Откровения переселенки: «Никто не брал зимних вещей. Все думали, что это ненадолго»

Из ада

Осенью 2014-го, когда стало ясно, что «эта музыка будет вечной» и что за мной рано или поздно придут хмурые ребята, чтобы спросить доходчиво паяльником про мужа в добробате, я таки решила свалить. Ну как решила… Просто не было вариантов. Вообще.

Я купила билет до Артемовска, засунула в сумку пару трусов, свитер, винчестер, сто баксов, паспорт, мышеньку из глины, одинокую жабу и розу с сентябрьского фестиваля в парке кованых фигур. Приехала на Южный. Там сновали толпы людей. Не толпы, когда кто-то мешает, а толпы, когда в двухэтажное здание вокзала зайти нельзя.

Это было похоже на Стену Флойдов, сюр с мясорубкой. Внутрь заходят мужчины и женщины, дети и старики, коляски и переноски, кошки и хомяки, доски для сёрфинга и ролики, вещи «на первое время». А выходят счастливые обладатели билетика вникуда, пропуска нахер, незамысловатого и пугающего аусвайса из ада. Для тех, кто осмелился, кто просто физически смог, кто морально сломал в себе спинномозговую привязанность к дому.

Мальчик, который едет просто «на море».

Молодая беременная пара, которая «да мы чтоб родить в безопасности и назад».

Мужик, которому предложили работу в Запорожье.

Женщина с сумасшедшими глазами и догом, которая едет в Марик, к сыну. А он не любит собак.

Никто не брал зимних вещей. Каждый думал, что это на пару месяцев.

Потом были блокпосты, когда уходила душа не в пятки совсем, в пятки — враньё. Она уходит поближе к мочевому. И там ворочается суетливо комком проглоченной непережеванной истерики. Кончики пальцев зудят, сидеть млять спокойно, смотреть в окно задумчиво и ровно! Знают про мужа, не знают, пропустят, не пропустят, грохнут прямо здесь, увезут на Щорса в подвал, мама не выдержит, почему я так боюсь, стыдно так бояться, я же не боялась в 90-е ночью по Марику… Пропустили. Выдох. Следующий блокпост, вдох, пропустили, выдох.

Дальше разбитая Ясиноватая, как кино, обугленные дома, куски многоэтажек, брошенные собаки, пустые блокпосты, черно-белый артхаус, вырубите на фуй(с)… Автобус молчит как мешком пришибленный, никто не трепется по телефону или с попутчиком. Никто не хочет обсудить вот это, за окном, страшное, нелепое, угробищное, деструктивное. Его не должно быть!

Потом Артемовск. Загорелый как скумбрия, худой камуфлированный муж, флаги, друг Тоха, который в Донецке был домашним интеллигентным диванным мурчиком, теперь весь такой Рэмбо, с пулеметом, опасный шокапец. Отличное пиво у них в Артемовске. И Артемовск сам неплохой. Уютный, чистый. Наглядно нашпигованный обороной, крепкий, взгляд исподлобья. Вата шипит, булькает, но очевидно ссыт выступать громко. Слишком много в городе вооруженных людей. С самыми разными знаками отличия. И очевидный поразительный контраст с Донецком — я не видела пьяных в говно. Не видела гадящих в центре города под деревом. Не видела быкующих-орущих матом и дающих очереди в воздух. Это страшно, адски радует после донецкой развесёлой вакханалии чеченов и казачков с бурятами.

А потом я поехала на Запад.

Львов

Сверкающий город, мое Эльдорадо (с)… Почему на Запад? Хотелось чего-то другого. Совсем другого. Аутентичного. С корнями. С вышиванками, которым по 100 лет. С традициями, которых нет у нас. У нас вообще из традиций — бутылек после смены… Чтобы вообще ничего не было пролетарского вот этого, резкого, мозолистого, понтовитого, космополитского. Чтобы филижанки и колежанки. Чтобы Бандера и Шухевич. Чтобы если шото случайно не жовто-блакитне, так красное с черным обязательно. А на Западе что? Правильно. Львов. Это ж как Донецк, только наоборот.

Львов начался для меня с вокзала, по которому я бегала с выпученными глазами в поисках места для покурить. Да-да-да. Мы, гопота донецкая, уже несколько лет курили только в специально отведенных местах. Львовские полицейские посмотрели на меня с недопониманием и изрекли «Та кури де хочеш». Отакои…

Потом была арендованная квартира наших знакомых, которые приютили меня на время поиска жилья и работы. И снова легкий шок. Удивительное отопление представляло собой прямоугольный параллелепипед под потолок, обложенный красивой старинной плиточкой. Внутрь него из трубы шарашил факел горящего газа и грел эту конструкцию, конструкция грела комнату, все. Быстро прикинув расход газа при таком вот методе нагрева, мне стало понятно: Львов — город людей, не считающих бренные деньги.

Потом был таксист, который зачем-то начал говорить мне о том, какой он патриот и какие «они» там сепары и самивиноваты. Не в этот раз, парень. Не со мной, которая только что из оккупации, у которой нервы как тряпки, муж на войне и дочка в прифронтовом Марике на переменке репетирует спуск в бомбоубежище. Не ты, чувачок на мирной работе в мирном городе, эксперт мамкин по войне и сепарам. Кароч, попал он по самое нимагу. Трепала я его, шо гусь слизня, вместе с его патриотизмом громогласным. Был он у меня и енотом непуганым, и сепаром латентным, и х*йловым посипакой. В итоге мы сошлись на том, что и патриотов и мудаков везде хватает, і що Україна соборна, і що треба якось спільну мову шукати, а не гризти один одного, допомагаючи ворогам, і «Дуже радий знайомству! А східнячки всі такі скажені?»

Ну что вам сказать. Не приглянулись мы друг другу со Львовом. Может, из-за растрепанных нервов. Может, потому, что при аренде меня попытались пошло надуть. А может, потому, что люди мне показались такими же, как у нас. Одинаковыми. Одинаково укушенными в голову. Я не была к этому готова в своих ожиданиях.

Тут не любят и опасаются донбасян — невоспитанных узколобых полубандюков, сепаров, пальцы веером. Там не любят неких безумных «фашистов», которые убивают за русскую речь и распинают мальчиков в трусиках. Хотя оба эти образа — вопиющая лажа. Я даже могу угадать с одного раза, кто эту лажу запихал в наши головы и для чего это было сделано.

И я снова поехала на Запад)

Черновцы

После визита в Ужгород к другу я решила притормозить в Черновцах. Сложно сказать, почему там. Говорю же, хотелось вот этой западенщины, с бограчем, с пятью видами брынз, с драниками и наливками, в которых плавают всякие овощи и травки-отравки. И чтобы ты такая сидишь чинно с обидно-манюсенькой чашечкой кавы и куском штруделя, облитого вот этой белой липкой нямочкой, а рядом юлятся рыжие жирненькие непуганые белки. И чтобы никто сепаром не обзывался.

По пути в Черновцы я замерзла, как на морском дне. Уважаемый водитель ночного автобуса «Ужгород-Черновцы» на вопрос об отоплении сделал такое удивленное лицо, что я сразу поняла — это очень удивительный вопрос я задала, нет никакого отопления, никогда не было и в ближайшем будущем не предвидицца. Что за бред ваще — отопление в автобусе...

Ну ок, приехали.

Хостел Дача, хозяйка Надя. Вот именно с ней я поняла, насколько ничтожная херня — этот пресловутый языковой вопрос. Надя, не морщась, говорила со мной на чистом русском, с кем-то в телефон на таком же чистом украинском, и бойко ругалась с соседкой по-моему на румынском, чистоту которого я оценить, конечно, не могу. Удивительная женщина, построившая свой бизнесочек сама, с ноля, с младенцем подмышкой. Недавно я смотрела в интернете на этот хостел по прошествии трех лет. Хоть простенький, но свежий ремонт, новая мебель, неплохой сайт, хорошие отзывы. Вы только представьте, что могли бы такие вот Нади, если бы у них были бизнес-кредиты, как у поляков. Под 2% годовых. Тут бы Швейцария наступила быстрее, чем вомбат Лушпайка строит свои еб*чие редуты.

Потом была риелтор Наташа. Гораздо позже, когда я первый раз искала жилье в Киеве, мне хотелось орать вголос. Эй вы, столичные обожрыши, недориелторы с томным взглядом. Поезжайте в Черновцы, к Наташе, поучитесь у нее работу свою работать. По-нормальному чтобы. Чтобы хотелось вам денег дать, а не оторвать голову, как лишний компонент.

Я сняла хорошую квартирку, за спокойные деньги и рядом был парк с волосатыми ручными белками. Мне начинала нравиться эта чертова Западенщина)

Надо было пойти в Ратушу регистрироваться как переселенка. А там знаете кто? Волонтерський Рух Буковини. И я осталась с ними, нельзя было не остаться.

О, это мощные люди под предводительством совершенно удивительной пани Катерины Пономаревой. Она из ничего, из сумасшедшей энергии и из желающих помочь людей, замутила такое! Я не знаю даже, как это описать.

Координировалась помощь армии, регистрировались переселенцы, собиралась о них информация, разыскивались шкафы, лекарства, коляски и костыли, был огромный склад с вещами, игрушками, постельным, обувью… Все это приносили чернивчане, присылали из-за кордона тоннами. Это сортировалось и выдавалось нуждающимся. Бесплатно. Охапками.

Иногда мои земляки благодарили и плакали. Иногда шипели как змеи, им было мало, им было не то, не так, ху*во покрашено, пожаловано без трепета и пиетета.

Иногда мои земляки приходили помогать и безвозмездно пахали там как азартные кони, иногда пытались скомуниздить сумку детских новых шапочек под эгидой «а тебе жалко что ли».

Иногда это была скрипачка из консервы, которая хотела найти ЛЮБУЮ работу. Иногда это были какие-то кислые утырки, которые приходили спросить «а че нам тут денег не дадут?»

Эти западенки, они немножко другие, они рафинированнее и сдержаннее, у них хватало нервов и такта терпеливо объяснять. Успокаивать. Вежливо выпроваживать. У меня нет, я посылала сразу.

Я помню огромные кучи еды, которую привозили селяне для передачи на передок.

Я помню слепую бабульку, которая просила забрать у нее 50 грн для «хлопців на війну», бо сама принести не может.

Я помню маск-сетки, которые плели Запад, Восток и Крым разом. Я помню семьи татар, которые вообще удирали в летних сланцах, их одевали всем миром, а через год они открывали свои чебуречные.

Я помню дедулю, который хотел вывезти свою неходящую сестру из Донецка, а она испугалась, что у нее органы изымут. И не поехала. Вернее, ее родня не пустила.

Я помню ярмарки для АТО с хендмейдом и клевую столовку Гном, где мы питались. Очень съедобно и дивно дешево.

Я помню мальчика из ВСУ, которого просто так ОТПУСТИЛ из плена ЧЕЧЕНЕЦ. Мальчик, по-моему, до сих пор не мог поверить в такую свою странную удачу.

И я помню свою квартирную хозяйку, которая велела снять прапор с балкона, потому что она «вне политики».

Черновцы — это незабываемый еxperience. Это то немногое, за что я благодарна войне. За возможность узнать их живьём. Не как турист, а как соучастник. И показать немножко другой Донбасс. Нормальный такой. Малость взбалмошный, с придурью, но адекватный)))

А потом мне предложили работу в Киеве.

Автор: Tanya Adams

Источник: Петр и Мазепа