Путин как азартный игрок бросает на кон новую карту

Бостонская трагедия открыла новую эпоху в работе кремлевской пропаганды – была выработана системная, эмоционально заряженная концепция зомбирования Запада. C тех пор послание «Сотрудничайте с нами, или вас будут продолжать взрывать в ваших домах и на ваших улицах!» прилетает из Москвы после каждого крупного теракта в США, Франции, Германии.

Что именно Москва понимает под термином «сотрудничество», доходчиво разъяснил, например, знатный российский пропагандист Сергей Марков: «Нужно срочно прекращать конфликт России и Запада из-за Украины. Хунту заменить техническим правительством, изменить Конституцию, убрать неонацистов. Киевская хунта – это одно из главных препятствий для совместной борьбы США, ЕС и России против террористов». После теракта во Франции один коллега Маркова посетовал: он не уверен, что одного теракта в Париже хватит для начала разговора с Путиным. А Дмитрий Медведев прямо заявил на своей пресс-конференции: теракты в ЕС и остальном мире происходят по той причине, что страны Запада держат курс на изоляцию России.

Кремль открытым текстом предлагает Западу «крышу» от дальнейших терактов – но, разумеется, на своих жестких условиях. То, что Москва имеет агентуру и обладает определенным влиянием в джихадистских структурах, давно не секрет. Это и люди, завербованные еще КГБ по линии национально-освободительных движений, и саддамовские офицеры, обучавшиеся в СССР и составлявшие часть кадрового костяка «Исламского государства», и молодая поросль кавказских воинов Аллаха, заботливо снабжаемых ФСБ российскими заграничными паспортами и направляемых на Ближний Восток. Суть назойливо навязываемого Кремлем Западу «сотрудничества» формулируется предельно откровенно: новая «Ялта», раздел сфер влияния, признание исключительного доминирования Москвы на территории бывшего СССР.

Постсоветское пространство должно оставаться под братским контролем Кремля, чтобы ни одна из его стран не смогла вырваться из посткоммунистической цепи и тем самым стать крайне нежелательным примером для граждан России. Запад должен быть до такой степени запуган, соблазнен, растлен, чтобы не только не поддерживал бы беглянок (Грузию, Украину), но под конвоем возвращал их обратно в зону привилегированных интересов российской клептократии. Таковы цели объявленной Кремлем Западу гибридной Четвертой мировой войны и сформулированные им же условия капитуляции Запада. Путин в 1999 году пошел на взрывы домов в России, чтобы прийти к власти. Путин с Бортниковым в 2012 году послали Царнаева-старшего в США, чтобы доходчиво внушить американцам мысль о необходимости «сотрудничества» с Кремлем.

Администрация Барака Обамы, прекрасно осведомленная об обстоятельствах бостонского теракта, не осмелилась взглянуть правде о его организаторах в глаза и ответить на вызов, потому что слишком чудовищна была эта правда и слишком ответственных выводов она требовала. Основной целью последовавшей затем кремлевской операции «Трампнаш» было усадить в Овальном кабинете полезного буржуазного идиота, готового повторять: «We need Russians. Нам нужны русские для совместной борьбы с исламским терроризмом».

Оглушительный успех Трампа парадоксально стал колоссальным провалом Кремля. На Лубянке совершенно не понимали и до сих пор не понимают политического устройства США. Соединенные Штаты – развитая демократия с многоуровневой системой сдержек и противовесов. Победа Кремля оказалась пирровой. Сопротивление пропутинским симпатиям Трампа обозначилось с самого начала, а его угодническое по отношению к Путину поведение на их первой встрече в Гамбурге, похоже, стало последней каплей для американского политического истеблишмента.

Принятый почти единогласно Конгрессом и крайне неохотно подписанный Трампом 2 августа закон о санкциях против России – это объявление вне закона всего российского политического руководства, которое аккумулирует в Соединенных Штатах свои сокровища. Финансовой разведке США поручается в течение 180 дней выявить все активы, принадлежащие верхушке российского правящего класса, и обнародовать эти данные. После чего будут применены действующие в США законы по борьбе с отмыванием капиталов, нажитых преступным путем. Это принципиально новый характер отношений США с путинским режимом.

В гибридной мировой войне наметился явный перелом. Никакой «Ялты» не предвидится. Петля санкций, включая конфискацию «путинского триллиона», затягивается на шее кремлевских клептократов. Надо срочно менять динамику поведения. И Путин как азартный игрок бросает на кон новую карту: на сцене появляется Его Превосходительство Чрезвычайный и Полномочный Посол Российской Федерации в Соединенных Штатах Америки генерал армии Анатолий Иванович Антонов (включен в санкционные списки ЕС, Украины, Канады). Задача Его Превосходительства – резко повысить уровень политического шантажа. Отныне г-н посол будет принуждать страну пребывания к «Ялте» и к гарантиям неприкосновенности кремлевского общака уже не угрозой появления новых царнаевых с самодельными бомбами, а перспективой ядерного апокалипсиса в американских мегаполисах. И, разумеется, все в том же духе конструктивного сотрудничества, общих интересов, благородных традиций антигитлеровской коалиции – из нашей общей истории вы должны помнить, как во время Второй мировой войны мы объединились против фашизма.

В двух своих дебютных выступлениях: на встречах в World Affairs Council в Сан-Франциско 29 ноября и в Стэнфордском университете 1 декабря товарищ генерал навязчиво продавал американской аудитории влияние Москвы на северокорейское руководство, вновь и вновь возвращаясь к мысли о том, что без содействия России США не смогут обезопасить себя от северо-корейской ядерной угрозы: «Россия является постоянным членом Совета Безопасности ООН и второй крупнейшей ядерной державой. Мы готовы предложить свою помощь в переговорах с КНДР, поскольку тоже обеспокоены растущим ядерным потенциалом Северной Кореи. Также мы можем помочь США в борьбе с «Исламским государством».

Ну, что касается влияния Москвы на Пхеньян, то кто бы сомневался! Путин лично выступает на международной арене неутомимым лоббистом ракетно-ядерной программы Ким Чен Ына. С каждым новым взлетом северокорейской технологической мысли у экспертов остается все меньше сомнений в российском обеспечении стремительного прогресса Пхеньяна последних лет. Официальное расследование кремлевского ракетно-ядерного следа проводится сейчас в Конгрессе США. Но не отшатнутся ли конгрессмены от выводов собственного расследования, как это сделали их коллеги три с половиной года назад после их визита в Москву по следам бостонского теракта? Кстати о скандальных обстоятельствах того визита многое мог бы рассказать тогдашний посол США в России Майкл Макфол. Тот самый, который организовал калифорнийский вояж Антонова, представлял его в Стэнфорде и, если верить российским источникам, просил товарища генерала поспособствовать снятию с него, Макфола, скучающего по Москве, несправедливых кремлевских санкций.

Лубянская операция «ядерный офшор» является по-своему гениальной. Подложив американцам межконтинентального ежа в штаны, Москва через 55 лет после Карибского кризиса снова расставила на доске фигуры проигранной ею тогда партии, но на этот раз в гораздо более сильной для себя позиции. Она ведь не несет теперь никакой ответственности за действия своего ядерного офшора, она может лишь великодушно предлагать США свою помощь. На определенных условиях, разумеется. Первым заявлением Джона Кеннеди в дни кризиса были слова: «В ответ на ракетный удар с территории Кубы США нанесут полномасштабный ядерный удар по СССР». У Хрущева ведь не хватило тогда наглости ответить: «Мы готовы предложить вам свою помощь, господин президент, в переговорах с Кубой, поскольку тоже обеспокоены ее растущим ядерным потенциалом».