Подготовка операторов БПЛА: как преодолеть бюрократические препятствия?

В Украине живо обсуждают статью Главнокомандующего ВСУ Валерия Залужного в издании «The Economist». Ключевая идея этой статьи – успех в войне против России, прорыв из ловушки позиционной войны могут обеспечить новые военные технологии. По его предложениям одним из главных приоритетов для изменения ситуации в войне должны стать беспилотные летательные аппараты (БПЛА). Об этом говорит и абсолютное большинство военных экспертов: войну выиграет та сторона, которая будет иметь весомое преимущество в использовании БПЛА.

В обеспечении Вооруженных Сил Украины беспилотными летательными аппаратами наша страна может полагаться не только на наших партнеров, но и на собственные возможности. Но, как это ни прискорбно, в этой сфере возникают различные препятствия. И это не столько коррупционные проблемы, на которых традиционно сосредоточено внимание нашей общественности. Часто это банальные бюрократические проблемы, рудименты еще советской бюрократической системы, которые в огромных масштабах существуют в нашей системе государственного управления, в том числе в ВСУ и в Минобороны. Примеров таких проблем, к сожалению много. Но для их преодоления о них надо говорить не абстрактно, а конкретно.

История, которую я расскажу, касается БПЛА самолетного типа, которые выполняют разведывательные функции. И если для использования обычных квадракоптеров в боевых целях операторов готовят достаточно быстро, то для операторов БПЛА самолетного типа нужна специальная и более длительная подготовка. Чем-то это похоже даже на формирование профессиональных навыков у пилотов больших самолетов. И вот именно с подготовкой операторов таких БПЛА как «Лелека-100», «Shark», «Фурия» и другие начались какие-то странные бюрократические проблемы.

Если коротко, то суть имеющихся проблем выглядит следующим образом. Подготовку операторов БПЛА можно осуществлять либо в государственных (военных), либо в частных центрах подготовки. Собственно подготовку операторов БПЛА может обеспечить и сам производитель, что было бы логично. И он имеет для этого все материально-технические возможности, в том числе и собственную учебную базу. Именно производитель знает все технические и аэродинамические особенности своего БПЛА и может быстрее и эффективнее обучить, как работать со своим изделием. Но... военные чиновники не признают сертификаты частных учебных центров. Проще говоря, они не хотят брать на себя формальную ответственность за качество подготовки операторов БПЛА. Выглядит это как допотопная советская архаика. Однако имеем то, что имеем. Может есть и какие-то другие мотивы для такого запрета, но оставляю эту деликатную тему за кавычками.

Казалось бы, тогда соответствующие государственные структуры должны наладить обучение операторов БПЛА в государственных учебных центрах. Пока что так и происходит. Но возникает другая странная проблема. Оказывается, что операторы БПЛА, которые прошли обучение в государственных учебных центрах получают уже не сертификаты государственного образца, а свидетельства, которые почему-то не признаются как законное основание для получения надбавки к зарплате операторами БПЛА. Дело в том, что во время военного положения учебную программу государственных центров подготовки сократили с 3,5 месяцев до 1 месяца. Поэтому центр подготовки не может выдать сертификат, а только свидетельство, которое не заменяет сертификат и не может быть законным основанием для получения надбавки. То есть возник какой-то абсурдный заколдованный круг – государство не совсем признает собственные документы об обучении. Как в народе говорят, что-то пороблено.

С точки зрения и здравого смысла и интересов нашей обороноспособности во время войны все эти глупые препятствия надо быстро уничтожить, и наладить эффективную современную систему частно-государственного партнерства в подготовке операторов БПЛА и их сертификации. То есть готовить операторов этих БПЛА могут и сам производитель, и государственные учебные центры (в партнерстве с производителем). После завершения обучения операторы БПЛА должны сдать соответствующие экзамены представителям ВСУ, и получить признанный государством документ о своей профессионально-военной квалификации, который позволит операторам БПЛА получать надлежащее вознаграждение за свой крайне важный труд.

В этом контексте отмечу еще одну проблему. Если решать вышеупомянутые вопросы рационально, то соответствующие государственные структуры в процессе обучения операторов БПЛА должны активно сотрудничать с производителем, который имеет для этого необходимую учебную и материально-техническую базу. Кстати, именно так работают за рубежом, в том числе и наши военные, когда имеют дело с зарубежными производителями. Если государство закупило БПЛА «Байрактар», то оно отправляет военных на обучение в Турцию. То же касается обучения на зарубежных самолетах, вертолетах, бронетехнике и тому подобное.

Одновременно надо заложить в бюджет (а это уже задача Министерства обороны) соответствующие расходы и на процесс обучения, и на материальные затраты. В частности речь идет о возмещении расходов на БПЛА, которые будут использоваться во время обучения, и значительная часть которых может выходить из строя, или нуждаться в ремонте. Именно так работает Минцифры, которое закупает отечественные дроны, и платит за обучение. Не возникает никаких проблем. Почему одно Министерство может так делать, а другое нет? Почему кто-то может эффективно работать по стандартам 21 века, а кто-то не может изменить свои нормативно-правовые акты, которые существуют еще с советских времен?

Это видимо риторические вопросы. И речь идет якобы об организационно-правовых мелочах. Но эти «мелочи» тормозят важное оборонное дело.