Гутерреш в Казани и кризис идентичности ООН
Сейчас ООН откровенно проваливается в Украине и что еще более показательно – в Судане
ООН, созданная после Второй мировой войны, по большому счету должна стать инструментом для обеспечения единой цели – избежать еще одного полномасштабного столкновения масштаба двух мировых войн. Все остальное там образовывалось бонусом.
ООН строилась как инструмент мирного сосуществования блоков в контексте советско-американского противостояния. Она работала как площадка для дипломатии, а не для активного разрешения конфликтов. Структура Совета Безопасности с правом вето для пяти постоянных членов, представлявших страны-победители во Второй мировой войне, стала точкой постоянных противоречий.
Когда у мира было два ключевых центра принятия решений, это не плохо работало. США и СССР вели локальные войны, иногда действовали совместно, чтобы успокоить самых неадекватных, иногда воевали руками третьих стран. Но несколько ключевых раз, когда мир оказывался на грани глобальной кабзды – в том числе на площадке ООН стороны прогибали друг друга. Особенно показателен, конечно, Карибский кризис.
После завершения холодной войны и постепенной эрозии всей послевоенной повестки дня с ее двухполярностью и более-менее определенностью альянсов и политик ООН постепенно начала превращаться в реликт Холодной войны. Устаревший, неэффективный реликт.
В современном мире, где самые большие конфликты касаются не противостояния блоков, а терроризма, нарастающей агрессии, произвола диктатур к собственному населению, этнических и религиозных конфликтов, изменения климата, такое «замороженное» видение оказывается слабым и неадекватным. Организация не смогла адаптироваться к новым глобальным вызовам после завершения Холодной войны, когда сторон спора стало вдруг больше двух.
Для решения таких системных проблем как антропогенное влияние на климат у ООН не хватает власти, для решения большинства военно – политических конфликтов – механизма влияния на членов Совбеза, если их интересы не совпадают, а безумная бюрократизация часто ведет к очень отложенной реакции на довольно ординарные вызовы. это эпидемии или засухи. Оттуда и преступное бездействие в Руанде и медленная реакция на боснийскую войну, на войну в Конго, в Сирии.
Сейчас ООН откровенно проваливается в Украине (и это еще можно понять, потому что ядерная Россия) и что еще более показательно – в Судане. Там нет ядерных стран как прямых участников. В результате ООН остается бездейственной.
Сейчас ООН, не знающая ради какой миссии существует, напоминает огромную бюрократизированную коррумпированную ГОшку, которая существует ради существования и не может заставить собственных доноров и бенефициаров вести себя более или менее адекватно. Ибо организация существует преимущественно за счет донатов ключевых членов – США, ЕС, Китая, России и Индии. Это создает дополнительные зависимости, делающие компанию неповоротливостью. И фактически блокируют любые реформы.
Визит Гутерреша на саммит БРИКС – это собственно апофеоз этого кризиса идентичности. Гутерреш, возможно, стремился показать, что ООН остается нейтральным арбитром. Но вышло все из-за таланта. Потому что он уехал в Россию, искать понимания в глазах человека, который чихал на ООН и его миссию.
Старые идеалы ООН, опиравшиеся на балансировку и арбитраж, прямо противоречат тому, что декларирует БРИКС – многополярный мир, где правят интересы, а не принципы и право. То есть глава ООН посещает мероприятие, участники которого часто противопоставляют себя идеалам ООН. И это не только о России – например, Китай игнорирует решение суда ООН по Южнокитайскому морю и продолжает давление на Филиппины, Иран массово нарушает права человека и поддерживает террористические прокси.
И этот визит лишь закрепляет думу, что ООН потеряла субъектность и превратилась в пассивного наблюдателя или даже легитимизатора действий государств, нарушающих его же принципы.
Что с этим делать? Пока ничего. Ибо коренная реформа ООН или запуск нового арбитра мирового порядка возможны, если этот порядок снова сформируется под лидерством свободных стран. А для этого нужно обуздать амбиции агрессивных диктатур. Мы только в начале этого пути.