Советский бизнес: как в СССР бутылки сдавали

В самом факте использовании упаковки и других ресурсов нет ничего плохого (скорее наоборот), но в СССР это приобрело весьма «спесифисский» местный колорит — сбор и сдача использованной посуды рассматривались в качестве серьезного бизнес-предприятия, способного заметно пополнить семейный бюджет, позволяющего найти дополнительные средства на выпивку и т.д.

Для начала несколько слов о том, откуда же бралась та самая «тара». Молочные продукты (молоко, кефир, сливки и т.д.) стали широко продаваться в стеклянной таре примерно с начала 1960-х годов, до этого в городах поменьше они продавались исключительно на разлив, бутилированное молоко было только в крупных городах. Бутылки для обычного молока, топленого молока, кефира и сливок были типовыми, отличаясь только цветом верхней крышечки из фольги — белая для молока, желтая для топленого, зеленая для кефира и фиолетовая для сливок.

Еще были типовые пивные бутылки (0,5) и бутылки из-под водки и вина (0,5 и 0,7), а также типовые банки — из-под майонеза, из-под сметаны и консервов и большие трехлитровые. Всю эту посуду принимали в пунктах приёма стеклотары — больше всего туда несли пивные и молочные бутылки и майонезные мелкие баночки. Банки покрупнее использовали в хозяйстве, а трехлитровые «баллоны» вообще никто и никогда не сдавал — их использовали для домашнего консервирования, «закаток».

Цена всего, что продавалось в СССР в стеклянных ёмкостях, включала в себя залоговую стоимость «стекла», которая была весьма высокой, заметно выше реальной стоимости бутылок. Это делалось якобы для того, чтобы «сознательные граждане» не выбрасывали бутылки, а шли их сдавать, но по сути это была простая ценовая накрутка, реально ничем не обоснованная. Цена бутылки составляла около 10%  от стоимости вина, около 5% от стоимости водки и половину от стоимости пива — по-моему, это нереально много.

Пункты приёма стеклотары стали широко появляться примерно в середине 1970-х, чаще всего в одном помещении либо рядом с продуктовыми магазинами. Как правило, это были небольшие темные помещения, наполовину заставленные пластиковыми ящиками с пустой тарой, с непередаваемым запахом пивных дрожжей и перегара внутри.

Существовали и особые правила приёма стеклотары, за соблюдением которых строго следили приёмщики — бутылки должны были быть без посторонних запахов (лекарств, керосина и т.д.), без признаков посторонних жидкостей (вроде масла), а также без этикеток. В тёплую погоду возле пунктов приёма стеклотары можно было нередко увидеть вот такую картину — граждане «великой страны» массово отмывают бутылки в лужах.

Кто обычно шёл сдавать бутылки? Не будет большим преувеличением сказать, что пустые бутылки в СССР сдавали абсолютно все слои населения — за поллитровую бутылку из-под молока в пункте приёма стеклотары давали 15 копеек, за литровую — 20. Пятьдесят литровых бутылок из-под молока стоили 10 рублей — червонец при «среднесоветской» зарплате в 120-150 рублей и тотальной нищете был вполне заметными деньгами.

Существовали также «профессиональные бутылочники», которые ходили по округе и собирали пустые бутылки в стечатые авоськи, затем несли эти раздутые от бутылок сетки в пункты приёма стеклотары и долго переругивались с приёмщиком из-за сколов на горлышках.

Ещё в некоторых местах можно было получить за несколько пустых бутылок не деньги, а одну полную, такая схема была популярна во времена дефицита.

В брежневсекие времена даже появилось несколько тематических анекдотов, в которых подчеркивалась значимость вырученных от сдачи бутылок сумм, вроде «Много лет пил, а потом взялся за ум, сдал бутылки и купил жигули» или «В стране победившего социализма человек действительно защищён — если нет денег, всегда можно пойти и сдать бутылки».