Эпоха стремления не раздражать Кремль уходит в прошлое

Этого никогда не было – потому что не могло быть. Но вот это случилось, и непонятно, как с этим быть. Сегодня Америка легла на операционный стол, решив избавиться от того, что считает в своем организме инородным телом, и перенастроить свою международную жизнедеятельность. Что станет итогом этой операции, не знают и сами хирурги. Но очевидно одно: и коллективный Запад, и мировой порядок, которые держатся на американской скрепе, претерпят существенные изменения. И эти изменения грозят повлиять на Россию разрушительным способом.

Дело вроде бы простое – американский Конгресс при помощи санкционного пакета и механизма контроля за его осуществлением решил ответить на тяготение Трампа к России и наказать Москву за вмешательство во внутренние дела США и грязную игру на мировой сцене. Но в реальности все сложнее. Перечислим ключевые моменты новой мировой ситуации.

Во-первых, санкции – причем, оглушительного масштаба – являются индикатором поворота, который начинает Америка в своей внешней и внутренней политике. «Российский фактор», сделавший Дональда Трампа угрозой национальной безопасности для США даже в глазах части его собственной Республиканской партии, оказался толчком к тому, что рано или поздно должно было случиться. Политическая Америка была недовольна тем, как Белый дом отвечал на внешние вызовы, уже во времена Обамы. Увлеченность Трампа Кремлем сделала неизбежным решение Конгресса ограничить влияние президента на внешнюю политику и обеспечение национальной безопасности США. Во всяком случае, президент потерял возможность самостоятельно определять политику США в отношении России.

Во-вторых, речь идет о консенсусе двух главных американских партий относительно необходимости ответа стране, которая посягнула на конституционные основы США. Те, кто считают, что речь идет всего лишь о реакции на «русофилию» Трампа, ошибаются. «Российский фактор» имеет шансы стать долгоиграющей пластинкой, превратившись в средство консолидации американской элиты и подкреплением амбиций американского военно-промышленного комплекса. Можно быть уверенным, что и после ухода Трампа из Белого дома «токсичность» России будет определять вектор американской внешней политики. Эпоха американской мягкотелости и стремления не раздражать Кремль уходит в прошлое. Не стоит обманываться по поводу стратегии Рекса Тиллерсона, которая нацелена на «деэскалацию» отношений с Москвой. «Деэскалация» не сможет зачеркнуть недоверие и враждебность, которые сегодня превращаются в американскую догму и критерий понимания американского национального интереса.

В-третьих, лишение президента права отменять санкции ограничивает механизм несиловой политики и способности Белого дома к международным компромиссам. Так, американский президент уже не может обменять санкции на сделку с Кремлем. Больше нет оснований для надежд Кремля на торг с Вашингтоном. Какая уж теперь «Ялта-2» и раздел сфер влияния, о которых мечтала кремлевская тусовка? А если нет возможности сделки, увеличивается угроза применения силовых способов политики, причем с обеих сторон.

В-четвертых, нет оснований и для надежд на то, что Европа взбрыкнет и будет сопротивляться американскому катку. Действительно, Европа хочет защищать свой бизнес, который работает в России. Председатель Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер может возмущаться американским санкционным пакетом сколько угодно – но все впустую. У Европы никогда не было силы воли защитить свое фрондерство. Тем более что последний пакет санкций уже был согласован Конгрессом с европейскими эмиссарами. Европа бурчит, ну и что же: европейцам нужно сохранить претензию на самостоятельность. И Ангела Меркель, и Эммануэль Макрон попытаются сыграть на антиамериканских эмоциях своих сограждан – но не перебарщивая! На практике европейцы будут вынуждены искать единую с Вашингтоном линию поведения в отношении Москвы. То, что история с турбинами Siemens, оказавшимися в Крыму (вопреки обещаниям России, что этого никогда не случится), заставляет Германию требовать от ЕС новых санкций в отношении Кремля, и свидетельствует об общих с Вашингтоном настроениях.

Российский дискурс сегодня занят мелочовкой – обсуждением того, как санкции повлияют на нашу жизнь и чем ответить американцам. Между тем, есть более серьезный вопрос, который будет формировать вектор политики США и коллективного Запада. Это включение России в список стран-изгоев наряду с Ираном и Северной Кореей, что кардинально меняет мировую политическую конъюнктуру. США начинают формировать новые аксиомы, приступая к перестройке своей системы национальной безопасности. А это означает возврат к начавшим ржаветь механизмам сдерживания и возмездия.

Нынешний американский санкционный пакет является шагом на пути изъятия России из процесса мировой глобализации. А это означает следующее: российская система, которая десятилетиями выживала за счет антизападной мобилизации и использования западных ресурсов, теряет возможность получать эти ресурсы при полной неспособности компенсировать их собственными. Есть основания сделать вывод: попытка вмешательства в американские выборы после аннексии Крыма является второй стратегической ошибкой Кремля. Неспособность предвидеть международные последствия обеих «гамбитов» свидетельствует об отсутствии в Кремле и соответствующей экспертизы, и умения мыслить стратегически.

Конечно, стоит признать, что западная тусовка с ее готовностью к коррумпированности фактически приглашала Кремль протестировать эту готовность. Ну, вот скажите, разве назначение Пола Манафорта руководителем предвыборной кампании Трампа (да и появление всей трамповской семейки, без раздумий хватающей все блестящее, что бросается в глаза) не приглашало к подкупу? Но ведь нужно было думать о том, к чему может привести игра пескаря с мировой акулой!

Нынешняя околокремлевская дискуссия о том, как насолить американцам, говорит не только об интеллектуальном уровне дискутантов, но и о безвыходности ситуации. Российский симметричный ответ США выглядит как жалкий писк, ведь Америка от России не зависит, даже не почувствует укуса. Среди предложений асимметричного ответа есть весьма экзотические, как то: восстановить СССР (только с кем?), поддержать Северную Корею (а как вам конфликт с Южной Кореей и Японией?), принять Иран в Евразийский союз (интересно, согласятся ли Лукашенко с Назарбаевым?). Все эти идеи подтверждают даже не отсутствие воображения, а безысходность. Видимо, наиболее вероятным останется традиционный российский ответ (с которым Кремль уже экспериментировал, отвечая на закон Магнитского своим «законом подлецов», запрещающим американцам усыновлять больных российских сирот) – «бомбить Воронеж».

Означает ли это неизбежность конфронтации России с Западом? Хмм… Запад, введя в отношении России санкции, продемонстрировал, что силовой конфронтации он не желает, но готов к медленному сжатию экономической гарроты. Причем, так, чтобы не вызвать в России обвала. Ход размышлений западного истеблишмента ясен: не загонять медведя в гетто – он там становится опаснее; вести с ним ограниченный диалог и подкармливать морковкой возможного «диалога по стратегической стабильности». Одновременно можно получить дивиденды от «Северного потока-2». Но последнее не должно создавать иллюзию относительно того, что в отношениях России с Западом ничего не изменилось. Изменилось многое – Россия становится реальным вызовом для либеральных демократий. А если вдруг Москва решится на конфронтацию? Что же, великий историк Арнольд Тойнби предложил название для такого шага – «государственное самоубийство».

России в очередной раз приходится платить за непреднамеренные последствия своих действий: хотели одного, а получили совсем другое. Мы уже платим за Крым. За иллюзии в отношении Трампа и за неуклюжие действия, которые позволили создать в США «российский фактор», нам придется заплатить еще дороже.