Свобода слова в России: рука давно отсохла, но все еще болит

Одна из ведущих российских газет лишилась политического блока. После увольнения двух сотрудников издательского дома «Коммерсант» их коллеги также написали заявления об уходе. Журналисты считают, что налицо давление со стороны собственника и менеджмента издания, которые пытались получить доступ к источникам информации, на основании которых была написана статья о возможном переходе спикера Совета Федерации Валентины Матвиенко на  другую работу, например, в Пенсионный фонд РФ и замене ее на нынешнего главу СВР Сергея Нарышкина. Руководство газеты это отрицает. Это очередное наступление на свободу слова в России или что-то новенькое?

«Коммерсант» - не ориентир?

Это далеко не первый случай давления на журналистов в России. В последнем ежегодном рейтинге свободы слова в мире организации «Репортеры без границ»  она опустилась на 149-е место. Да что там говорить, российским журналистом просто быть небезопасно, разумеется, если ты стремишься придерживаться стандартов профессии, а не работаешь в пропагандистских кремлевских медиа.

В самом издательском доме «Коммерсант» за последние годы журналистов увольняли или вынуждали уйти не раз за последние годы. Это оценочное суждение, но лично для меня это издание перестало и уже давно быть образцом непредвзятости.

Тоже можно сказать и о большинстве других российских печатных медиа. Журналистское сообщество помнит, как массово увольнялись сотрудники агентства РБК. Газету «Ведомости», его ведущего конкурента, особенно в области деловой журналистки, вынудили сменить собственников, приняв закон запрещающий иностранцам владеть более чем 20% акций российских медиа. Про российское телевидение в контексте соблюдения журналистских стандартов лучше и не вспоминать.

Так что собственно в истории с «Коммерсантом» в сухом остатке только уважение и слова поддержки для тех журналистов, которые уволились вслед за своими коллегами и сохранили свою профессиональную репутацию. Что касается свободы слова, то она в этой истории почти не пострадала, потому что ее и раньше практически не было.

Запрет на Матвиенко?

При Владимире Путине цензура в России шла двумя путями. Первый - прямой и откровенный - начался, как принято считать, с разгрома телеканала НТВ. Им власти далеко не пошли, потому что нашли другой, более удачный.

Второй путь - более осторожный, строился, изначально, на желании главы государства «оградить своих близких» от повышенного внимания прессы. Так нельзя было ни плохо, ни хорошо писать о его семье и в итоге, никто не рискнет утвердительно сказать публично, является ли дочерью Владимира Путина небезызвестная Екатерина Тихонова.

Потом стало можно критиковать кого угодно, кроме главы государства. Теперь, вот, как выясняется, небезопасно писать и о спикере Совета Федерации и главе Службы внешней разведки.

Этот список скоро наверняка расширится. Тем более, что власти расширяют и перечень запретных тем. В то же издательском доме «Коммерсант» последнее массовое увольнение случилось в 2011 году после выборов в Госдуму, когда журнал «Власть» опубликовал фото избирательного бюллетеня, содержавшего нецензурную брань в адрес Владимира Путина.

Сейчас бы эта «шутка», которая тогда «всего лишь» стоила работы нескольким журналистам, потянула бы на уголовное дело в соответствии с недавно вступившим в силу законом об оскорблении представителей власти.

Нельзя писать о суицидах. Любая статья про проблемы наркозависимых, в теории, тянет на «статью» за пропаганду наркотиков, а о ЛГБТ-сообществе - на пропаганду гомосексуализма. По делу о клевете на того же владельца «Коммерсанта» Алишера Усманова следователи блокируют работу московского офиса информагентства «Росбалт», а в Госдуме обсуждается и запрет «на публикацию сведений, способствующих санкциям против России». 

Периметр несвободы

Государство, погрязшее в пропаганде, постоянно пытается перенести свои грехи на немногих оставшихся нормальных журналистов. Таким путем от запретных людей мы стремительно перешли к запретным темам.

Журналистов обкладывают как волков на охоте, загоняя их в советский стандарт, где есть всего три повода для статьи: великие достижения, отдельные недостатки и проблемы зарубежных стран. Как только ты выходишь за этот «лагерный» периметр, будь готов к неприятностям.

Конечная цель этого — тотальная самоцензура, страх писать о проблемных вопросах, которые могут не понравиться менеджерам издания, его владельцам, их соседям по даче или любому мало-мальски влиятельному государственному служащему, имеющему в своем распоряжении целый законодательный арсенал для подавления свободы слова.