В России последней социально активной группой остались уголовники

Самое тревожное событие первой сентябрьской недели осталось, увы, почти незамеченным: ФСБ сообщила о предотвращении массовых терактов в школах.

Задержаны 13 человек, 11 из которых входили в закрытую группу в одной из социальных сетей. Они собирались устроить теракты с применением взрывчатых веществ, зажигательных смесей и холодного оружия. Все это у них найдено. Следите за рекламой.

Возможны два варианта: либо все это очередное дело сети, и тогда приготовиться социальным сетям и любым активистам, либо все правда, и тогда дело по-настоящему серьезно. Что нам врут – это настолько не новость, что сделалось уже привычным фоном жизни; но все поистине ужасно, если нам не врут. Потому что теракт в Беслане, допустим, имел конкретные предпосылки – чеченскую войну, некомпетентность регионального руководства; но что, если предпосылки терактов никуда не делись? Сегодня, допустим, ФСБ их предотвратила – низкий, без преувеличения, поклон; а в будущем что-то не сработало, или группа в социальных сетях научилась конспирироваться, или кто-то возжелал схватить террористов публично и в последний момент и этот момент упустил, – короче, страшно делается при мысли об этих прячущихся по регионам террористах с их взрывными смесями и огнестрельным оружием! Понятно, что школьные расстрелы всегда были проблемой Штатов, где оружие в свободной продаже; если это добралось до нас, дело плохо, но это в конце концов индивидуальный террор, мало ли сумасшедших или затравленных! А вот если это, как нам сообщили, организованная группа, да еще идейная, да еще вооруженная, – чем тогда наше время лучше проклятых девяностых? И чего добилась государственная вертикаль за двадцать лет? Они же все время повторяют за Столыпиным: дайте России 20 спокойных лет. Ну вот, их дали. И что они сделали?

А я вам скажу, что они сделали. Они уничтожили всю публичную политику, заткнули независимые медиа, убили общественную дискуссию, запретили митинги и устранили (дай бог, временно) лидера оппозиции. Они заменили молодежную политику воспитанием новой опричнины, а во внешней – рассорились с последними друзьями. И в результате последней социально активной группой остались уголовники, а единственным способом протеста – взрывы. То есть они перевели отношения с обществом в режим прямой войны, потому что диалогу с ним не обучены.

Вот чем кончаются двадцать спокойных лет, если понимать их как двадцать лет вытаптывания любого диалога, любой гражданской инициативы и независимой журналистики. Все загоняется в подполье. И там взрывается.

Так что давайте надеяться, что они соврали. Это, если вдуматься, почти норма.