Анатолий Макаренко: казарменные порядки я воспринимаю адекватно

Экс-председатель Государственной таможенной службы АНАТОЛИЙ МАКАРЕНКО, который с 24 июня находится под арестом и сейчас содержится в киевском СИЗО №13, согласился дать письменное интервью корреспонденту Ъ ВАЛЕРИЮ КАЛНЫШУ. На написание ответов и согласование интервью ушло около месяца, вчера окончательный текст был получен. Бывший глава Гостаможни уверен, что суд не имел оснований заключать его под стражу – все его действия на посту были в рамках закона. Господин Макаренко также рассказал, как он проводит время в камере и что сделает первым делом после того, как выйдет на свободу.

– Вы нашли для себя ответ на вопрос, почему вы оказались здесь, в тюрьме?

– В постановлении Печерского районного суда Киева от 4 июня этого года, который принимал решение о взятии меня под стражу, сказано, что «оставаясь на свободе», я буду «препятствовать истине, влияя на следствие и укрываясь от следствия». Видимо, чтобы не «влиял» и не «прятался», руководство СБУ и приняло решение меня изолировать, а суд это решение поддержал. Хотя если серьезно, то «укрываться» от следствия я не собирался и не собираюсь. По первой повестке прибыл к следователю 23 июня. А что касается «влияния на следствие», то каждому мало-мальски думающему человеку понятно, кто может влиять на следствие в конкретной ситуации.

– Могли бы вы описать условия, в которых содержитесь? Каков ваш распорядок дня?

– Условия содержания соответствуют статусу учреждения: режим и изоляция. Первые десять дней заключения я провел в камере для «пожизненно заключенных». Поскольку имею определенный жизненный опыт, казарменные порядки и замкнутое пространство я воспринимаю адекватно. После ареста просил сообщить жене, что «ушел в очередную «автономку»« (Анатолий Макаренко ранее служил в 45-й дивизии атомных подводных лодок Тихоокеанского флота.–Ъ). Жене не привыкать к моим командировкам. Правда, сейчас «автономка» перешла в статус «длительного орбитального полета». Как говорится:

«С «автономки» вернемся не вскоре

И, с подводных сойдя кораблей,

Вновь обнимем с любовью и нежностью

Повзрослевших своих сыновей...»

Сын уже вырос. А у отца очередная «автономка».

– Насколько политически и экономически мотивированным было ваше задержание?

– На днях Печерский районный суд в очередной раз продлил срок моего содержания в СИЗО. Во время заседания суд констатировал, что преступление, в котором обвиняется Макаренко А. В., он совершил, «пытаясь угодить руководству Кабинета министров Украины». Возможно, если бы «Макаренко А. В.» «пытался угодить» не правительству своей страны, а кому-то другому, он был бы на свободе. Вы представляете себе, например, американского чиновника, которого бросают за решетку с мотивацией «пытался угодить правительству Соединенных Штатов»? Я – нет! Доказывать свою правоту в таком спорном деле из положения «в клетке» непросто, но по мере сил будем бороться. А сил у меня немерено!

– Стокгольмский арбитражный суд признал, что Украина, а значит, и вы как ее представитель, незаконно растаможила газ компании RosUkrEnergo. Вы не считаете, что допустили ошибку?

– В решении стокгольмского суда нет ни слова о таможенных процедурах.

– На основании каких документов вы оформили этот газ?

– Газ оформлял не я, председатель Государственной таможенной службы Украины, а соответствующие подразделения и сотрудники Энергетической региональной таможни. Что касается документов, на основании которых состоялось оформление, то приведу выдержку из акта служебной проверки Гостаможни по поручению СБУ от 23 июля: «Формально для таможенного оформления природного газа в Энергетическую региональную таможню были поданы все документы, необходимые для оформления грузо-таможенной декларации в режиме «импорт». Моделируем другую ситуацию. Завтра или на днях Национальная акционерная компания «Нафтогаз Украины» по поручению правительства Украины предоставляет Энергетической региональной таможне все необходимые документы для таможенного оформления газа или нефти. А таможня «неформально» отказывает в оформлении. Вы себе представляете такую ситуацию? Я – нет!

– Какие указания вы получили от Кабинета министров в отношении 11 млрд кубометров газа? Что вам сказала тогдашний премьер-министр Юлия Тимошенко? Кабмин оказывал на вас давление в этом вопросе?

– Все, что касается таможенных процедур по оформлению газа, основательно документировано. Сейчас эти документы находятся в материалах следствия. Таможенное оформление газа, о котором идет речь, проходило в феврале-марте 2009 года по мере предоставления НАК «Нафтогаз Украины» необходимых документов и перечисления в бюджет платежей.

– Считаете ли вы себя жертвой политической расправы над Юлией Тимошенко и, если расширить вопрос, власти над оппозицией? Возможно, вам известно, какова роль в возбуждении в отношении вас дела президента Виктора Януковича и председателя СБУ Валерия Хорошковского?

– Есть чиновники, «покрашенные» в те или иные политические цвета, а есть «призванные» на службу. Я себя отношу ко вторым. И ответственность несу как «служивый», а не «политический». За спины подчиненных и лозунги не прячусь.

– Будучи главой Гостаможни, Валерий Хорошковский отказывался растаможить газ RosUkrEnergo. Как он объяснял это до своего увольнения из Гостаможни? Почему вы с ним тогда не согласились?

– У меня был выбор. Я принял решение. За него и отвечаю.

– Насколько вы осведомлены о том, что происходит на свободе, какие политические процессы происходят в стране?

– Основной источник информации в СИЗО – телевизор, транслирующий несколько каналов. Так что основная информация, которую я получаю,– это телевизионная картинка. А оценивать ситуацию по «телевизионным мурзилкам» несолидно. Друзья передали мне «Эпоху потрясений» Алана Гринспена (книга бывшего главы Федеральной резервной системы США «Эпоха потрясений: проблемы и перспективы мировой финансовой системы».–Ъ). Вот, читаю ее, думаю. Главное, чтобы «эпоха наших потрясений» не вытряхнула наши души, чтобы дети имели счастье гордиться своей страной. А если они сохранят эту гордость, значит, и мы живем не зря.

– Работая в Государственной таможенной службе, вы дистанцировались от публичной политики. Допускаете ли вы, что после выхода на свободу займетесь политической деятельностью?

– Я почти 30 лет ношу погоны. Нас в те далекие 1980-е учили служить отечеству. Учили достойно и основательно. Так же стараюсь и служить. Надеюсь, и еще послужим. А политика? Иногда в нее не уходят, в нее «выталкивают». Пока я нахожусь в СИЗО, умер очень близкий мне человек, который после смерти отца растил нас с братом. Выйду на свободу, съезжу к маме, схожу на могилы отцов-дедов. Подышим «дымом отечества», а потом и решение о будущем примем.

– У вас есть мысли относительно того, когда вы выйдете на свободу и от кого это зависит?

– Когда выйду на свободу, я не знаю. Надеюсь, высшее руководство страны и правительства найдет возможность проконтролировать объективность «газового» дела. Иначе слишком большим останется соблазн бросать судьбы государственных чиновников в топку тех или иных интересов. Не всегда государственных.

Фото: УНИАН