Порошенко: Украинская армия находится под мощной информационной атакой

Президентские выборы подходят к своему завершению - 21 марта состоится второй тур голосования. За неделю до этой даты действующий глава государства Петра Порошенко рассказал о коррупции в стране, ошибках на своем посту, первых шагах в случае переизбрания и о многом другом.

Публикуем полную версию разговора главного редактора издания «Радио НВ» Валерия Калныша с президентом.

Валерий Калныш: Господин Порошенко, во второй тур вышли Владимир Зеленский и вы - я хотел бы начать именно с результатов первого тура: вы поняли для себя, почему набрали только 16% голосов?

Петр Порошенко: «Только 16%», «аж 16%» - я понял для себя, во-первых, что результаты свидетельствуют о том, что на президентских выборах в первом туре есть два победителя (это первое, это не основное).

Вторая позиция: и те, кто набрал результаты наибольшие, и те, кто вторые - это, если мне не изменяет память, самые низкие результаты, которые кто-либо набирал на президентских выборах.

И третья позиция, я об этом уже говорил несколько раз и не собирался это повторять, но если такая позиция, я готов повторить: это очень мощный сигнал власти о том, что ситуация требует кардинально решительных изменений, и решительные изменения должны заключаться в том, что надо срочно восстанавливать доверие.

Не является ли это именно показательным отношением к вам, как к президенту, и ко всей власти вообще? Вы начали говорить об уровне доверия.

Это является показательным отношением ко мне, как к президенту, и к власти вообще. С одной стороны, я точно не снимаю с себя ответственности, не собираюсь прятаться от ответственности, и именно поэтому у нас сейчас должен быть абсолютно честный разговор с обществом. Если надо дать урок Порошенко - Порошенко этот урок получил и решительно настроен на перемены. Если надо дать урок власти - власть (по крайней мере те, кто сегодня открыт для коммуникации с обществом) тоже эту ситуацию услышала.

И я еще раз подчеркиваю, что эти пять лет, которые были, есть, возможно, важнейшими и труднейшими годами в моей жизни. Безусловно, было много успехов, но не замечать этого недовольства, которое есть на сегодня в обществе, точно нельзя.

Вы сказали о честности: во время президентской кампании появилось несколько резонансных расследований журналистов - в частности, расследование в отношении Укроборонпрома, фильм-расследование П. дал добро о вероятной причастности чиновников к схемам вывода сотен миллионов гривен из облэнерго, контрольный пакет акций которых находился у государства...

Из Нацбанка, из Привата - из всех.

У меня простой вопрос: были ли вы причастны за эти годы к каким-либо коррупционным схемам? Можете ли вы сказать, что ваша совесть в этом вопросе чиста?

Я подчеркиваю, что ни к каким коррупционным схемам президент Петр Порошенко не был причастен, я это утверждаю и подчеркиваю. Мне не было известно ни о каких коррупционных схемах, и я с совершенно чистой совестью сегодня вам это говорю и честно смотрю в глаза, в частности правоохранительным органам.

Это была моя твердая политика в течение пяти лет: если человек виноват, бежать надо не на телевизионные шоу и ждать нужно не дать выборов, а надо идти в любой правоохранительный орган. В частности, в те, которые абсолютно никак не зависят от президента: НАБУ, Специализированная антикоррупционная прокуратура, Государственное бюро расследований, Министерство внутренних дел, которое сегодня также пытается продемонстрировать свою полную независимость от президента, хотя оно все время было независимым. И даже если бы что-то было, оно бы «вылезло».

Меня удивляет позиция, когда расследования, ведущиеся по Укроборонпрому с 2016 года, - что вы ждали три года!? Что вам еще нужно было и почему дело не в суде? Этот вопрос к НАБУ, к САП, ко всем правоохранительным органам.

Если мы говорим о деле, которое сейчас презентуется по энергетическому сектору - дело 2015 года! Четыре года что вы искали? Почему намеренно и сознательно происходит утечка из правоохранительных органов? И эта утечка происходит прямо за неделю до выборов. И, безусловно, когда бы эта утечка ни произошла - или за две недели или за два года, - я требую, чтобы у нас было абсолютно беспристрастное, прозрачное расследование, и о результатах расследования должно быть проинформировано общество.

Я считаю, что любое расследование, в частности, например, Укроборонпром - это удар по армии. Подчеркиваю это: это удар по сектору обороны и безопасности, это удар по сотням тысяч людей, которые работают в оборонной промышленности страны, работают днем и ночью.

И именно благодаря их работе у нас появились дроны, у нас появились ракеты, средства радиоэлектронной борьбы, у нас появилось высокоточное оружие и много других вещей. Я твердо подчеркиваю: по Конституции Украины у нас обвинения должны звучать не только и не столько с экранов телевидения - это только для того, чтобы привлечь внимание.

Поэтому я твердо настаиваю, что если у нас есть любые основания, доказанные правоохранительными органами, дело должно немедленно попасть в суд, на суде должно быть как можно больше журналистов, активистов, для того чтобы были представлены и проанализированы доказательства; суд примет решение, и независимо от того, какую должность [коррупционер] занимает, как бы близко к любому руководителю государства он бы ни находился, этот человек должен обязательно оказаться в тюрьме. А если нет - быстро, не надо три года тянуть, не надо оставлять, мол, «мы будем шантажировать», нет доказательств - проинформируйте общество и извинитесь.

На сегодня я подчеркиваю, что наша армия находится под мощной информационной атакой. Я никоим образом не буду пытаться кого-то оправдать - более того, моя реакция будет такой, как зависит от президентских полномочий, они будут уволены. Они должны сделать все необходимое для того, чтобы было доверие.

Что мы должны обеспечить? Доверие народа к армии, доверие народа к оборонпрому. Что я сделал по этому поводу? Во-первых, был назначен настоящий герой, первый заместитель командующего Сил специальных операций, полковник Сергей Кривонос, который получил все полномочия от меня, это была моя просьба и его условия, чтобы прозрачность в оборонном секторе была восстановлена.

Что сделано только за эти три недели его пребывания в должности? Вчера правительство по моей просьбе приняло решение, что все без исключения - на детектор лжи, общество будет иметь возможность знать результат. И если все прошли, всем были заданы вопросы, а те, кто провалил детектор лжи - пожалуйста, на расследование, по решению суда в тюрьму. Тот, кто нет - есть международные технологии, детектор лжи показывает, что человек не имеет отношения к коррупции. Пока у вас нет мер...

Возможно, расследования идут два-три года, потому что это фигуранты из вашего ближайшего окружения?

Очевидно. Любой руководитель правоохранительного органа сегодня должен быть допрошен под ответственность за дачу ложных показаний, уголовную ответственность. Звонил хоть раз президент (или от имени президента), хотя по одному делу сейчас или позже, для того чтобы обеспечить какой-то специальный режим расследования?

Я вам сейчас говорю - спросите у них; я вам сейчас говорю, что ни по одному делу. Сытник независимая от президента фигура? Очевидно. Специализированная антикоррупционная прокуратура - президент имеет влияние на нее? Точно нет. Так вот хоть раз, хоть кому-нибудь, хоть по одному делу звонил? Я должен сейчас покаяться: звонил я Сытнику сразу же после программы Бигуса, перед...

Он к вам приехал?

Я его видел на заседании Совета нацбезопасности [обратился] с одной просьбой: виновных - в тюрьму, немедленно общество проинформируйте. И никаких других просьб не делалось, я ни к кому не обращался. Но я подчеркиваю, что сейчас мы запустили тотальный аудит системы оборонпрома. Все же обнаружится - это делается совместно с нашими международными партнерами по НАТО.

И сегодня правительство также приняло решение о финансировании этого аудита. Идет полная проверка Счетной палатой и Государственной аудиторской службой, привлечены общественные организации; кто желает - просьба: принимайте в этом участие, беспрецедентный уровень прозрачности. И когда мы говорим «вы знаете, а что-то может быть» - давайте факты.

И я со своей стороны [заявляю]: нет человека, который был бы больше, чем Петр Порошенко, заинтересован в том, чтобы как можно скорее завершить расследование, отправить виновных в тюрьму, а кто невиновен - снять позиции. Здесь должны быть люди, которые пользуются наибольшим доверием. Подчеркиваю, что среди этих людей есть полковник Кривонос.

Хорошо, поговорим о вашей новой кадровой политике (в случае, если вы переизберетесь на пост президента): вы сказали, что не будут назначены никакие бизнес-партнеры, никакие близкие люди к Петру Порошенко, я правильно цитирую ваши слова?

Вы же это услышали. Именно так и было.

Извините, но почему это заявление прозвучало за две недели до выборов, почему это решение не было принято сразу?

С 2014 года у нас был абсолютно прозрачный конкурс для назначения на все должности, было нанято хедхантинговое агентство, которое привлекло большое количество иностранцев. Но сегодня не существует универсального рецепта, какой должна была быть процедура назначения. И среди иностранцев были чрезвычайно удачные назначения.

Я хочу подчеркнуть, что это и министр финансов Наталья Яресько, и министр финансов Оксана Маркарова, которая является украинкой, она тем не хуже другой. У нас были и неудачные примеры в отношении иностранцев, которые провалили работу; [были] и выпускники Гарварда, одни из которых проявили себя очень хорошо, другие - нет.

Конечно, когда ты сегодня должен сформировать те предложения, которые зависят от президента с точки зрения исключительно профессиональной компетенции - я на тот день исходил именно из профессиональной компетенции. На сегодня мой подход будет другим.

Каким?

Первая позиция: это должно быть доверие общества, поскольку основная ошибка, которая была - это ошибка в стратегической коммуникации. Я уверен в профессиональных компетенциях того или иного человека, но очень легко человеку, назначенному - особенно, имея враждебное отношение олигархов, интересы которых ты задеваешь, и доступ олигархов к определенным телевизионным каналам, которые иногда бывают очень далеки от стандартов объективности и баланса - заниматься не тем, чтобы демонстрировать свои профессиональные компетентности, а защищаться от иногда совершенно голословных обвинений.

Поэтому моя позиция, во-первых - должно быть общественное доверие. Во-вторых, должен быть уровень компетенции и позиция по отношению к государственной службе. И третье - это важная антикоррупционная составляющая. И сегодня это и есть тот урок, тот опыт и сообщения, которые я услышал как следствие выборов.

Давайте поговорим о будущем Крыма и Донбасса. Я слышал очень много ваших заявлений по этому поводу - возможно, я не очень внимательно слушал, но я не услышал каких-то конкретных действий. Поэтому вопрос такой: каких именно конкретных действий ждать от вас и вашей команды после выборов (если вы, конечно, переизберетесь) в отношениях с Россией по вопросам Крыма и Донбасса?

Когда я буду переизбран, в первую неделю должно пройти заседание саммита нормандского формата. Это совершенно конкретно, просто оно забывается в связи с тем, что Россия саботирует и блокирует проведение любых переговоров относительно Украины.

Почему? Потому что Путин хочет, молится, ожидает того, чтобы [пришел] кто угодно, лишь бы не Порошенко. Потому что сегодня, за эти пять лет, мы продемонстрировали эффективность действия нашей команды по защите суверенитета, территориальной целостности и независимости государства, создание мировой коалиции в поддержку Украины.

На нормандском саммите будет вынесено несколько вопросов. Вопрос первый, который должен быть решен незамедлительно: Россия не имеет никаких оснований дальше затягивать удержание наших военнопленных. За это будет юридическая ответственность, которую понесет Российская Федерация.

Есть международная конвенция, и российский суд не имеет никакой юрисдикции над украинскими гражданами, украинскими военными. Акт нападения квалифицируется международными юристами как акт военной агрессии против военных кораблей суверенного независимого государства, это первое. Вторая позиция: мы должны немедленно перейти к внедрению безопасностного компонента, реализации Минских договоренностей.

Компонент безопасности - это вынесение на заседание Совета безопасности Организации объединенных наций вопроса традиционных «голубых шлемов». Не надо изобретать никаких способов, так как для некомпетентного человека, когда скажут «голубые шлемы», он же не различает, что такое миротворцы, а что такое эскорт-служба для наблюдателей Специальной мониторинговой миссии ОБСЕ.

Так что абсолютно традиционная миротворческая миссия, которая должна выполнить несколько задач по созданию среды безопасности. Первое - это вывод из Украины всех иностранных войск, как записано в Минских договоренностях. Второе - это разоружение незаконных вооруженных формирований для создания соответствующей безопасностной компоненты.

Третье - вывод за пределы территории Украины тяжелого вооружения и техники. Все это выписано кровью, и у нас нет времени, чтобы кто-то сейчас учился на тех процессах, когда Украина каждый день теряет своих героев. Четвертая позиция - это введение политического компонента и восстановления деятельности украинских политических сил.

Важнейший компонент - это взятие под контроль неконтролируемого участка российско-украинской границы, для того чтобы не происходило инфильтрации через неконтролируемый участок границы сил, которые будут разрушать компонент безопасности. Ночью или днем меня разбуди - я знаю совершенно четко, что, где и когда должно произойти. По Крыму: на базе резолюции Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций нами создана Украинская платформа по деоккупации Крыма.

Компоненты этой платформы - начиная от скоординированных юридических действий, привлечения к ответственности страны-агрессора за незаконную аннексию в судах по защите инвестиций, в судах о нарушении прав и свобод граждан, в судах о нарушении Конвенции о свободе мореплавания в Керченском проливе.

У нас на сегодня 11 дел, которые четко скоординированы и по которым Россия должна отвечать. И подчеркиваю, что Россия делает «хорошую мину» при плохой игре, потому что цена, которую платит Россия в результате санкций... Помните разговоры, сколько меня обвиняли в том, что санкции не являются эффективными?

Сегодня абсолютно независимое агентство Bloomberg сказало, что Россия потеряла 150 миллиардов долларов, или 10% своего валового внутреннего продукта, исключительно из-за санкций, из-за профессиональных действий украинской власти (читай украинского президента). Сегодня дополнительные расходы, которые тратит Россия на содержание оккупационного режима в Крыму и на Донбассе, составляют примерно более четырех миллиардов долларов в год, что в текущей ситуации для России уже является большим бременем.

И главный результат: мы же понимаем, что Крым был в первую очередь элементом внутренней политики Российской Федерации, когда перед президентскими выборами посредством оккупации Крыма пытались нагнать действующему президенту чрезвычайно высокий рейтинг (что, собственно говоря, и произошло) и сегодня восприятие россиянами оккупации Крыма уже кардинально меняется - так же, как это отражается на уровне доверия к российскому президенту.

Господин президент, несколько уточняющих вопросов о том, что вы сейчас сказали: во-первых, известно, что нормандский формат в этом году (как минимум - в прошлом году) был заблокирован и встречи не состоялись, - почему вы надеетесь, что он сейчас разблокируется и Путин пойдет на переговоры?

Второй вопрос: когда вы говорите о «голубых шлемах» и о вопросах Совета безопасности, известно, что Россия блокирует любые решения по миротворцам. На чем базируется ваша уверенность в том, что на этом заседании Совета безопасности будет принято положительное решение относительно появления миротворцев в Украине?

Позиция первая, о работе в рамках нормандского формата: на самом деле происходят постоянные встречи, начиная от уровня экспертов, заканчивая дипломатическими советниками глав государств; начиная от уровня безопасностных эдвайзеров [советников, - Ред.], заканчивая министрами иностранных дел.

Подчеркиваю, что ключ от мира находится не (как некоторые думают из-за своей некомпетентности) в Украине - «достаточно просто прекратить стрелять, и будет мир». Украина не стреляла, Украина ни на кого не нападала и Украина не захватывала чужие земли. К нам пришли с оружием в руках, захватили наши земли и убивают украинцев. Вы еще предлагаете в этих условиях и защищать землю перестать, не дать возможности защищаться украинским воинам, открывать огонь?

Еще раз говорю: сегодня будет заплачена слишком высокая цена за некомпетентность. И Путин, когда ждал выборов, он очень старался, что придет слабый кандидат в президенты, неопытный верховный главнокомандующий, для того чтобы Россия и Путин могли этим воспользоваться, для того чтобы выйти из той ловушки, в которую россияне сами себя загнали.

Потому что цена, которую сейчас платит Россия, я еще раз говорю - каждый месяц это миллиарды долларов, которые Россия просто физически сегодня не способна финансировать, это бессодержательно. Украина продемонстрировала, что она выстояла, государство было сохранено, армия была построена, экономика была такова, что обеспечивала эффективное функционирование государства.

И ситуация сегодня дает все больше и больше оснований для оптимизма, если мы не сделаем роковую ошибку. На сегодня, пожалуйста, мы должны обеспечить встречу в нормандском формате, которая реализует Минские договоренности, потому что не существует никаких других договоренностей, на базе которых есть возможность применять санкции.

Когда мы говорим о «голубых шлемах», позиция всего мира, «голубые шлемы» должны быть традиционной миссией с правом применять силу. Сила применяется в отношении незаконных вооруженных формирований - таким образом мы обеспечиваем безопасность украинцев, проживающих на оккупированной территории, и выдавливаем оккупационные войска. Это концепция Петра Порошенко.

Хочу отметить, что в 2014 году ее никто не принимал, в 2015 году это была публично озвученная позиция президента, который сказал, что [западные партнеры] принимают ее к обсуждению. И только в 2016-2017 годах наши партнеры, в частности, Франция, Великобритания, США, другие члены Совета безопасности, поддержали позицию Украины и Россия снова осталась в изоляции.

Когда они предложили такой экзотический, никому не нужный формат, где якобы миротворцы есть - для чего это России? Якобы они есть, но они никого не защищают, они работают с девяти до шести, когда выходят инспекторы; прячутся инспекторы - и удирают «голубые шлемы». Мы точно в этом не заинтересованы. 

Но что нам делать, если Россия ветирует решение Совета безопасности?

Значит, будут усилены санкции. И санкции будут в очень чувствительных сферах.

Например?

Например, финансовые, арест активов ближайшего окружения Путина, запрет передачи в чувствительных технологиях, которые формируют российскую экономику. Российская экономика очень интегрирована в мировую, и если профессионально подходить к вопросу, то с каждым месяцем, с каждым кварталом цена российской оккупации Украины должна увеличиваться. Как это делать - я знаю.

И такие вопросы ставились каждые полгода, в 2014-2015 годах меня спрашивали: «Господин президент, вы понимаете, что санкции не будут продлены?». Я говорю: «Посмотрим». «Вы понимаете, что России будет очень легко разрушить единство Евросоюза?». Я говорю: «Посмотрим».

Но если придут некомпетентные люди, санкции будут отменены. Если они сейчас пытаются делать заявления о том, что они будут вести переговоры с так называемыми лидерами так называемых «ЛНР» и «ДНР», к чему это приведет?

Вы даете всему миру сигнал, что российская контрпропаганда, российская фейковая война [сработала] о том, что Россия здесь ни при чем, Россия не является оккупантом; вы выводите Россию за скобки и утверждаете, что в Украине есть гражданская война и мы должны договориться с сепаратистами, которые являются просто «Маппет-шоу» - марионетками в руках своих российских владельцев. 

Господин президент, я замечу, что это позиция не только неназванных кандидатов, это и позиция Виктора Медведчука, который представляет Украину в какой-то ипостаси на Минских переговорах.

Он буквально заявил следующее: «Я уверен, что если мы реализуем возможности мира на Донбассе и прекратим боевые действия, в том числе нашим планом-концепцией, - кажется, его партии, - на который уже дали предварительное согласие Донецк, Луганск и Москва, предусмотрена свободная экономическая зона на этих неконтролируемых сегодня территориях».

У меня вопрос: как представитель Украины может выдавать полностью противоположную позицию, чем позиция президента? Почему Медведчук до сих пор представляет Украину и принимает какое-то участие в каких-то переговорах?

Я озвучил это несколько месяцев назад и могу только повторить: де-факто господин Медведчук представляет Российскую Федерацию и Путина. И мотивация, для чего это было, - потому что это был единственный канал связи с Путиным, который оказался неэффективным. Это вот совсем не является компетенцией господина Медведчука - определять, что и как делать Украине.

У него была одна функция, и этой функцией было освобождение заложников, находящихся как в подвалах оккупированных территорий, так и в тюрьмах России. Последний раз это произошло в декабре 2017 года - назвать это эффективным точно нельзя. Путин удерживает [их] - именно поэтому это называется «заложники», - чтобы он держал в заложниках Украину и украинское руководство на крючке - не получится.

И если будет еще одно заявление (а, может, и этого достаточно), я обращаюсь в Службу безопасности Украины рассмотреть возможность целесообразности дальнейшего использования господина Медведчука в формате гуманитарной группы для освобождения заложников, если его функционирование является неэффективным. Доложить мне завтра.

Сейчас ведутся переговоры не только по освобождению моряков - есть надежда на то, что мы увидим украинских пленных на родине? 

Я действительно встречался с родителями и украинских военнопленных, и встречался с крымскими татарами, которые представляют незаконно арестованных крымских татар в Бахчисарае, в Симферополе, в незаконно аннексированном Крыму. И моя твердая позиция, я честно глядя в глаза говорю, что до президентских выборов 21 апреля мы точно не ждем ничего.

Я жду первых позитивных новостей сразу же после встречи в нормандском формате. Не существует ни одной международной встречи на высшем уровне, где бы я, как президент Украины, как верховный главнокомандующий, не поднимал бы в качестве вопроса первого приоритета освобождение наших ребят.

Давайте немного поговорим о социальных вопросах: вы заявили, что приоритетом для вас будет борьба с бедностью - как в пределах своих полномочий (потому что известно, что президент не отвечает напрямую за экономическую политику) вы можете повлиять на снижение уровня бедности в Украине? 

Очень важно, что вы именно так поставили вопрос, потому что, действительно, президент в первую очередь отвечает за оборону и безопасность государства. Сегодня то, что ситуация в Украине кардинально изменилась за последние пять лет, очевидно.

Я считаю, что сейчас Украина имеет самую сильную армию, наиболее подготовленную с точки зрения развития обороны. Президент отвечает за внешнюю политику - Украина сегодня имеет самый большой за все годы существования авторитет, мировую коалицию. И третья позиция - это защита конституционных прав и свобод граждан.

Сегодня, когда в Украине появилась возможность, когда результаты реформ, начиная от реформы экономики - резкое повышение инвестиционной привлекательности, за пять лет Украина продвинулась со 153-го до 71-го места, и мы решительно продолжаем это движение вверх и дальше. Появились ресурсы, которые сегодня дают возможность преодолеть еще одну угрозу - бедность, которая создает реальные вызовы национальной безопасности.

И когда мы говорим, кто в первую очередь нуждается в этой помощи, это, безусловно, пенсионеры, потому что и опережающий рост минимальной заработной платы, средней заработной платы при стабильном курсе доллара в течение последних четырех лет создали ситуацию, когда наиболее пострадавшими оказались пенсионеры.

Именно поэтому в рамках проведения пенсионной реформы, в рамках сотрудничества с правительством было сделано несколько важных шагов, начиная от компенсации, когда те, кто получают минимальную пенсию, уже сейчас получили 2410 гривен каждый; получили монетизацию субсидий, создает уникальные возможности, объединяет и энергетическую безопасность, когда большая армия, семь миллионов домохозяйств становятся собойцами в борьбе за энергетическую независимость государства.

И индексация пенсий - это делается не «под выборы», это для того, чтобы каждый чувствовал себя защищенным, чтобы каждый год пенсии росли на показатель, который должен гарантированно значительно превышать показатель инфляции.

Но речь не идет о том, что только таким образом преодолеть бедность, речь идет о том, что результатом реформ должен быть экономический рост, результатом экономического роста однозначно должен быть рост благосостояния человека. Каждый украинец должен на собственном кармане почувствовать рост этого благополучия.

И сейчас поднимаются абсолютно обоснованные вопросы - «а почему же в 2014-2015 годах этого не делали?». Потому что в 2014-2015 годах каждая копейка налогоплательщиков шла на укрепление обороноспособности государства.

Каждая копейка налогоплательщиков шла, в частности, и на запуск системы децентрализации, поскольку децентрализация сегодня - это одна из самых успешных реформ, которая передала властные полномочия (все знают), деньги (все знают) и ответственность (что все забывают). У нас сегодня за все отвечает президент, и я от ответственности абсолютно никак отделаюсь.

Но я хочу просто донести, что сейчас созданы все необходимые условия, тот фундамент, о котором мы говорили, что это не просто армия, язык и вера (армия и язык как духовный фундамент, вера - как создание церкви - это фундамент государственности и государства), но и экономическая подоплека, начиная от государственных закупок, начиная от эффективности и антикоррупционного состава децентрализации, энергетической реформы, реформы сектора образования, науки и других.

Мы создали все условия для того, чтобы у нас был опережающий рост благосостояния, именно этому мы должны уделить внимание в следующие пять лет.

Если мы уже начали говорить о деньгах: те кадры, когда вы снимаете с должности председателя Днепропетровской облгосадминистрации господина Игоря Коломойского - казалось, все между вами нормально, скажем так. Вы не были друзьями...

У меня?

Нет, вы не были друзьями, если посмотреть со стороны...

Я с Коломойским друзьями?

Со стороны казалось - хорошо, президент снимает с должности председателя ОГА. Но вы для себя нашли ответ, что такого произошло между вами с Коломойским, что он поддерживает вашего конкурента на президентских выборах, требует от государства два миллиарда долларов компенсации за ПриватБанк, в интервью рассказывает о том, что есть какие-то (были какие-то) договоренности между вами? Что произошло между вами и господином Коломойским?

Я впервые слышу, что даже он говорит, что у нас есть какие-то договоренности. Я думаю, что вся страна видит, что у нас договоренностей нет и никогда не было. Не я господина Коломойского назначал на эту должность, но я его снимал. И снимал я его именно потому, что его деятельность наносила существенный вред интересам государства, интересам общества, интересам народа, в первую очередь - экономическим интересам.

И когда председатель областной государственной администрации одновременно имеет расследования и по захвату контроля над государственной компанией Укрнафта, где у государства большинство [акций], и государство ничего с этого не получает; когда мы видим захват 100% государственного предприятия Укртранснафта, и частные армии господина Коломойского пытаются выбивать государственное руководство, а президент сегодня полностью сконцентрирован на войне и обороне государства, это абсолютно неприемлемо.

У нас на сегодня огромное количество судов по ПриватБанку, причем львиная доля находится в нереформированных судах первой инстанции, потому что когда Высшая квалификационная комиссия судей и Высший совет правосудия была занята формированием антикоррупционного суда, то, конечно, перезагрузка судов первого звена очень задержалось.

На сегодня они де-факто являются нереформированными, и, к сожалению, там может происходить что угодно. В этих условиях я считаю, что каждый гражданин Украины должен знать, что ПриватБанк, который был национализирован в соответствии с решением правительства и Национального банка... Причем я подчеркиваю, что я это решение поддержал, я не ухожу от ответственности.

У нас в этом не было необходимости, но, когда было предложение рассмотреть этот вопрос на Совете национальной безопасности и обороны, я это поддержал. Риски, которые были сконцентрированы, содержались более чем для 20 миллионов граждан - представьте себе, в каком бы состоянии была Украина, если бы 20 миллионов граждан Украины лишились своих взносов, вкладов, счетов в ПриватБанке.

Этот вопрос был и остается вопросом национальной безопасности. И когда выводы международной экспертизы, выводы аудита Национального банка, выводы всех компетентных органов свидетельствовали о том, что речь идет об убытках, которые государство понесло - от 150 до 180 миллиардов только на Приватбанке, - конечно, мы должны были действовать эффективно.

Если вы допускаете, что в этих условиях Петр Порошенко должен наладить отношения [с Коломойским] из-за шантажа президента относительно так называемой медийной атаки со стороны канала 1+1 - никто и никогда президента шантажировать не будет. И ничего общего с журналистикой деятельность этого канала сейчас точно нет.

Вы не считаете, что участие господина Зеленского, которого связывают с господином Коломойским, и есть шантаж вас?

Нет, я считаю, что это вопрос национальной безопасности, потому что если мы говорим о том, что господин Зеленский или господин Коломойский приходят к власти и у нас на сегодня создаются риски и угрозы возвращения в тот ужас... Уже сегодня известны цифры, и меня не менее интересует эффективность деятельности правоохранительных органов в части Укроборонпрома, в части расследования энергетики, отнюдь не менее они интересуют - я просто не могу вмешиваться в ход следствия, потому что тогда скажут, что есть какая-то ангажированность.

Я подчеркиваю, что никакой ангажированности нет, но я считаю - сегодня впервые об этом скажу, - что я недоволен эффективностью расследования. Потому преступления известны всей стране. Это не расследование одного журналиста, это каждый испытал на себе, и мы три года не можем предъявить обвинение? Это свидетельствует либо о заангажированности, либо о неэффективности правоохранительных органов.

Если так будет продолжаться, я уверен, что это тоже требует [действий], общество требует их перезагрузки, и я считаю, что общество имеет на это полное право. Именно поэтому так бьется господин Коломойский, поэтому выпущены все «фасы» с точки зрения деятельности принадлежащих ему медийных компаний, ничего общего со средствами массовой информации это не имеет.

Я хочу поблагодарить всех журналистов, которые соответствующим образом реагируют на стандарты журналистики медиаимперии господина Коломойского - к сожалению, это когда используются инструменты демократии для того, чтобы атаковать саму демократию.

Господин президент, вы предполагаете, что проиграете во втором туре? И если это произойдет, что вы будете делать?

Вы знаете, одним из моих любимых стихотворений является стихотворение Лины Костенко, оно начинается словами «Не припускай такої мислі, що Бог покаже нам неласку». Я могу акцентировать, дать вам рецепт как президент, пять лет являющийся лидером государства, находящегося в состоянии войны: если ты хочешь победить, ты должен быть оптимистом. Ты должен твердо - не показательно, не перед камерами, - а твердо верить в победу. Я подчеркиваю: я твердо верю в победу.

Я умею признавать ошибки, потому что не ошибается тот, кто ничего не делает; я умею очень хорошо изучать уроки, особенно те, которые хочет послать общество; я умею меняться, потому что если спросить, что изменилось в Украине за пять лет, мой ответ будет, что больше всего изменился сам Петр Порошенко. Но я твердо настроен на победу, я знаю, какая цена будет заплачена за поражение не Порошенко, а страной.

Господин президент, я уважаю этот взгляд, но позвольте мне заметить, что то, что изменился господин Петр Порошенко за эти пять лет - не главное для страны.

Я говорю, что больше всего изменилось, а не то, что главное или не главное. Я с вами полностью согласен, у нас нет дискуссии по этому поводу.

Если честно подытожить, положа руку на сердце, вы можете сказать, что за пять лет вашего президентства украинцы стали жить лучше?

Я могу сказать, что за пять лет моего президентства Украина стала сильнее, Украина точно оформилась как государство, Украина добавила к своей независимости, Украина была сохранена.

Есть ли, что делать следующие пять лет? Да, потому что и борьба с бедностью, и построение европейского государства на том фундаменте государственности, который был построен за пять лет - я подчеркиваю: я знаю как, я знаю что и я знаю когда надо делать.

И я уверен, что после победы на этих президентских выборах мы точно пройдем точку невозврата, после победы на этих президентских выборах европейские стандарты и демократии, и уровня жизни, и безопасности будут применены в Украине.

Я знаю точно, что те достижения, за которые были заплачены такие большие жертвы, точно будут не зря. И одновременно я знаю, что будет, если результат будет другой - я считаю, что риски будут запредельные. Я считаю, что на самом деле есть угроза существованию государства. Когда вы говорите, что будет так, что будет так, какие будут...

Я, как Петр Порошенко, буду прилагать максимум усилий и бороться за Украину на любой должности. Я никому не позволю уничтожить мое государство, я очень его люблю, здесь живут мои дети, я имею фантастическую семью, которая меня очень поддерживает. Мой отец и моя мама молились за это, и моя жена, и мои дети. Я сегодня имею огромную поддержку, когда я встречаюсь с людьми, и я хочу подчеркнуть - я точно их не подведу.

Извините, я буду «на стороне зла»...

У вас не получится.

Я попытаюсь.

Может, не надо?

Есть такие «злые языки», - что вы отвечаете тем (возможно, в соцсетях; возможно, не на людях, а самому себе), кто говорит, что Порошенко может повторить путь Януковича в случае поражения на этих выборах?

Во-первых, я никогда такого не слышал. Во-вторых, я хочу сказать нашим - не уважаемым мной - пятой колонне и информационной части гибридной войны: не дождетесь. Я никогда не прятался, я всю жизнь был в оппозиции.

Я никогда не прятался - ни в 2002 году, когда мы впервые боролись за парламентские мандаты во главе блока Наша Украина; ни в 2004 году, - когда мы делали Оранжевую революцию; ни 2013-2014 годах. И для того, чтобы достичь этого рецепта, надо просто очень любить свое государство.

И на фронте я под обстрелами был, и от пуль не прятался, и во время массовых акций я могу ходить к людям. Ключевая позиция - надо точно обеспечивать коммуникацию, для того чтобы восстановить доверие людей. И что касается меня, крупнейшая задача во время этой кампании - это не только выиграть (это точно можно обеспечить), а восстановить доверие людей.

И тот факт, что я не Янукович - есть оценка ОБСЕ, всех международных наблюдателей, которых было больше 2,5 тысяч: это были самые честные, самые прозрачные, наиболее соответствующие волеизъявлению граждан, выборы в Украине, которые организовал президент Порошенко. Это мой ответ тем, какой Украину видит Порошенко.