Приговоренный полуостров

Ситуация с правами человека в Крыму ухудшается день ото дня: если раньше обыски и аресты проходили от случая к случаю, то за последние месяцы они стали прискорбной нормой крымской действительности. От тюрьмы на оккупированном полуострове отныне не застрахован никто: мусульман обвиняют в чтении запрещенных в Росси книг, членов Меджлиса – в пособничестве организаторам блэкаута, журналистов, сотрудничающих с украинскими изданиями, – в призывах к «нарушению территориальной целостности». И всех в итоге – в экстремизме.

Российские власти нашли самую удобную статью в Уголовном кодексе, которая не требует особого сбора доказательной базы, проведения следственных действий и хотя бы формального соблюдения канонов правосудия, хотя оно уже давно кануло в Лету. Под категорию экстремиста в нынешней России можно подвести любого, чьи действия, слова или даже мысли хоть в чем-то противоречат установкам «партии и правительства».

В переводе с латинского экстремизм означает «крайний», то есть сторонник радикальных взглядов и действий, представляющих опасность для безопасности государства. К экстремистам принято относить тех, кто призывает к свержению законной власти, организовывает массовые беспорядки или открыто проповедует нетерпимость на религиозной или национальной почве. Однако в мировой практике до сих пор не сложилось однозначного понимания этого явления, поскольку оценка степени «крайности» взглядов носит всегда субъективный характер.

Но только не для России, которая активно борется с экстремизмом, хотя, по определению Парламентской Ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ), соответствует его критериям. В частности, в резолюции ПАСЕ, принятой в 2003 году, говорится о том, что экстремизм «явно или исподволь» отрицает принципы парламентской деятельности. Что происходит с российским парламентаризмом? Госдума уже давно перестала быть представительным органом, превратившись в обслуживающий Путина инструмент, с помощью которого создается иллюзия демократии. В Ассамблее к экстремистам также относят и тех, кто поддерживает идеологию нетерпимости, отчуждения, ксенофобии, антисемитизма и ультра-национализма. Разве Россия не удовлетворяет этим критериям? Но в лучших традициях романов Оруэлла подменяет черное белым, заставляя своих граждан все глубже погружаться в мир иллюзий, активно создаваемый кремлевскими пропагандистами.

Для тех, кто по каким-то причинам не верит в этот сказочный рай, в России есть специальный Закон «О противодействии экстремисткой деятельности», принятый еще 2002 году, который дает достаточное количество предельно размытых поводов для возбуждения уголовного дела в отношении любого здравомыслящего индивида. А в Уголовном кодексе есть несколько статей (ст. 280, 282), которые предусматривают различные варианты наказания за призывы к экстремизму: от денежного штрафа до лишения свободы. При этом российские силовики фиксируют рост количества преступлений на почве экстремизма в России: в 2015 году таких преступлений зафиксировано на 28,5% большем, чем в 2014 году. Но это отнюдь не значит, что в стране на треть стало больше людей, которые угрожают государственному строю. Просто любые высказывания, в которых власть увидит малейшую угрозу для себя, могут стать основой для подобных обвинений и уголовных преследований.

Как тут не вспомнить бессмертного товарища Сталина, который предупреждал, что по мере продвижения к социализму сопротивление «врагов народа» будет усиливаться. Нынешняя Россия к социализму не идет, но число врагов и внутри страны, и за ее пределами неуклонно возрастает. А значит надо быть бдительными и выявлять экстремистов по всем фронтам.

Кого же в России относят к экстремистам? Перечень здесь достаточно широк. Это те, кто призывает к насильственному изменению основ конституционного строя, возбуждает ненависть по социальному, расовому или религиозному признаку, препятствует деятельности государственных органов, использует нацистскую символику или аналогичную ей атрибутику. Поле деятельности для репрессивной машины огромное. Но даже этого мало. Поэтому в ближайшее время стоит ждать усиления антиэкстремистского законодательства в России. Крыму же в этом случае отведена роль очередной площадки для обкатки репрессивной машины.

Крымчане впервые столкнулись с понятием экстремизма почти сразу после аннексии: через Центр противодействия экстремизму («Центр Э») прошли не только проукраинские активисты, но и те, кто отказался от российского гражданства – их оккупационные власти сразу же стали рассматривать как потенциальных экстремистов.

По ст. 280, ч.1 («Публичные призывы к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности России») были выдвинуты обвинения крымским журналистам Анне Андриевской и Андрею Клименко, которые к тому времени уже находились на материке, а также народному депутату Украины и главе Меджлиса крымскотатарского народа Рефату Чубарову. В крымском суде рассматривается дело о признании Меджлиса экстремистской организаций и запрете его деятельности в Крыму. И хотя решения суда еще нет, но крымский «прокурор» уже успела приостановить деятельность представительного органа крымских татар, а Минюст России тут же внес Меджлис в список «экстремистских организаций».

Нетрудно предположить, что репрессивную машину уже не остановить, она, как чудовище, нуждается в новых жертвах, а значит жить в Крыму с каждым днем становится все опаснее. Об этом свидетельствует и инициатива главы Следственного комитета России Александра Бастрыкина, который для усиления борьбы с информационным влиянием Запада, и, прежде всего, США, предлагает реализовать целый комплекс мер, направленных на борьбу с экстремизмом. Среди них – патриотическое воспитание молодежи и профилактическая работа с неформальными молодежными объединениями (точнее вербовка ФСБ их лидеров), суровая проверка на экстремизм религиозных, национально-культурных и молодежных организаций и жесткая цензура в интернете вплоть до полного запрета электронных СМИ, которые принадлежат иностранцам (китайская методика). Но безусловным лидером среди идей главы Следкома стало его предложение о введении уголовной ответственности в рамках антиэкстремистского законодательства за «факты фальсификации» истории, как, например, отрицание итогов крымского псевдореферендума, который, по словам Бастрыкина, занимает важное место среди «ценностных ориентаций российского государства и общества» и нуждается в уголовно-правовой защите.

Сомневаться в том, что это предложение будет принято, не приходится, как и в том, что Россию ждет дальнейшее усиление репрессивного законодательства и обслуживающего его аппарата. Выбравший в кумиры палача Иосифа Сталина не может мыслить иными категориями. А это означает дальнейший рост числа уголовных дел экстремистской направленности по всей России и по Крыму, в особенности. Экстремистами здесь могут назвать практически любого. Отрицаешь «референдум» как акт волеизъявления? Не хотел исторического «воссоединения» и «возвращения в родную гавань»? Не меняешь украинские номера? Подписан на страничку Мустафы Джемилева в Фейсбуке? Держишь дома украинский флаг? Слушаешь «Океан Эльзы»? Стопроцентный экстремист, пятая колонна и бандеровец. Остается только ждать, пока бдительные соседи донесут на тебя, куда следуют.

16 марта 2014 года Россия не только уничтожила основы послевоенного миропорядка, грубейшим образом поправ каноны международного права. В этот день Россия вынесла приговор Крыму и крымчанам, сделав их заложниками своей агонии. Остается надеяться, что путинский режим рухнет раньше, чем успеет привести свои приговоры в исполнение.