Но далеко не все желающие могут решиться на достижение своих целей путем террора. Допустим, Россия решилась. Но разрушая Европу, она получит замедление мирового экономического роста с неизбежным негативным эффектом для сырьевых ресурсов, на экспорте которых продолжает держаться российская экономика. Есть еще один негативный для России эффект. Одной из целей террора однажды могут стать объекты атомной энергетики. Распространение немецкой политики отказа от атомной энергетики на ЕС ударит по и без того узкой сфере высокотехнологичного российского экспорта. Поиск ответа на вопрос "кому выгодно?" не дает однозначного ответа. Пока приходится принять то, что несет основное течение европейских обсуждений. Но эту картину необходимо дополнить тем, что хорошо видно в Украине и не всегда заметно из европейских столиц. Россия настойчиво пугает Европу в форме предупреждений о новых терактах, предлагая свои услуги для решения этой проблемы. Вряд ли след России в парижских и брюссельских терактах может быть доказан. Более того, ничто прямо не указывает на наличие такого следа. Но Россия достаточно откровенно, пусть иносказательно, заявляет, что ей было известно о прошлых терактах, и она уверенно указывает на будущие взрывы, которые могут быть предотвращены, если Россию об этом попросить. В российской бизнес-среде недавнего прошлого это называлось "постановкой крыши". Впрочем, нередко оказывалось, что "крышу" пытались "ставить" лица совершенно посторонние и неспособные дать никаких гарантий…