Крымскотатарская автономия: квадратура политического круга

Не знаю, насколько это мое наблюдение отражает общие тенденции в интеллектуальной и политической среде Украины, однако оно основывается и на анализе Интернета, и на непосредственном общении с «продвинутыми» людьми, в том числе, в той или иной степени связанными с Крымом. А именно: за последние два-три года уменьшилось количество тех, кто выступает за создание на полуострове крымскотатарской автономии. Если раньше, особенно сразу после оккупации Крыма Россией, немало публичных интеллектуалов и политиков настаивали на немедленном внесении в Конституцию Украины правок, которые бы сначала зафиксировали на концептуальном уровне право крымских татар на автономию, а затем конкретизировали бы это право (некоторые даже предлагали всю АРК провозгласить в Основном Законе крымскотатарской), то сейчас адептов такого подхода ощутимо меньше. Опять-таки, «ощутимо» ‒ это субъективное впечатление, но «меньше» ‒ факт объективный, желающие могут провести контент-анализ высказываний на эту тему в Интернете. И то, что обещания Петра Порошенко и других высокопоставленных должностных лиц о «решении вопроса» остались обещаниями, тоже факт объективный.

Теми, кто сменил свое отношение к крымскотатарской автономии с положительного или нейтрального на негативное, приводятся различные аргументы. Среди них наиболее распространенными, по-моему, являются следующие:

• фиксация в Конституции Украины положения о такой автономии резко негативно повлияет на украинцев Крыма, желающих прекращения оккупации и возвращения к ситуации 2013 года, ведь они боятся превращения в граждан второго сорта в «модернизированной» на национальной почве АРК;
• создание крымскотатарской автономии станет первым шагом к ее отделению от Украины и преобразованию или в независимое государство, или в турецкий протекторат, а поскольку в Турции живет немало потомков крымцев, вынужденных туда в свое время бежать от российского гнета, то они станут людской основой для колонизации полуострова в интересах Анкары и вытеснения всех «инородцев» на «материк»;
• конституционное обеспечение автономии в сочетании с усилением радикально-исламистских настроений в крымскотатарской среде, то есть преобразования традиционного для крымцев «либерального» ислама в более «радикальный» (мол, достаточно посмотреть, как в соответствии с жесткими нормами шариата стали одеваться женщины и девушки в последние годы, чего ранее не было) приведет к появлению потенциально опасного исламистского анклава в пределах Украины;
• в Украине существует и должна существовать только одна государственная нация ‒ украинцы, все остальные ‒ это этносы и этнические группы, которые, в лучшем случае, могут претендовать (в частности, крымские татары, караимы, гагаузы) на роль коренных народов, но в силу своей не слишком большой численности (гагаузы) и не слишком компактного проживания (крымцы) способны иметь только национально-культурную, а не национально-территориальную автономию.

В конце концов, в последнее время приходилось слышать и такие аргументы: а способны ли будут крымцы после прекращения российской оккупации полуострова сформировать эффективные управленческие структуры, будут ли они достаточно эффективными политиками и менеджерами, чтобы обустроить жизнь хотя бы в части Крыма?

Как по мне, часть этих замечаний, особенно последнее, имеет под собой определенную подоплеку. Другая часть вызвана фобиями и растерянностью украинских интеллектуалов и общественных активистов вследствие событий последнего времени в Украине. А все негативы, в целом, усиливаются действиями России как в оккупированном Крыму, так и ‒ с помощью «пятой колонны» и пропагандистских медиа ‒ на территории материковой Украины. Скажем, радикализация ислама, действительно до определенной степени заметная в Крыму, является прямым следствием российской оккупации и очевидной неспособности украинской власти в 2014 году противостоять ей. Даже больше: нежелание официального Киева решить вопросы крымскотатарской автономии хотя бы на конституционном уровне также способствует такой радикализации. А если новая власть в Украине вообще де-факто «вынесет за скобки» вопросы Крыма (а это, на мой взгляд, весьма похоже), то соответствующие процессы в крымскотатарской среде ‒ и больший вес радикального исламизма, и ощутимая ориентация на Турцию ‒ только усилятся. И что, тогда вообще отказать крымцам в праве на национально-территориальную автономию? Или, может, активнее вести работу по прекращению оккупации и заранее продумать, как быстрее и эффективнее преодолеть ее последствия, доказать на деле, что ориентация на Украину является несравненно более оптимальной для крымцев, чем ориентацию на Турцию, пусть в чем-то и помогающую им?

Сходным образом и с управленческими кадрами. На материковой Украине тоже постоянно существует проблема с ними, порой превращающаяся в угрожающую, но это не причина отменить Украинское государство, не так ли? Просто эти кадры следует готовить заранее из числа образованной и патриотической молодежи.

Что же касается тех гипотетических «адептов Украины в Крыму», которые, мол, на дух не воспринимают идею крымскотатарской автономии, то тут, опять-таки, следует вести разъяснительную работу ‒ вместе с Меджлисом и другими организациями крымцев, с помощью целевых передач на полуостров и социальных сетей, ‒ одновременно отметив, что вряд ли вся территория АРК войдет в состав этой автономии. Ведь существует немало компактных территорий, где доля крымскотатарского населения ‒ от 2% до 7%, в частности, большая Ялта, Керчь с окрестностями, Феодосия с окрестностями и тому подобное. Кстати, все эти территории исторически несколько веков принадлежали не Крымскому ханству, а непосредственно Османской империи. Конечно, это только мои собственные прикидки, однако они исходят из необходимости нахождения определенных не всегда удобных компромиссов.

И, наконец, о том, являются ли крымские татары нацией. По этому поводу известный украинский философ Мирослав Попович еще более 15 лет назад отметил: «Крымскотатарская нация является естественным союзником этнических и политических украинцев. Это ‒ опора Киева в Крыму. Но и политика украинского государства здесь должна быть разумной». К сожалению, умной эту политику во времена правления Кравчука, Кучмы и Ющенко (о Януковиче промолчим...) назвать вряд можно. И после Революции Достоинства были осуществлены лишь некоторые шаги в правильном направлении. Что же касается действующей власти, то, простите, у меня лично есть большие сомнения в ее желании и умении вести разумную политику ‒ и не только относительно Крыма и крымцев. Но при всех обстоятельствах свой государственный потенциал крымские татары показали и во времена ханства, и в 1917-18 годах, и во время «коренизации» 1920-х, и в новейшие времена, создав демократическим путем Меджлис крымскотатарского народа.

Национальное самосознание в свое время было движущей силой Крымскотатарской революции. Не случайно газета «Миллет» тогда писала: «Умирают государства, правительства и люди, но нации продолжают жить и ищут пути спасения от гнета. Наша нация, невзирая на 150 лет неволи и притеснения, выжила. Крымские татары сегодня собираются под флагом свободы и, шагая одной дорогой к общей цели и к общему идеалу, проявляют сплоченность, как и в древности. Подобно своим предкам, которые держали в одной руке перо, а во второй – меч, крымские татары сегодня, с одной стороны, строят культурные учреждения, с другой стороны, учреждают национальные органы. Сегодня крымские татары являются нацией, которая мечтает жить свободно, по-новому. Крымские татары убеждены, что доказали свою рассудительность и жизненную силу, и надеются, что их сегодняшние стремления и желания будут уважать другие нации, как они сами уважают такие же стремления и желания других наций».

Актуальны и сегодня слова, не так ли? Это нынешняя Россия с ее имперскими амбициями пренебрегает фактом существования крымскотатарской нации, откровенно пытаясь от нее избавиться ‒ частично с помощью ассимиляции, частично ‒ путем насильственного возвращения в донациональное состояние, частично ‒ вытесняя крымцев за пределы полуострова. В этом Путин де-факто продолжает линию Екатерины ІІ, Николая I, Александра II и Иосифа Сталина, мечтавших об «этнически чистом» русском Крыме. Оккупанты пока нивелируют в Крыму все нерусское, сводя его к этнографии (включая украинское и крымскотатарское). Так могут ли украинцы уподобляться тем, кто упорно утверждает в Крыму исключительно российско-имперское?

И напоследок. Выглядит так, что своеобразный «социальный невроз» в связи с политическими событиями этого года, охвативший большую часть украинских интеллектуалов и значительную часть гражданских активистов, должен быть преодолен собственными усилиями, и как можно быстрее. И одним из эффективных средств его преодоления могут стать действия с целью формирования адекватного общественного отношения к проблеме крымскотатарской автономии.