Письма из Луганска. «Республика», в которой модно «стучать»

Спецпроект «Главкома» «Письма из Луганска». Наша читательница, которая все годы войны живет в оккупированном Луганске, рассказывает о жизни за линией фронта: о том, как все начиналось, чем закончилось и можно ли еще что-то изменить...

Тема последних шести лет – доносы. Законодатель местной «моды» бывший «глава» «республики» Игорь Плотницкий. Видимо, реанимируя подзабытую уже тему тридцатых годов прошлого столетия он не имел в виду ничего плохого – только полную прозрачность во всем. Не нравится, имеешь проблему, тебя ущемили в правах – сообщай об этом, не молчи и ищи защиты и справедливости. И, нужно сказать, тема работала вполне успешно. Уже в октябре 2014 года была восстановлена работа центров административных услуг, куда можно было прийти лично по любому вопросу – тебя принимали по совершенно космической системе: загоралась лампочка, на бегущей строке над входом появлялся твой порядковый номер в очереди и номер стола, куда ты сможешь подойти с заявкой. Дальше все срабатывало хуже. Девушки были похожи на кассиров в магазине, которым, по сути, было все равно, для чего ты берешь этот набор продуктов и что с тобой будет дальше. Барышням было абсолютно все равно жалуешься ли ты на соседа, на войну или на собственную тещу. Твою жалобу принимали, присваивали ей номер и просили ждать, пока ей дадут ход и с тобой свяжутся. Но вспомните осень 2014 года и количество существующих в то время проблем, было ли за войной дело кому-то до тирана-мужа, полоумной тещи или соседской межи. Но где-то в «верхах» в этой системе взаимодействия с народонаселением пошли дальше и разработали следующее ноу-хау – возможность писать в нужные структуры. Анонимно. Или звонить. Тоже анонимно. И это развязало руки всем не только остро нуждающимся, но и сумасшедшим и одиноким людям. Писать стали по всякому поводу и без него – по поводу текущей трубы, из-за шума у соседей, из-за выбитых взрывом окон и прочего, что сложно придумать навскидку. И для разбора этих тысяч писем счастья был разработан целый институт сотрудников, в котором каждому письму присваивали номер и переправляли его для дальнейшего реагирования в соответствующее «министерство» и ставили на карандаш в своей структуре. Жаловаться стало модным. При первой возможности человек в маршрутке мог плюнуть тебе в лицо от полной безысходности перед войной единственным «козырем»: «Я напишу в «министерство государственной безопасности». «МГБ» стали присваивать почти мистические функции – разбираться в соседских войнах, искать виновных в школьных шалостях и неверности жены. Обещание «рассказать мужу из МГБ» действовал как ушат холодной воды, который не смотря на некоторую заезженность продолжал пугать. И несмотря на массу жалоб, система работала. Те, кто сумел внятно написать, описать суть проблемы, в первые несколько лет получали реальную помощь, которой не могли добиться годами. Те, кто брался решать эти странные проблемы бытового характера, часто боялись больше всего за свое место, которое давало возможность жить всей семье, не покидая «республики». И работали рьяно, на совесть, понимая, что сюжетом следующего письма могут стать они сами. Так, жалобу, адресуемую в ЖКХ, брало на контроль «министерство», и если проблему не удавалось решить, разбирались уже и с первыми, и со вторыми.

Но этот странный портал открыл путь не только тем, кто искал вполне адекватной помощи, но и всем, кто истосковался по системе анонимных доносов. Стало очень удобным писать на своего не в меру бдительного руководителя, на коллегу, на вчерашнего товарища. Конечно, для того чтобы посадили и дали срок, нужны были конкретные улики. Но для задержания было достаточно и просто письма. Того, на кого доносили, забирали, допрашивали, могли в конечно итоге дать почитать сам донос и за неимением ничего большего отпускали. Но это портило нервы, сокращало жизнь и делало подозрительным. Раз кто-то писал, значит, есть враги, их нужно найти и устранить – возможно, теми же способами. В то время как никогда стало модным показывать в новостях резонансные разоблачения по делам взяточничества, коррупции и спекуляции. Из мухи раздували слона. Если ловили на взятке, то на задержание выезжал едва ли не отряд особого реагирования в масках и вооруженный до зубов, который волок после незадачливого коррупционера с мешком на голове по коридору. И всем коллегам задержанного было ясно, это подстава – задерживали за то, чем человек жил годами и что никогда не вызывало никакой шумихи. Так, внезапно, могли разоблачить преподавателя, который за деньги обещал поставить оценку студенту или лаборанта, который будто бы продавал целые сессии. Кстати, не всегда такие вот разоблачения заканчивались однозначно. Очень часто после года следствия человека отпускали, и он снова возвращался на свое рабочее место, что учило весьма толерантно относиться к таким вот преступникам. Твой вчерашний коллега за эти шесть лет мог сменить несколько статусов – от подследственного до начальника подразделения и снова в том же порядке. Самая странная и трудно доказуемая статья – нецелевое использование денежных средств.

С уходом Плотницкого в системе произошли изменения. От авторов писем стали требовать конкретных данных. Без этого не принимали писем и звонков. Уже было не так-то просто пожаловаться на коллегу, требовались доказательства, а на анонимные письма приходил ответ с конкретными советами – куда и с какими документами обратиться.

Есть такая очень известная история, когда бывшая подчиненная заняла место своего будто бы на время выехавшего руководителя, и пока та была в отъезде, проворная барышня успела подать в списки невъездных на все блок-посты данные своего руководителя через любовника из «МГБ». Как хорошее вино месть была выдержанной и холодной. Годы под прессингом окупились с лихвой – все шесть с лишним лет барышня руководит, заняв место своей успешной по довоенным меркам руководительницы. И более шести лет её руководитель не может попасть домой, понимая, чем ей это грозит. Таких вот историй, когда система работала очень слаженно в нужный момент, много. Да и опыт показывает интересную закономерность – те, кто просто терпеливо ждал своей очереди на восстановление разрушенного дома, ждут её и поныне. Те же, кто настойчиво писал, звонил по всем доступным телефонам и писал во все инстанции, получали свое быстро и в обход долгих лет ожидания. Система «писем счастья» не всегда напоминала времена репрессий, когда могли забрать и посадить по звонку. Очень часто и для очень многих именно люфт в несколько лет, пока эта система жалоб работала, оказался очень удачным для решения насущных проблем. Хотя гораздо больше тех, кто банально пострадал из-за чьей-то зависти, непрофессионализма тех, кто разбирался по его делу и так и не смог восстановиться после допросов, следствия и попыток понять, кто же дал ход этому делу. История графа Монте Кристо, когда можно было по почерку и стилю письма понять, кто сводил с тобой личные счеты благодаря этой войне.